Леди-послушница - Вилар Симона - Страница 25

Саксу Эдгару стоило немалого труда отстоять свое место среди первой знати королевства, и он не ожидал услышать такие речи от сына короля нормандской династии.

– Да, в ордене немало саксов, – осторожно заметил барон. – Но данная комтурия расположена в Денло, где потомки саксонских и датских танов сильны, как нигде в Англии.

Юстас лишь чуть пожал плечами, а сквозь прорези шлема невозможно было рассмотреть выражение его глаз.

– Я видел, сколь прекрасных воинов сделали из саксов в комтурии Колчестера. Наши представления о саксах как о племени, способном только разводить свиней в своих поместьях, гораздо дальше от действительности, чем полагают в баронских замках. И мало кто обращает внимание на то, что сильные саксонские парни не стремятся служить под знаменами нормандских лордов. А ведь это немалая сила, остающаяся в стороне от нашей войны. Им плевать, кому достанется трон – удержит ли его Стефан или добьется власти императрица. Война, столько лет терзающая Англию, чужда им. Но ведь и они тоже англичане. И если привлечь их на свою сторону… Послушайте, лорд Эдгар, если я кину клич, что возьму саксов в свое войско, если стану отстаивать и защищать их права, разве это не расположит их к нам, ко мне и моему отцу? И тогда я смогу пополнить свои ряды множеством смелых и решительных воинов. Подумайте, в этой войне погибло немало людей, и теперь мы все больше платим золотом, чтобы добыть наемников на континенте. А что такое наемники? Они верны, только пока им платят и все идет хорошо. Однако если денег недостает или их командир проигрывает, то все они превращаются в банды неуправляемых разбойников. Если же в мои войска вольются настоящие англичане – саксы, сыновья землевладельцев, соль земли, – это будет отменное войско, способное сражаться за свою страну, не разорять ее и грабить, а защищать и стремиться восстановить в ней мир и покой.

Юстас рассуждал не по летам мудро, и его слова находили живейший отклик в душе Эдгара. Англия устала от произвола. Торговцы и ремесленники в городах, свободные арендаторы и подневольные вилланы в деревнях были бы рады окончанию смуты. И их действительно не интересовало, кто займет трон. Но если Юстасу удастся приобщить к этой войне большинство саксонского населения, то люди скорее пойдут за ним, он сможет влить свежую силу в обескровленные за годы смут войска. Вместе с короной Стефан когда-то получал власть над Англией и Нормандией, но за годы войны нормандские земли перешли под руку Матильды и ее мужа. Однако здесь, в Англии, жителям не было дела до Нормандии, Матильда и ее супруг Анжу оставались здесь такими же захватчиками-иноземцами, как и некогда вторгшиеся сюда сподвижники Вильгельма Завоевателя. Саксы не станут сражаться за них. Другое дело, если наследник Стефана приблизит их к себе и станет для них своим – тогда и они будут биться за него.

– Вы мыслите благородно, милорд, – склонил голову Эдгар. – Я говорю это не только потому, что сам из саксов, но и потому, что это расположит многих англичан к вашему отцу.

«Он не сказал к вам, принц», – жестко отметил про себя Юстас и отвернулся. Неужели этот сакс, как и многие другие, считает, что он недостоин стать королем? Юстас несколько раз глубоко вздохнул, подавляя гнев, но не сумел избавиться от ощущения кома в горле. Когда он вновь заговорил, голос его звучал хрипло:

– Теперь, когда Матильда отбыла на континент и мы получили передышку для пополнения сил, нам следует набрать новое войско. Таково мое желание. Я уже принял в свои ряды несколько уважаемых саксонских танов, и они привели мне немало людей. Это выгодно, и я даю им надежду. У саксов имя вождя всегда служит знаменем, это ваша старая традиция. А готовы ли вы поддержать меня?

Эдгар был заинтригован, но перво-наперво спросил:

– Вы можете назвать тех, кто уже встал под ваши знамена?

– Пока нет. Но, надеюсь, вскоре эти имена и так станут известны. Но вы не ответили мне: вы со мной или нет? Вы столько сделали для короля Стефана, но поддержите ли его сына в подобном начинании?

Эдгар поглядел через плечо Юстаса, туда, где во дворе комтурии продолжились учения. Юстас тут же отметил это.

– Я не тороплю вас. Мне известно ваше прозвище – Миротворец, и то, что у вас имеются свои дела, – он тоже поглядел во двор, где у конюшен водили на длинном поводу несколько прекрасных лошадей. – Однако потом, когда вы будете свободны, вы поддержите меня?

Эдгар чуть прищурился. С возрастом его глаза несколько запали, их окружала легкая сетка морщин, зато в каштановых волосах и бороде почти не виднелось седины. Да, из него мог бы получиться хороший вождь. Но Юстасу было нужно не это, а доверие этого хитрого сакса. И он ничем не выдал своего ликования, когда тот сказал:

– Вы затеяли благородное дело. И я… Со временем, – уточнил он, – да, я готов поддержать вас.

Своей дочери Эдгар поведал об этом разговоре через неделю, когда вывез ее к морю. Пока барон был занят делами, они почти не виделись, но сейчас он рассказал ей, что из этого странного принца вполне может выйти толк.

– У него государственный ум. Он, бесспорно, не самый приятный человек, но за его наружностью кроется тот, кто в самом деле может привести Англию к миру.

Милдрэд сызмальства была приучена слушать разговоры о политике. Принц Юстас казался ей фигурой загадочной и пробуждающей любопытство, однако не настолько сильное, чтобы отвлекать от всего происходящего вокруг.

Отец и дочь стояли у широкой бухты Хариджа, в которую впадали реки Оруэлл и Стур. На берегу были разведены костры, над которыми висели котлы со смолой; клубился черный дым, смешиваясь с низкими тяжелыми тучами, плывущими от самого горизонта. Над длинными деревянными пристанями, над рядами низеньких домишек с криком кружили чайки.

Корабль, на котором ей предстояло плыть, – шириной не менее десяти футов и длиной не менее сорока, с высокими укрепленными бортами, – покоился в мелкой заводи, уже готовый принять заготовленную для него мачту. Команда опытных моряков возилась на палубе, проверяя такелаж и заливая щели горячей смолой.

Девушка повернулась к отцу:

– Вы считаете, что Юстас принесет великое благо королевству, уравняв права саксонцев с норманнами? Разве это возможно? Ведь ранее о таком и речи не было.

Эдгар ответил, что это будет не просто: дело нужно провести тонко, чтобы не отпугнуть заносчивую нормандскую знать. Однако каждый из королей, правивший до сих пор, так или иначе делал послабления в пользу саксов. А если Стефану после отбытия Матильды удастся опять сплотить вкруг себя нормандскую знать, то весьма неплохо, если саксы начнут объединяться вокруг его наследника. Рано или поздно Юстас станет королем, и тогда права его сторонников-саксов будут уже неоспоримы.

– По крайней мере, Юстас умный человек и умеет мыслить непредвзято, а значит, из него выйдет очень неплохой правитель для разнородных английских подданных.

Милдрэд улыбнулась, видя воодушевление отца, и пустила устричную раковину «блинчиком» по воде отмели. Засмеялась, когда та целых пять раз успела отскочить от поднявшейся почти вровень с причалом приливной воды.

Невдалеке от них Утред держал под уздцы хозяйских лошадей и с улыбкой наблюдал, как барон и юная леди, стоя на длинной бревенчатой пристани, лакомились устрицами, собранными для них окрестными жителями. Парнишка доставал их по одной из стоявшей рядом большой корзины, ловко вскрывал длинным ножом, присаливал слизкий комочек и по очереди преподносил то отцу, то дочери. Причем, подавая девушке, начинал глуповато улыбаться, хотя знатная красавица не обращала на него никакого внимания. Осторожно держа раковину самыми кончиками пальцев, она проглатывала устрицу, даже прикрывала глаза от удовольствия. Парнишку это забавляло. Эта горделивая леди в мехах и расшитом серебром наряде с таким наслаждением ела устрицы, которые в этих местах считались пищей самых последних бедняков. А Утред, наблюдавший со стороны, возмущался про себя: что же госпожа не ответит ухмыляющемуся бахвалу резкой отповедью! Но в этом и проявляется благородная кровь – ее обладатели выше простых смертных. Да и Милдрэд – хорошая девочка, зря никого не обидит.