Фантастический бестиарий - Булычев Кир - Страница 8

***Морской конь***

Ума не приложу, к какой породе коней относится конь, увиденный Синдбадом — мореходом, но подозреваю, что он ничем не отличается от прочих коней, разве что размерами и жабрами. Генетически он — родственник обыкновенной лошади.

Свидетельством тому являются воспоминания самого Синдбада, который в описании своего первого путешествия рассказывает, как после кораблекрушения попал на остров и увидел на берегу привязанную лошадь. Неподалеку находился человек

— По какой причине ты привязал лошадь на краю острова? — спросил Синдбад.

— Мы — конюхи царя аль-Михрджана, — ответил человек, — и у нас под началом все его кони. Каждый месяц, с новой луной, мы привязываем на этом острове кобыл еще не крытых, а сами прячемся под землей, чтобы никто нас не увидел. И приходят жеребцы из морских коней на запах этих кобыл, и выходят на сушу, и осматриваются, но никого не видят. Тогда они вскакивают на кобыл и удовлетворяют свое желание, и слезают с них, и хотят вести их с собой, но кобылы не могут уйти с жеребцами, так как они привязаны. И жеребцы кричат на них, и бьют их головой и ногами, и ревут. И мы слышим их рев, и узнаем, что они слезли с кобыл, тогда мы выходим и кричим на них, и они нас пугаются и уходят в море, а кобылицы несут от них и дают жеребца или кобылку, которые стоят целого мешка денег, и не найти подобных им на лице Земли…

Этот рассказ мне кажется удивительным не потому, что речь в нем идет о морском коне. Удивительна его реалистичность, совершенно несвойственная волшебной сказке. Я бы назвал этот рассказ «Технологическим описанием некоторых методов случки кобыл обыкновенных с жеребцами морской породы». Если бы я не знал с детства, что морских коней не существует, то я поверил бы, что в одном восточном государстве это раньше делали, пока не стали ездить на мотоциклах.

О самих морских конях и о причине, по которой у них нет собственных морских дам, Синдбад пишет крайне скупо, но никак не выходит за пределы натуралистического стиля, заданного конюхом, и потому в детских изданиях сказок Шехерезады, которые вы, читатель, в свое время прочли, этого описания не оказалось.

— Жеребец вышел из моря, — сообщает Синдбад о своих наблюдениях, — и закричал великим криком, затем он вскочил на кобылу, а окончив свое дело с нею, он слез с нее и хотел взять ее с собой, но не смог, и кобыла стала лягаться и реветь. И конюх взял в руки меч и кожаный щит, и вышел из дверей этой комнаты, окликая своих товарищей и говоря им: «Выходите к жеребцу!» — и бил мечом по щиту. И пришла толпа людей с копьями, крича, и жеребец испугался их и ушел своей дорогой, и спустился в море, точно буйвол, и скрылся под водой.

Последние слова подтверждают мою мысль о том, что естественный хабитат морского коня — глубины моря, иначе бы он поплыл по поверхности. Хотелось бы также напомнить об особенности морского коня, которая показывает его с лучшей стороны. Покрыв кобылу, он не отворачивается от нее, подобно сухопутному собрату, а предлагает ей создать семью и даже дом. Очевидно, морские кони не знали, что кобылы не умеют дышать под водой.

***Сивка-Бурка Вещая Каурка***

В русской, да и не только в русской, волшебной сказке есть такая должность — помощник героя. Это чаще всего волшебное или, по крайней мере, говорящее животное — конь, волк, медведь, которое сопровождает героя, а если он дурак (что характерно для русской сказки), то подсказывает ему разумную линию поведения.

Эти помощники имеют ряд особенностей, которые отлично видны на примере волшебного коня — помощника, которого называют «Сивка — бурка, вещая каурка».

Знаменитый исследователь сказок Владимир Пропп доказывал в своем труде «Исторические корни волшебной сказки», что волшебные кони чаще всего бывают белыми или огненными и что это связано с представлениями наших предков о потусторонней (белый цвет) или огненной сущности коня. Белые, огненные и даже вороные кони — спутники богатырей.

А что делать, если в сказку все чаще вторгается Иван — дурак? Ему благородные животные не с руки. И появляются специально для него придуманные помощники, например, конек — горбунок, о котором речь ниже, Среди них особенно интересен конь, масть которого настолько плебейская, что даже установить ее невозможно: то ли бурый, то ли сивый, то ли каурый. Такой богатырю не подойдет.

Сивку — бурку подарил младшему глупому сыну покойный батюшка прямо из могилы. Ученые полагают, что сивка — отражение того коня, которого древние славяне или кочевники степей хоронили в кургане рядом с воином. Связь коня с царством мертвых отражена, видимо, в слове «вещая».

***Конек-Горбунок и другие***

Знаменитыми родственниками или потомками коней это племя не ограничивается. Наиболее известный конь в русской сказке невелик ростом, да и родословная его неизвестна. К тому же, в отличие от иных схожих с ним существ, конек — горбунок не может считаться созданием народного воображения, так как происходит из авторской сказки, даже известен год ее написания — чуть более ста пятидесяти лет назад.

Сказка «Конек — горбунок» может считаться, как мне кажется, главной русской сказкой — ведь в ней сочетаются все достижения народного творчества и притом столь удачно, что она воспринимается нами как сказка народная.

Сказка «Конек — горбунок» была опубликована в 1834 году. Русская литература в том виде, в котором мы ее знаем и читаем, тогда лишь зарождалась, на знакомом нам ныне языке писали лишь Пушкин, Лермонтов, начинал писать Гоголь… и, конечно, Грибоедов.

Петр Ершов, девятнадцатилетний студент Петербургского университета, был удачно избран судьбой для своей роли. Происходил он из семьи волостного комиссара, родился в Сибири, мальчиком, следуя за отцом, жил во многих сибирских городах. Потом его оставили в Тобольске, в семье родственников — купцов Пиленковых, чтобы он мог кончить гимназию.

Молодые русские писатели и поэты, старшему из которых, Пушкину, было едва за тридцать, ревностно служили литературе, которую сами же создавали. Их же любовница — литература — была к поэтам жестока. Она отдавала им все, но вскоре, как бы выполнив любовный долг, наступал конец, необязательно физическая смерть. Некоторые, оставшись в живых, переставали быть поэтами.

В девятнадцать лет Ершов создает сказку сказок… и замолкает. С тех пор и до самой смерти он трудится на ниве народного просвещения, дожив до преклонных лет и высоких чинов. Ничего более он не написал, потому что имел несчастье попасть в плеяду гениев русской литературы. Сказал же он все, к чему был предназначен, в первой же своей песне.

«Конек — горбунок» — самая типическая и в то же время самая необыкновенная русская сказка. В ней нет любви как центра, как движущей силы повествования. Иван здесь, в отличие от иных сказочных героев, жениться не хочет, а о прелестях высокопоставленной невесты отзывается грубо: «Эта вовсе не красива: и больно — то тонка, чай в обхват — то три вершка. А ножонка, а ножонка! Тьфу ты, словно у цыпленка! Пусть полюбится кому, я и даром не возьму». Правда, в конце Иван склоняется к более оптимистической позиции и высказывает надежду, что «вот как замуж — то поспеет, так небось и потолстеет».

Действительной любовью Ивана и центром сказки стали кони. Все вокруг коней и крутится. Вокруг кобылицы, двух вороных и, наконец, конька — горбунка.

Пожалуй, не будь конька — горбунка, не получилось бы такой знаменитой сказки. И не потому, что конек летает — летающие кони в сказках встречаются нередко. И не потому, что говорит — кто только в сказках не говорит! А потому, что он — настоящий герой сказки в образе вовсе негероическом. Важный принцип русской сказки — объявление героем дурака — перенесен Ершовым на мир животных, на слуг и друзей человеческих. Ведь конек — горбунок — это дурак сказки, и потому он умнее всех и потому будет торжествовать, приведя к торжеству своего средних способностей хозяина, который без конька ничего бы не добился.