Против Маркиона в пяти книгах - Тертуллиан Квинт Септимий Флорент - Страница 40

1. Что же, если <Маркионов бог> украл имя Христа, как мелкий воришка — корзинку, почему он пожелал называться также Иисусом, именем, с которым у иудеев не было связано таких ожиданий? Ибо если мы, по Божьей благодати стяжавшие понимание Его тайн, признаём, что и это имя было предназначено Христу, то иудеям, у которых отнято разумение,[688] сие не будет известно. Они до сегодняшнего дня ожидают Христа, а не Иисуса, и истолковывают как Христа скорее Илию,[689] чем Иисуса < Навина >. 2. Почему, следовательно, он пришел и в том имени, в котором Христос не чаялся? Он мог прийти в том единственном имени, которое единственное чаялось. Впрочем, когда соединил два, ожидаемое и не–ожидаемое, рушатся оба его замысла. Ибо если он потому называется Христом, чтобы он мог вкрасться до времени в доверие, словно бы он был от Творца, то этому препятствует <имя> Иисус, ибо это имя не ожидалось во Христе Творца; если он <потому называется Иисусом, > чтобы он мог считаться принадлежащим другому богу, то этому не позволяет <имя> Христос, ибо не ожидался Христос ни от кого другого, кроме какотТворца. 3. Которое из этих <имен> способно удержаться <за ним>, я не знаю. Оба они удержатся за принадлежащим Творцу Христом, в Котором обнаруживается также и <имя> Иисус. «Каким образом?» — говоришь ты. Узнай это ныне с соучастниками твоего заблуждения — иудеями.[690] При назначении преемником[691] Моисея Авзеса,[692] сына Навэ,[693] у него, как известно, изменяется прежнее имя, и он начинает называться Иисус.[694]

4. «Конечно», — говоришь ты. Прежде всего, мы утверждаем, что это был образ Грядущего. В самом деле, поскольку Иисусу Христу было предназначено ввести второй народ, которым являемся мы, рожденные в пустыне[695] века сего, в текущую медом и молоком Обетованную Землю[696] — т. е. <в>[697] обладание вечной жизнью, слаще которой ничего нет, и это должно было произойти не посредством Моисея, т. е. не посредством учения Закона, но посредством Иисуса, <т. е.> посредством благодати Евангелия, после того, как мы были обрезаны каменным лезвием,[698] т. е. Христовыми <заповедями>, 5. ибо камень — это Христос,[699] — постольку тот муж, который был уготован в качестве прообраза этой тайны, был посвящен в подобие имени Господнего, будучи прозван Иисусом.[700] Сам Христос еще тогда засвидетельствовал, что это имя — Его, когда говорил к Моисею. Ибо Кто говорил, если не Дух Творца, Который есть Христос? Итак, когда Он говорил народу, получившему распоряжение: Вот, Я посылаю ангела Моего перед лицом твоим, дабы он хранил тебя в пути и ввел в землю, которую Я уготовал для тебя; внимайте ему и слушайте его, чтобы не ослушаться его, ведь он не скроет тебя, ибо на нем[701] имя Мое,[702] — Он назвал его (Иисуса Навина) ангелом из–за множества чудес, которые ему предстояло совершить, и из–за его пророческого служения при возвещении божественной воли, Иисусом же — из–за тайны Своего будущего имени. 6. Ведь то, что это[703] имя, которое Он Сам дал ему (Иисусу Навину), есть Его имя, Он подтвердил, повелев ему отныне называться не ангелом, не Авзесом, но Иисусом. Следовательно, если и то и другое имя подходит для Христа Творца, то они в такой же степени не годятся для Христа не Творца, как не соответствует ему и вся остальная чреда деяний. Нам необходимо, наконец, отныне и впредь руководствоваться тем надежным и справедливым принципом, позволяющим отклонять доказательства противника без их рассмотрения,[704] нужным той и другой стороне, на основании которого было бы определено, что не должно быть совершенно ничего общего у Христа другого бога с Христом Творца. 7. Ведь вам нужно защищать различие <двухХристов > так же, как и нам не допускать различие < между предвещенным и пришедшим Христом>, ибо и вы не сможете доказать, что пришел Христос иного бога, если не покажете, что он совершенно отличен от Христа Творца, и мы не сможем отстоять Его принадлежность Творцу, если не покажем, что Он является таким, какой был определен Творцом. Что касается имен, то мы уже отстояли их: я присваиваю себе Христа, я защищаю для себя Иисуса.

1. Сопоставим остальную чреду Его деяний с Писанием. Вновь предстает Исаия: Мы возвестили, — говорит, — перед Ним:[705] словно младенец, словно корень в земле жаждущей, и не бьию у Него ни вида, ни славы, и мы видели Его, и Он не имел ни облика, ни красоты, но облик Его был жалок, умален по сравнению со всеми людьми,[706] — как и выше <читаем> глас Отца к Сыну: Как многие ужаснутся Тебя, так без славы будет образ Твой от людей.[707] 2. Каким бы ни было то несчастное тело, каким оно было по облику, каким — по виду? Если невзрачное, если бесславное, если презираемое, то моим будет Христос. Ведь именно таким по облику и по внешнему виду Он был изображен в пророчествах.[708] А если Он и < назван > у Давида изобилующим красотой перед сынами человеческими,[709] Он назван так в том иносказательном состоянии духовной благодати, в котором Он опоясывается мечом[710] слова, являющегося воистину Его обликом, красотой и славой.

3. Впрочем, в телесном обличии[711] у этого же пророка <Он предстает> даже как червь и не человек, поношение у человека и презрение у народа.[712] Такого рода возвещение[713] не касается Его внутреннего естества. Ибо, если полнота Духа в Нем пребывает,[714] узнаю ветвь от корня Иессеева:[715] ее цветок[716] будет моим Христом, на котором почил, согласно Исаии, Дух мудрости и понимания, Дух совета и силы, Дух познания и благочестия, Дух страха Божия.[717]

4. Ибо ни одному человеку не соответствовали все духовные свидетельства вместе взятые[718], кроме Христа, приравненного к цветку из–за благодати Духа, считающегося же происходящим от ствола Иессеева через Марию, ведущую от Иессея свой род. Я требую ответа относительно <твоего> представления <о Христе>: если ты приписываешь Ему стремление ко всякому смирению, терпению и спокойствию, то, исходя из этого, Он будет Христом Исаии — Человек страдания и научившийся переносить немощь,[719] Который, словно овца, был веден на закланье и, как агнец перед стригущим, не открыл уст Своих[720] Который не противился и не кричал, и не был слышен снаружи глас Его;[721] Который тростник сломанный, т. е. разбитую веру иудеев, не раздробил; Который льняной фитиль горящий, т. е. мгновенно возникшее горение народов, не погасил,[722] — Он не может быть иным, чем Тот, Который был предсказан. 5. Следует, чтобы <и>[723] деяния Его были исследованы с ориентиром на Писание, разделенные, если не ошибаюсь, на два действия: проповедь и сотворение чудес. Но примеры того и другого я так расположу, чтобы (поскольку Маркион соизволил также само Евангелие подвергнуть разбору) <исследование> о разных сторонах <Христова> учения и знамений было отложено до момента <полемики с Маркионом по этому вопросу>, как бы до <тех пор, когда очередь дойдет непосредственно до> самих <евангельских> событий[724]. Здесь же в общих чертах мы завершим начатое дело, утверждая пока, что Христос был предвозвещен Исаией как Проповедующий: Ибо кто среди вас, — говорит, — убоявшийся Бога, [и][725] послушает глас Сына[726] Его?[727] А также как Врачеватель: Ибо Он Сам, — говорит, — взял немощи наши и понес недуги.[728]