Легенды - Кинг Стивен - Страница 121

— Тенна! — позвал женский голос ласково, словно боясь испугать одинокую купальщицу. — Я Пенда, жена Торло. Он послал меня к тебе. У меня есть травы для ванн, которые помогут заживить царапины. В эту пору лучше неотвязку не задевать.

— Я знаю. И буду благодарна за помощь. — На самом деле Тенне не хотелось открывать глаз, но из вежливости она переместилась к краю ванны.

— Дай-ка я посмотрю, нет ли у тебя ранок поглубже. Плохо это дело весной, когда соки бродят. — Пенда подошла к ванне странной кособокой походкой — видимо, когда-то она повредила себе бедро, но давно приспособилась к своему увечью. — Да ты просто красавица, — улыбнулась она Тенне. — Хорошенько задай Халигону, когда увидишь его опять.

— Но как я его узнаю? — спросила Тенна резко, хотя сама очень желала такой встречи. — И какая разница, красивая я или нет?

— Халигон любит красивых девушек, — подмигнула Пенда. — Мы позаботимся, чтобы ты задержалась у нас подольше и могла увидеться с ним. Может, хоть ты чего-нибудь добьешься.

Тенна засмеялась и по знаку Пенды выставила наружу руки.

— Гм-м. Большей частью мелкие ссадины, но на ладонях есть занозы. — Пенда провела по ладоням Тенны до странности мягкими пальцами, и девушка содрогнулась от неприятного ощущения. — Мокни подольше — это полезно. Так их легче будет извлечь. Неотвязка — хитрое растение, так и впивается в тебя, но вот это нам поможет. — Пенда извлекла из глубокого кармана передника пригоршню пузырьков и выбрала один. — Ничего нельзя оставлять на волю случая, — продолжала она, отмерив двадцать капель в ванну. — И воду вычерпывать не надо. Она сама сойдет, и когда в ванну сядет кто-то другой, вода будет чистая. Я выну занозы, когда ты отмокнешь. Растереть тебя потом? Или сначала поспишь?

— Да, можно растереть, спасибо. А после уж лягу.

— Я принесу тебе поесть.

Тенна вспомнила купальню на родительской станции и усмехнулась. Никакого сравнения с этой, хотя Тенна всегда гордилась тем, какая у них длинная ванна: даже самые высокие бегуны в ней помещаются. Но под котлом все время нужно поддерживать огонь, чтобы нагреть воду в нужном количестве. Не то что тут, где вода уже горячая и в ванну можно залезть сразу. Травы придавали воде аромат, смягчая ее, и Тенна опять расслабилась.

Она почти уже спала, когда вернулась Пенда с подносом, содержащим клаг, свежевыпеченный хлеб, горшочек с вареньем из неотвязки и миску каши.

— Письма уже вручены адресатам, так что можешь спать спокойно — ты сделала свое дело.

Тенна подчистила все до последней крошки. Пенда тем временем смешала массажные масла, испускавшие густой аромат. Потом Тенна легла на стол, а Пенда принялась извлекать щипчиками занозы — всего девять. Она втерла в кожу еще какие-то снадобья, и зуд совершенно прошел. Тенна вздохнула, и Пенда стала разминать ее мускулы и связки нежной, но твердой рукой. При этом она обнаружила новые занозы на тыльной стороне рук и ног, которые успешно и удалила. И снова мягкие, успокаивающие касания.

— Ну вот. Теперь ступай в третью дверь слева, Тенна. Девушка, преодолев приятное оцепенение, туго обмоталась полотенцем. Грудь у нее, как и у большинства бегуний, была маленькая, но это и к лучшему.

— Не забудь вот это. — Пенда подала ей беговые башмаки. — Одежда твоя будет чистой и сухой, когда проснешься.

— Спасибо, Пенда, — от души сказала Тенна. Надо же, какая она сонная — чуть не забыла свои драгоценные башмаки!

Она прошлепала по коридору в толстых носках, которые надела ей Пенда, открыла третью дверь и при свете, падающем сзади, рассмотрела, где стоит кровать. Потом прикрыла дверь, добралась в темноте до своего ложа, сбросила полотенце, нашарила одеяло, сложенное в ногах, натянула его на себя и тут же уснула.

Чей-то веселый смех и шаги в коридоре разбудили ее. Кто-то наполовину приоткрыл световую корзинку, и Тенна увидела свою одежду, чистую, сухую и аккуратно сложенную на табурете, под который она бросила свои башмаки. Тенна спохватилась, что, ложась, даже носков не сняла. Она пошевелила в них пальцами — ничего, не болят. Кисти рук затекли, но жара в них не чувствовалось — значит, Пенда вынула все занозы. Однако кожа на левой руке и ноге как будто онемела, и Тенна откинула одеяло, чтобы осмотреть их. Она ничего не увидела, но левая рука сзади у плеча была подозрительно горячей, так же обстояло и с правой ногой. Тенна обнаружила пять больных мест и только потом заметила, что на ногах появились красные вздутия — две на бедре, одно на левой икре и еще две на правой, около берцовой кости. Она пострадала сильнее, чем ей казалось. Занозы неотвязки способны въедаться сквозь мясо в кровь. Если какая-нибудь попадет в сердце, человек может умереть. Тенна со стоном поднялась с постели и потрясла ногами — мускулы, благодаря Пенде, не болели. Она оделась, сложила одеяло и вернула его на прежнее место.

Идя к лестнице, она миновала купальню, где слышались мужские голоса и смеялась женщина. Снизу пахло жареным мясом, и в животе у Тенны заурчало. Коридор, ведущий в общую комнату, освещался узким окошком, и она поняла, что проспала большую часть дня. Может быть, ее ссадины следует показать лекарю, но Пенда знает, что делать, не хуже цехового врача… а может, и лучше, поскольку она жена смотрителя станции.

— Ага, как раз к ужину поспела, — сказал Торло и тем привлек к Тенне внимание бегунов, собравшихся в комнате. Он представил ее остальным. — Ранним утром она столкнулась с Халигоном, — добавил он, и Тенна по кивкам и гримасам поняла, что этот наглый малый известен всем.

— Я говорил старосте Грогху, что несчастье непременно случится, — сказал бегун средних лет, — и что он тогда будет делать? Так я ему и сказал. Непременно, мол, кто-нибудь пострадает оттого, что какой-то неслух не желает считаться с нашими правами. Ты не единственная, кто с ним сталкивался, — сказал мужчина Тенне. — Ты разве не слышала, как он скачет?

— Она говорит, что это произошло на кривой, — ответил за Тенну Торло.

— Да, скверное место. Бегун не видит, что у него впереди, — сочувственно закивал второй мужчина. — Ты, я вижу, поцарапалась? А Пенда полечила тебя? — Тенна кивнула. — Ну, тогда все в порядке. Мне сдается, я видел твою родню на трассах. Ты ведь дочка Федри и Сесилы, верно? — Бегун торжествующе улыбнулся остальным. — Ты лучше нее, а она была красивая женщина.

Тенна решила не обращать внимания на комплимент и подтвердила, что она действительно дочь своих родителей.

— А вы бывали на девяносто седьмой станции? — спросила она.

— Как же, бывал пару раз. — Пояс этого бегуна был весь испещрен стежками.

Торло, подойдя к Тенне, осмотрел ее левую руку сзади, где ей самой было не видно, и заметил:

— Занозы.

Бегуны тоже подошли посмотреть, а удостоверившись, вернулись на места.

— Иногда я спрашиваю себя, стоят ли эти ягоды зловредных весенних заноз, — сказал ветеран.

— Худшее время Оборота, чтобы упасть в эти кусты, — снова сообщили Тенне.

— Мислер, сбегай-ка к лекарям, — велел Торло.

— Не думаю, что это необходимо, — сказала Тенна. Лекарям надо платить, и ей может не хватить на кожу.

— Раз на тебя наскочил верховик старосты, староста за это и заплатит, — подмигнул Торло — он понял причину ее колебаний.

— Когда-нибудь ему и пеню придется платить, коли он не укротит Халигона и не заставит его убраться с наших трасс. Что, копыта здорово попортили дорожку? — спросил Тенну другой скороход.

— Нет, — пришлось сознаться ей. — Покрытие не пострадало.

— Ну что ж, так и надо — оно ведь пружинистое.

— Все равно нельзя допускать, чтобы Халигон носился по трассам, точно они для него построены.

Мислер отправился, куда ему велели. Каждый из присутствующих назвал Тенне свое имя и станцию, и ей налили вина. Она замялась, но Торло заявил:

— Сегодня ты никуда не бежишь, девочка.

— Но мне надо закончить свой Первый переход, — жалобно сказала Тенна, взяв стакан и сев на свободное место.