Легенды II (антология) - Хэйдон Элизабет - Страница 8

Наше сомнительное убежище начинает изменять нам. Наши хижины при всей своей легкости обращают нетвердую почву в трясину. Раньше я презирала тех, кто жил в нищете, и приравнивала их к животным, но животный мир этих джунглей живет куда чище нас. Я завидую паукам, ткущим свои сети в лучах солнца, завидую птицам, чьи плетеные гнезда висят высоко над нами, недосягаемые для грязи и змей. Завидую даже плосконогим болотным кроликам, как прозвали наши охотники мелких зверьков, так ловко шмыгающих по переплетенному тростнику и широким листьям водяных растений. Мои ноги земля засасывает на каждом шагу. Ночью циновки, на которых мы спим, тоже уходят в болото, и мы встаем мокрые. Надо срочно найти какое-то решение, но все твердят: «Подождем. Скоро придут разведчики и проводят нас на сухое место».

Думаю, что единственное место, куда они могут нас проводить — это обитель Са. Туда мы все вскоре и отправимся. Доведется ли мне увидеть вновь благоуханную Джамелию, пройтись по саду, где растения не враждебны человеку, поесть досыта и напиться вдоволь, ничего не сберегая на завтра? Искушение уйти от этой жизни, заснув и не проснувшись, очень сильно. Только сыновья удерживают меня в этом мире.

Шестнадцатый день Урожайной луны

14-го года правления благороднейшего

и блистательного сатрапа Эсклепия

Сердцу ведомо то, что не может осмыслить пробуждающийся ум. Во сне я неслась по Дождевому лесу, как ветер, скользя над землей и преодолевая ветви деревьев. Грязь и едкая вода не касались меня, что позволило мне наконец увидеть во всей полноте окружающую нас красоту. Я опустилась, как птица, на ветку папоротника, и некий дух здешних мест шепнул мне: «Попытайся покорить этот лес — и он поглотит тебя. Стань его частью — и будешь жить».

Затрудняюсь сказать, верит ли в это мой ум, а сердце мое плачет по белым шпилям Джамелии, по голубым водам ее гавани, по прочным тротуарам и солнечным площадям. Я жажду музыки и живописи, вина и поэзии, мне опостылело добывать себе еду, ползая по непокорным джунглям. Я жажду красоты среди захлестывающего меня убожества.

Сегодня я не ходила ни за водой, ни за пищей. Вместо этого я пожертвовала двумя страницами дневника, чтобы набросать эскиз жилища, пригодного для этих болот, и висячих дорожек для соединения наших домов. Чтобы осуществить это, понадобится рубить лес и обрабатывать дерево. Я показала свои эскизы людям. Некоторые посмеялись надо мной и сказали, что это непосильная задача для такого малого числа человек. Другие заметили, что наши орудия в этом климате быстро ржавеют. Я возразила на это, что тем больше причин пустить их в дело, пока они не пропали совсем.

Были и такие, что рассматривали рисунки внимательно, но потом пожимали плечами и говорили, что нет смысла браться за это, когда вот-вот вернутся разведчики с благоприятными известиями. Не можем же мы, говорили они, навсегда остаться в этом болоте. Я отвечала, что они совершенно правы и что, если мы не предпримем усилий, то в нем и умрем. Чтобы не искушать судьбу, я не высказала вслух худших своих опасений — что на многие лиги вокруг нас нет ничего, кроме болота, и что наши разведчики никогда не вернутся.

Почти все они разошлись, не желая спорить со мной, но двое стали запальчиво меня обвинять — как, мол, у порядочной джамелийки хватает смелости говорить так с мужчинами? Их жены кивали, поддакивая им. Это люди простого звания, но я не могла сдержать дрожь в голосе, говоря с ними. Какие же вы мужчины, спрашивала я, если посылаете моих мальчиков в лес за едой, а сами сидите и ждете, чтобы кто-то решил все за вас? Они жестами дали мне понять, что я бесстыдная женщина, не лучше уличной девки, и ушли прочь.

Мне нет дела до их оскорблений. Я докажу им, что права я, а не они.

Двадцать четвертый день Урожайной луны

14-го года правления благороднейшего

и блистательного сатрапа Эсклепия

Я разрываюсь между горем и ликованием. Мой ребенок умер, Джатана нет до сих пор, но такого торжества, как сегодня, я не испытывала ни разу с тех пор, как начала заниматься искусством. Челлия, Марти и маленький Карлмин трудились вместе со мной. Ткачиха Севет тоже внесла свою лепту, Пиэт и Ликея ходили вместо меня за едой. Карлмин изумлял меня своей ловкостью и согревал мое сердце своими стараниями помочь мне. Теперь я вижу, что он поистине сын своей матери.

Мы настлали в большой хижине пол, уложив циновки крест-накрест поверх тростника и тонких веток. Такой настил распределяет вес равномерно, вознося нас над губчатой почвой. Другие жилища постепенно тонут, и их приходится переносить, а наше уже четыре дня стоит на одном месте. Сегодня, уверившись, что наш дом держится прочно, мы взялись за дальнейшие усовершенствования. Без всяких инструментов мы наломали тонкие деревца и очистили их от веток. Из стволов, связав их корнями водяных лилий, мы соорудили горизонтальные лесенки, чтобы ходить по ним вокруг хижины. Завтра мы настелим сверху циновки и укрепим их. Вся хитрость, как я поняла, в том, чтобы распределить нагрузку от ходьбы на возможно большую площадь, как это делают болотные кролики со своими плоскими лапками. На самом мокром участке за хижиной мы подвесили такую дорожку, как паутину, между двумя стволами. Это трудно, поскольку деревья здесь толстые, и кора у них гладкая. Дважды дорожка падала, и зеваки, собравшиеся вокруг нас, хихикали, но с третьей попытки нам это удалось. Мы не только прошлись по нашему мостику несколько раз, но и постояли на нем, обозрев весь поселок. Вид не из важных, ведь мы поднялись над землей всего лишь на половину человеческого роста, тем не менее наше убожество предстало, как на ладони. Очень много места пропадает зря под тропинками и поставленными где попало хижинами. Один из матросов, покачиваясь на каблуках и жуя веточку, долго разглядывал нашу работу , а потом самым бесцеремонным образом перевязал половину наших узлов. «Так оно лучше будет, сударыня, — сказал он. — Но долго это при большой нагрузке все равно не продержится. Тут нужен такелаж покрепче. Поглядите наверх — вон на тех ветках закрепить бы все это дело».

Я задрала голову вверх, где на головокружительной высоте начинались ветки, и сказала ему, что без крыльев нам туда не добраться. «Я знаю одного, кто мог бы, — ухмыльнулся он. — Если б решил, что оно того стоит». Потом отвесил мне неуклюжий поклон и ушел.

Нам поневоле придется принять какие-то меры: наш тряский островок уменьшается на глазах. Люди истоптали его, на тропинках проступает вода. Мне кажется, что все мои попытки безумны. Я художница, а не инженер и не строитель. Но как быть, если никто больше даже пальцем пошевелить не хочет? Если у меня ничего не выйдет, то я буду знать, что хотя бы пыталась.

Пятый или шестой день Молитвенной луны

14-го года правления благороднейшего

и блистательного сатрапа Эсклепия

Сегодня один из моих мостов упал, сбросив в болото трех мужчин. Один из них сломал ногу. Он обвинил в этом меня — вот, дескать, что получается, когда бабы лезут со своими вязальными навыками в серьезное дело. Жена поддержала его, но я не дрогнула перед ними и сказала, что не просила его ходить по моим дорожкам, — а тот, кто все-таки ходит, хотя не прикладывал рук к их сооружению, заслуживает, чтобы Са его покарал за леность и неблагодарность.

Кто-то крикнул, что это кощунство, но другой возразил ему: «Правда — это меч Са», и я почувствовала себя отомщенной. Число моих подручных так возросло, что их можно уже разбить на две партии. Во главе второй я поставлю Севет, и горе тому мужчине, кто вздумает посмеяться над моим выбором. Ее мастерство говорит само за себя.

Завтра мы надеемся поднять на деревья опоры для моего большого помоста. Как бы мне не опозориться. Бревна тяжелые, и настоящих веревок у нас нет — только те, что сплетены из корней. Тот матрос сделал для нас простейшие блоки. Он и мой Петрус — единственные, кто сумел залезть наверх по гладкому, без веток, стволу. Взбираясь, они вбивали в дерево колышки, но у меня все равно трепетало сердце, когда я видела их так высоко. Ретио, моряк, говорит, что при помощи его талей можно поднять что угодно. Поживем — увидим. Боюсь все-таки, как бы наши плетеные веревки не лопнули. Мне бы спать, а я все ломаю голову над тем, выдержат они или нет. А веревочные лестницы? Ведь рабочие лазают по ним каждый день. Как я осмелилась взяться за это? Всякий, кто упадет с такой высоты, наверняка погибнет. Но лету скоро конец, а когда придет зима со своими дождями, у нас будет сухое убежище.