Легенды II (антология) - Хэйдон Элизабет - Страница 17

После общего молчания какой-то мрачный бородач сказал: «Мы с компаньонами застолбили коридоры, идущие от западной арки. Уже несколько дней их обшариваем. Лестниц наверх там нет, и главный коридор заканчивается обвалом».

Эта была невеселая новость, но Ретио не стал задерживаться на ней.

«Ладно. Кто еще хочет сказать?»

Люди молча переминались с ноги на ногу, и голос Ретио посуровел.

«Кто все еще не хочет расстаться со своими секретами, может оставаться тут вместе с ними. Я хочу найти одно: выход. Известны кому-нибудь лестницы, ведущие наверх?»

«Есть две таких за восточной аркой, — неохотно подал голос кто-то из мужчин. — Да только там стена обвалилась... когда мы открыли дверь. Теперь уж к ним не пройти».

Молчание стало еще глубже, и нам показалось, что костер вот-вот догорит.

«Что ж, это упрощает дело, — невозмутимо продолжал Ретио. — Меньше придется искать. Нам нужны две большие поисковые партии. На первом перекрестке они расстанутся и на каждом другом будут делиться, помечая свой путь. Проверяйте все открытые комнаты, ищите лестницу, которая вела бы наверх — только так мы и сможем отсюда выйти. Назад вы сможете вернуться по своим пометкам. И помните, не пытайтесь открыть наглухо закрытые двери.

Мы должны заключить договор. Тот, кто найдет выход, обязуется вернуться сюда и вывести остальных. Те, кто останется здесь, в свою очередь обязуются поддерживать этот костер, чтобы неудачливые искатели могли прийти на его свет и попытаться еще раз. — Ретио оглядел обращенные к нему лица. — Для пущей уверенности каждый из нас оставит найденные им сокровища здесь. Тогда ушедшие непременно вернутся — если не ради других, попавших в беду, так ради них».

Я поняла замысел Ретио, но сама ни за что бы не рискнула подвергнуть этих людей такому испытанию. Груда оставленных сокровищ давала надежду хранителям огня и в то же время обеспечивала возвращение тех, кто уйдет на поиски. Тем, кто заявил, что возьмет сокровища с собой, Ретио ответил просто: «Берите, но подумайте над своим выбором. Те, кто здесь останется, вам ничем не будут обязаны. Если вы вернетесь и увидите, что костер погас и нас нет, не ждите, что мы за вами придем».

Трое тяжело навьюченных мужчин отошли в сторону и заспорили. Всех, кто только теперь нашел дорогу в драконий зал, наскоро уведомляли о договоре. Новоприбывшие, уже потерпевшие неудачу в поисках выхода, соглашались без промедления. Кто-то предположил, что оставшиеся наверху расчистят завал, но остальные встретили его слова молчанием. Все помнили, как глубоко под землей мы находимся и какая толща отделяет нас от белого света. Больше мы об этом не говорили, и все в конце концов согласились с планом Ретио. После переклички выяснилось, что нас пятьдесят два человека — мужчин, женщин и детей.

Две поисковые партии ушли, забрав почти все наше топливо в качестве факелов. Перед их уходом мы все помолились, но сомневаюсь, чтобы Са слышал нас в этом подземелье, так далеко от священной Джамелии. Мы с сыном остались следить за огнем. По очереди с другими я отлучалась в ближние комнаты, чтобы раздобыть дров. Кладоискатели успели спалить почти все, но кое-что еще оставалось — от столов, которые мы могли поднять только ввосьмером, до полусгнивших стульев и занавесок.

У костра, кроме Карлмина и дочек Челлии, приютилось еще четверо детишек. Мы рассказывали им сказки и пели песни, чтобы отвлечь их от шепота призраков, все ближе подступавших к нашему огоньку, и тряслись над каждым поленцем, которое скармливали костру.

Дети, несмотря на наши усилия, замолкали один за другим и погружались в сны мертвого города. Я трясла и щипала Карлмина, но на более жестокие меры меня не хватало. Призраки осаждали и меня — их разговоры на неведомом языке становились для меня чуть ли не более понятны, чем полные отчаяния реплики других женщин. Я задремывала и просыпалась, когда угасающий огонь будил во мне сознание долга.

«Пожалуй, было бы милосерднее не выводить их из этого сна, — сказала одна из женщин, помогая мне тащить тяжелый стол. — Может быть, нам всем стоило бы пойти и прижаться к черной стене», — добавила она с горестным вздохом.

Эта мысль соблазняла больше, чем мне хотелось признать. Челлия, вернувшись после дровяной вылазки, заметила: «Мы переводим на факелы больше, чем приносим. Посижу немного с детьми. Посмотрим, может, тебе повезет больше моего».

Я взяла у нее сильно обгоревший факел и отправилась. Вернувшись с жалкой охапкой дерева, я нашла у костра часть одной из двух партий. Они быстро истощили свои возможности, сожгли свои факелы и пришли назад в надежде, что к другим удача будет добрее.

Вскоре, к моему разочарованию, подошли другие искатели, приведя с собой еще семнадцать человек, которых обнаружили в лабиринте. Эти семнадцать, «владельцы» своей части города, сказали, что верхние этажи над ними обвалились еще пару дней назад. Все известные пути вели только вниз. Дальнейшие розыски в той стороне требовали большого запаса факелов, которым мы не располагали.

Запас топлива для костра тоже таял, а голод и жажда донимали все больше. В скором времени нам грозила полная тьма. При мысли об этом у меня колотилось сердце, и я чувствовала, что близка к обмороку. Даже теперь я с трудом сопротивлялась здешнему «искусству» и знала, что во мраке быстро поддамся ему.

Не я одна сознавала это. По молчаливому уговору мы теперь поддерживали совсем маленький огонек. Грязь, стекающая по большой лестнице, пронизывала сыростью воздух. Люди жались друг к другу, ища тепла, как телесного, так и душевного. Я со страхом ждала первого прикосновения влаги к ногам. Что придет первым — тьма или медленный потоп?

Не знаю, сколько прошло времени до появления третьих искателей. Они нашли три лестницы наверх, но все оказались заваленными. В коридоре, по которому они шли, стояли мелкие лужи и сильно пахло сырой землей. Когда их факелы стали догорать, а вода поднялась до колен, они повернули назад. С ними были Ретио и Тремартин. Я испытала себялюбивую радость, увидев их снова, хотя теперь нам оставалось надеяться лишь на четвертый, последний, отряд.

Ретио хотел растолкать Карлмина, но я сказала: «Зачем? Чтобы он смотрел во тьму и отчаивался? Пусть себе грезит, Ретио. Ничего дурного он, похоже, не видит. Если я смогу снова вынести его на свет дня, я попытаюсь разбудить его и дозваться, если нет — пусть почивает с миром». Мы сидели рядом. Ретио обнимал меня, а я думала о Петрусе и своем бывшем муже Джатане. Хотя бы однажды он принял мудрое решение. Я испытывала к нему странную благодарность за то, что он забрал у меня одного сына, не дав погубить обоих. Я надеялась, что они с Петрусом благополучно доберутся до моря и вернутся в Джамелию. Пусть хоть один из моих детей станет взрослым.

Так мы ждали, и наша надежда иссякала так же быстро, как и дрова. Мужчинам приходилось ходить за топливом все дальше и дальше. Наконец Ретио, повысив голос, сказал: «Либо они до сих пор ищут выход, либо нашли его и побоялись вернуться за нами. В любом случае здесь мы ничего уже не высидим. Пойдем по их меткам, пока у нас еще есть чем светить — а там или выйдем наверх, или вместе умрем».

Мы подобрали все оставшееся дерево до последней щепки, и самые глупые прихватили с собой сокровища. С ними не спорили и лишь горько подсмеивались над их жадностью. Ретио молча взял на руки Карлмина, и меня тронуло, что мой сын для него дороже сокровищ. Я совсем ослабела от голода и далеко бы мальчика не унесла. Тремартин тащил на плечах Олпи, обмякшего, как утопленник — да он и впрямь утонул в древней памяти этого города.

Пиэт, дочка Челлии, не поддалась сну и семенила рядом с матерью. Ликею взял молодой человек по имени Стеррен. Челлия плакала, не в силах выразить свою благодарность.

Так мы и тронулись в путь, с одним факелом в голове и другим в хвосте — чтобы никто не отстал, уступив соблазнам этого города. Я шла в середине, и мне казалось, что темнота трогает меня, ища слабое место. Мало что можно рассказать об этом походе. Мы не останавливались для отдыха, ибо наши факелы сгорали с внушающей тревогу скоростью. Было темно, сыро, и люди, изнуренные жаждой и голодом, тихо роптали во мраке. Я не видела ничего, кроме пятнышка света, за которым мы следовали. Деревяшки, которые я несла, мало-помалу передавались факелоносцам. Передавая последнюю, я заметила, что стены вокруг — из черного камня с серебряными прожилками. Их украшали силуэты людей, выполненные из какого-то блестящего металла. Из любопытства я протянула руку к одному из них, но Ретио, шедший рядом неведомо для меня, не дал мне дотронуться. «Не делай этого. Я попробовал один раз, нечаянно. Они прыгают тебе прямо в голову».