Вертопрах - Котовщикова Аделаида Александровна - Страница 3

Внезапно все деревья застонали, стали клониться. Загудело вокруг. Сквозь сильные пружинистые порывы ветра долетели до Саньки мальчишечьи голоса. Что-то ребята кричали тревожно. Голоса удалялись. Когда Санька вылез из укрытия, никого уже не было. Зато выскочил откуда-то заяц и скачками понёсся по тропинке. Санька засмеялся и хотел пуститься вдогонку, но тут же задохнулся от ветра. Деревья трепало, мотало, раскачивало, всё завывало и будто куда-то неслось. Санька зажмурился и, невольно пригибаясь, побежал по дну балки. Вдруг его ударило мокрым по ногам, он поскользнулся, падая, увидел близко перед глазами бурлящую воду.

С трудом Санька вырвался из водоворота, бросился на крутой откос, полез по нему, хватаясь за гнущиеся кусты, натыкаясь на стволы. Совсем близко пронеслась, подскакивая, ломая кусты, огромная каменюка. Да не каменюка — обломок скалы. С плеском эта громадина обвалилась в ручей-поток. Всем телом Санька приник к земле, вцепился пальцами в траву, в какие-то корни, взвизгивая по-щенячьи. Его же чуть не убило!

И так стало Саньке страшно, так жаль себя, маму, сестрёнок и всего на свете, что завопил он во всю мочь и, обдирая руки и колени, скачками, как тот заяц, ринулся наверх. Сверху, с края обрыва, сквозь шум ветра, прорвался чей-то крик:

— Сюда! Сюда!

Замелькал луч фонарика. Чьи-то руки вцепились в Санькины плечи, потащили его, помогли взобраться. Задыхающийся голос произнёс:

— Саня! Да это ты?! Я бежала тут по краю, слышу, будто плач… Идём скорей!

Санька прижался к учительнице, как к маме своей:

— Камень на меня… вот-вот сшибёт… думал — умру…

На поселковой улице не так бушевало, хотя и тут свистело и летели над головой, как ошалелые птицы, ветки и листья.

— Почему нигде свет не зажигают? — спросил Санька, крепко держась за руку Натальи Сергеевны. — Ведь давно стемнело.

— Нет электричества, столбы повалило, провода порвались.

Они уже подходили к дому Петровых. Санька обо что-то споткнулся.

— Ой, ногу зашиб!

Учительница посветила фонариком. На земле валялась… калитка.

— Наша! — вскрикнул Санька. — И кусок шифера с крыши вон… О-ой! — закричал он пронзительно: — Их убило, убило!

В густом сумраке можно было различить: с одного боку на доме осела крыша, какая-то глыба грузно придавила ступеньки веранды. Вздрагивающим голосом учительница покричала. Никто не отозвался. Санька громко заревел.

— Мы сейчас узнаем, узнаем… — Наталья Сергеевна схватила Саньку за плечи, повлекла его через улицу. Сквозь слёзы он заметил: в окнах у Дарьи Прокофьевны мерцает слабый свет. Счастье какое! Едва ступили на крыльцо, навстречу выскочила Галка. Обхватила Саньку двумя руками, заплакала навзрыд:

— Санечка! Санечка! Дедушку чуть не убило. Он потащил нас, когда стукнуло по крыше… Нет, раньше! Шарик ведь прибежал с виноградника, завыл. Оползень на наш дом, мы ведь под самой горой. И уже вытащил нас дедушка за калитку. А тут его в спину ка-ак стукнет чем-то. Он… упал. Танька кричит, а уже люди бегут… — Галка заплакала горько-горько.

На крыльцо вышли дядька в белом халате и Наталья Сергеевна, она сразу в дом прошла, оставив Саньку с сестрой.

— Пришёл в себя, — сказал врач. — Думаю, выживет. Не очень сильно ему попало, но старенький ведь.

Я же не знал…

Меньше всего думал Санька в те страшные часы о том, как могла Наталья Сергеевна в самый нужный для него момент оказаться у балки. Не могла же она услышать Санькины крики и сразу прибежать: живёт далеко, а ветер завывал, как стая диких зверей. Лишь через несколько дней всезнающая Галка рассказала брату, как всё получилось. Они с Галкой сидели в палисаднике Дарьи Прокофьевны. Пока чинили их дом, Петровы у неё жили.

— Какая у тебя учительница! — Галка даже руками всплеснула. — Своих детей оставила, подумай! С матерью, с соседями. А нас побежала спасать! Наша учительница очень хорошая, но уж твоя — необыкновенная просто!

После Галкиных слов Санька посматривал на учительницу с удивлением и слегка смущённо. Что-то Наталья Сергеевна приметила и сказала:

— Петров, ты не хочешь ли меня о чём-то спросить?

Санька покачал отрицательно головой:

— Не спросить. А просто так… думаю…

— А вот я хочу тебя спросить. Останься после уроков.

Когда все ребята ушли, Наталья Сергеевна заглянула Саньке в глаза.

— Послушай… Меня занимает одна мысль. Эта ваша штуковина в лесу, которая будто бы пищала, — учительница слегка усмехнулась. — Не ты ли про неё выдумал?

— Ага! — Санька кивнул. — Как вы догадались? — Вздохнул и признался: — И про чужого, вот про нарушителя, тоже я слух пустил.

— А для чего ты это сделал? А, Саня?

— Ну, чтобы необыкновенное было. Чтоб не такое, как каждый день. Я же не знал, что всё и так очень даже особенное!