Малютка с лесного озера - Котовщикова Аделаида Александровна - Страница 14

— Хотите, я спрошу у папы? — предложила Лида.

— Попробуй только спросить! — завопил Женя. — Сказано тебе, что это — секрет! Слышишь, Вася, как она рассуждает? Мы тебя честной считаем, потому и сказали, а ты сразу — «спрошу у папы»!

Лида замахала руками.

— Не спрошу! Не спрошу! Я просто так сказала… А, может быть, Маське не нравится ваша сандалия, я хотела сказать, щука. Ей бы настоящую рыбу дать. Она бы обрадовалась и… может быть, и вышло бы.

— Так мы, что же, не давали ей настоящую? — Женя с возмущением посмотрел на беззаботно плавающую в корыте Маську. — Я у бабушки два раза стащил свежую салаку. И Вася приносил какую-то селёдочку.

— Ну, и как? Поймала она?

— Поймала, конечно.

— И что? Не подала вам?

— Какое там подала! Слопала в секунду — и всё!

Лида с жалостью покачала головой: какая печальная история!

— Может, еще приучится, — сказала она неуверенно. — Ты, значит, из-за этого… дрессирования и не пришёл ко мне уроки делать?

— Мы потом уже, вечером, договорились с Васей сегодня её дрессировать. Я с вечера выучил.

Лида вздохнула.

— Полчаса прошло уже?

— Какие полчаса?

— Как я к вам пришла.

— Откуда же я знаю?

Лида стала надевать шубу: запоздаешь, — а мама другой раз и совсем не пустит. Вася усердно возил по полу половой тряпкой, собирая воду. Лида поглядела на него, и ей стало совестно.

— Помочь тебе?

— Не надо. Выпачкаешься. А мы уж всё равно, как… кашалоты.

А Женя так и сидел на полу посреди луж, с унылым и безразличным видом.

Дома Лида грустно спросила маму:

— Кто это — кашалоты?

— Это такие киты, — объяснила мама. — С большими головами. А почему ты спрашиваешь?

— Просто так, — ответила Лида и скорей стала накрывать на стол, полезла в буфет за тарелками, чтобы мама не увидела её смущённое лицо.

Жезий каэль

Всю дорогу в школу Лида старалась придумать, чем бы помочь Жене.

Ведь он так расстраивается из-за Маськиного непослушания!

Придумать что-нибудь было очень трудно, главное, потому, что ни с кем нельзя посоветоваться: ни с мамой, ни с папой — а уж папа, наверно, что-нибудь придумал бы, — ни с учительницей, ни с дедушкой, который живёт в Москве. Никому нельзя ни сказать об этом, ни письмо написать — секрет!

На свою парту, рядом с Женей, Лида села задумчивая. Но на первом же уроке вдруг случилось такое, что Лида забыла и про Маську, и про сандалию-щуку, и про всяких там кашалотов, и даже про то, что дрессировка Маськи — большой секрет.

Им было задано хорошенько повторить алфавит. Елена Сергеевна вызвала Женю.

По всем правилам Женя стал возле своей парты. Он был в школьной форме, уже весь сухой, а не мокрый, лицо и руки чистые, — наверно, Марья Сидоровна заставила его как следует умыться перед тем, как идти в школу. Женя выпрямился и начал отвечать алфавит; но как он стал его отвечать!?

Лида замерла от неожиданности. Она смутно видела, как у Елены Сергеевны расширились глаза, а головы всех ребят повернулись к Жене. Лида хотела дёрнуть Женю за рукав, шепнуть ему: «Нельзя так! Ты что!?» Но она и шевельнуться не успела. А Женя нёсся на всех парах — вот уж, правда, курьерский поезд.

Звонким голосом, в котором отчётливо слышался испуг, Женя спросил:

— Абэвэ где? — И сам себе ответил: — Ё! — Потом строго приказал: — Жезий каэль мноп! — Округлил глаза и, точно пугая кого-то, надул щеки: — Рэст уфф! — И зачастил: — Ха-це! Че-ша! Щы-ы?

Под хохот ребят он протянул успокоенным тоном:

— Э-ю-я-а! — И замолк.

У Елены Сергеевны порозовели щёки.

— Что это за представление, Сомов?

— Это… — Женя посмотрел на Лиду: она сидела ни жива ни мертва, как говорится в сказке, и то бледнела, то краснела. Женя закрыл рот и ничего больше не сказал.

— Ты готов на любые штуки, лишь бы помешать уроку, — очень строго сказала учительница. — Дай твой дневничок, я напишу в нём замечание. И пусть твой папа, именно папа, подпишется. И становись в угол!

Женя достал дневничок — маленькую тетрадку, куда записывал, что? задано на дом. Настоящих дневников, как у пятиклассников, например, у них еще не было. Отправляясь за счёты, Женя положил этот дневничок на стол учительницы.

Елена Сергеевна немножко помолчала и уже всегдашним, ровным голосом вызвала Веру Стручкову:

— Назови нам буквы алфавита.

Вера начала отвечать.

У Лиды сильно-сильно заколотилось сердце. Она подняла руку.

— Что тебе, Лида? — спросила Елена Сергеевна.

Лида с минуту стояла, наклонив голову и собираясь с духом, потом проговорила дрожащим голосом:

— Можно, пожалуйста, я тоже встану в угол?

И заплакала.

Елена Сергеевна удивилась:

— В какой угол?

— В другой. Вон хоть в тот… что у двери, — сквозь слёзы пробормотала Лида. — Ведь за счётами… стоит Женя…

Некоторые ребята засмеялись. На секунду улыбнулась и Елена Сергеевна. Потом брови её слегка нахмурились:

— Ты хочешь, чтобы я поставила тебя в угол?

Лида кивнула и прошептала:

— Да.

— Почему?

Лида всхлипнула:

— Это я научила Женю сказке… про Абэвэ.

Елена Сергеевна взглянула на ручные часы:

— Хорошо, разберёмся. Перестань плакать, высморкайся.

Лида достала из кармана платочек и сморкнулась в него.

— Значит, то, что Женя здесь оттарабанил так некстати, это была сказка?

— Про маленького мальчика Абэвэ, — сказал Женя из угла, где он хлопал глазами, изумлённо разглядывая Лиду. Один раз он присел на корточки, переживая то, что происходит, но сейчас же вскочил.

— А тебя не спрашивают, — оглянулась на него Елена Сергеевна. — Так что же это за сказка, Лида? Кто её сочинил? И зачем?

— Я никак не могла выучить алфавит, — жалким тоненьким голосом стала рассказывать Лида. — Почему-то не запоминалось у меня. Я и говорю папе: «Не могу я выучить алфавит. Знаю, какие бывают буквы, а вот чтобы подряд их — никак». А папа говорит: «А это потому, что ты в нём толку… нет, как это?.. а, да, смысла не видишь. Были бы это стихи или сказка, вмиг запомнила бы». Я и думаю: «Как жаль, что это не сказка». Стала опять читать вслух все буквы подряд и вдруг вижу: а там сказка. — Лида перевела дыхание. — Абэвэ — так зовут маленького мальчика. И он куда-то убежал. Мама его испугалась и спрашивает: «Абэвэ где?» А кто-то ей сказал: «Ё!» — там, значит. Мама зовёт: «Жезий каэль мноп!» (Беги скорей сюда!) А мальчик не хочет, не слушается. Тогда мама нарочно говорит: «Рэст уф-ф!» (Зверь страшный!) Чтобы он испугался и к ней прибежал. «Ха-це!» (Съест тебя!) «Че-ша!» (Противный мальчишка!) «Щ-ы-ы?» (Слышишь?) И мальчик прибежал. Тогда его мама успокоилась и сказала: «Эюя!» (Вот и хорошо!)

Лида раскраснелась и старалась не глядеть по сторонам, чтобы не видеть смеющиеся лица ребят.

— И ты сразу запомнила алфавит. И потом рассказала эту сказку Жене, — подсказала учительница.

— Да. Но, когда отвечаешь, надо правильно говорить. Просто так: а, б, в, г, д…

— Вот именно, — сказала учительница.

— Я нечаянно, — пробурчал в своём углу Женя.

— Он нечаянно, — как эхо, повторила Лида.

— А надо думать прежде, чем что-нибудь делать, — отозвалась Елена Сергеевна. — Ты помешал уроку и вдобавок заставил плакать Лиду. Садись, Лида. Повторим ещё раз алфавит. Как следует. По всем правилам.

На перемене ребята смеялись и твердили:

— Ха-це! Жезий каэль! Абэвэ!

Игорь Свечкин крикнул Гене Сорокину:

— Че-ша! — А потом: — Ты что же не отзываешься? Ты ведь противный мальчишка, я тебя и зову.

Яша Шлыков скакал перед Лидой и дразнился:

— Сама на себя наябедничала! Сама на себя наябедничала!

Девочки кинулись бить Яшу. Чуть-чуть не получилась потасовка, да завидели они Елену Сергеевну и разбежались.