Искатели неба (сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 13

Вот только все мои надежды рухнули, когда я выбрался к набережной и посмотрел на порт. Сердце в пятки рухнуло и пот прошиб.

Весь порт был яркими огнями опоясан. Прямо на земле расставили карбидные фонари, у каждого солдат сидел, да еще несколько патрулей прохаживалось. И корабли в гавани стояли, вытравив канаты на всю длину, и тоже в огнях, как на тезоименитстве главы Дома, и матросы на палубах.

Они и не таились ничуть. Вовсе не для того порт оцепили, чтобы нас поймать, – понимали, что мелкая рыбка в любой сети прореху найдет. Отпугивали они нас от порта, вот как. Ясно давали понять – не подходи, ничего здесь не выйдет.

– Сестра-Покровительница… – прошептал я. – За что же так? А? Разве я последний гад на земле? Разве заветов не чту?

Молчала Сестра. То ли не хотела помочь, то ли не могла. Говорят же – Сестра всем помогает, только кому больше, кому меньше.

Вот, видно, и для меня настало меньше.

За минуту в голову двадцать безумных планов пришло, и все оказались недостаточно безумными. Не пройти. Никак. Не проползти по канавам, не проплыть вдоль берега, не пройти в одежде мирного гражданина или стражника.

Конец.

В порт не пробиться, а завтра придет к острову линкор… тут-то потеха и начнется. Выйдут на берег высокородные, в своих жилетах серого металла, что и пулей-то не пробить, выведут лошадей, привыкших и по горам лазить, и по болотам плестись. Выгонят всех жителей из домов, с собаками прочешут остров…

Тихонько застонав, я двинулся обратно. Это что ж такое! Откуда такой переполох, такое рвение? И почему комендант готов из рук славу нашей поимки выпустить, лишь бы совсем не упустить? Словно не о почестях речь идет, а о том, чтобы голову сохранить!

Марк ждал меня под балконом. Молча выступил навстречу, взял за руку, прижался на миг. Я почувствовал, что сердце у него колотится. Волновался, значит.

– Плохо дело, – честно сказал я. – Порт оцеплен, не пройти. Стражи – как блох на псе. Да и псов хватает… Приплыли мы, Марк. Видно, не стоило дергаться… в руднике тоже живут.

– Если в каком-нибудь доме укрыться? – спросил Марк.

– Отсрочка. Только отсрочка.

Мы стояли во тьме, прижавшись голова к голове и шепчась. Два неудачливых беглеца, успевших к тому же руки кровью обагрить.

Самая пора себя пожалеть.

– Ничего, Ильмара так легко не возьмешь, – сказал я, даже не Марку, а себе самому.

– Много солдат в порту?

– Очень много.

– А город плотно оцеплен?

– От души.

– Тогда кто в форте?

Я заглянул мальчику в глаза. Глаза были злые и упрямые.

– Да я и не знаю толком, есть ли тут планёры. Тем более – дальние.

– Один точно есть. Как бы еще в гарнизоне узнали, кто я?

Прикрыв глаза, я начал вспоминать, не маячил ли на воде быстроходный военный клипер. Вроде бы нет. Значит, по воде нас никто догнать не мог.

– В одной сказке говорится, как лиса спряталась от собаки в конуре. Даже если планёра нет – укроемся в форте. Уж там они нас искать не будут.

А вот это было такое безумие, что оно мне понравилось.

– В сказках люди на небо по бобовому стеблю забираются! – буркнул я для порядка.

Но из всего, что мы могли сделать, поход в форт оставался единственным шансом. Пусть даже совсем крошечным.

– Только бы до света успеть, – сказал я. – Как нога?

– Болит, но несильно. Ты не бойся, Ильмар, я помехой не стану. Надо – так побегу.

– Надо будет, так ты у меня птичкой полетишь.

Я сдался.

Может, когда раньше и был форт неприступной крепостью. Сам Ушаков-паша Острова осаждал, и кипела здесь настоящая схватка. Только теперь форт осады не боялся, стены у него остались лишь с двух сторон, остальные снесли для удобства застройки; служил он просто здоровенной каменной казармой для трех сотен стражников. И сейчас, когда почти все они по городу бегали да порт охраняли, пройти в него было легче легкого.

На дороге, что вела на утесы, пост, конечно, стоял. Трое солдат-новобранцев сидели в кругу света от фонаря да в карты играли. У меня глаза на лоб полезли от такой беспечности. Тоже отпугивают, как в порту?

Обошли мы их легко, по крутому, заросшему жимолостью склону. Дул ровный бриз, кусты так шумели, что можно было и верхом, не таясь, проехать. Вышли снова на дорогу – хорошую, каменную, широкую. И тут меня сомнение взяло. Пост – это не дозор, собаки ему не положено. Собаки по острову бегают. Это как раз понятно. А все же откуда такое разгильдяйство, при тревоге-то, да у начальства под боком?.. Я снова оставил Марка одного и прошел вперед.

Верно. Был и второй пост. Двое солдат с офицером – в темноте блеснул ствол пулевика. Полчаса я за ними наблюдал, уже и небо чуть светлеть начало, пока не уверился, что и секрет обойти можно. Расслабились они под утро, задремывать стали. Я вернулся за Марком, и мы тихо прокрались мимо караула.

Сколько же времени? Часов пять утра, наверное. Еще часок нам обеспечен – хорошо, что небо тучами затянуто. А дальше все. Рассвет, солдаты в казармы начнут возвращаться, так и возьмут нас.

– Планёрная площадка за стеной, – шепнул я Марку. – Так сделаем… глянем, есть ли что, да и будем искать ухоронку. Может, жратву удастся своровать…

Марк меня и не слушал. Смотрел на развилку – одна дорога к самому форту вела, к казармам и комендантскому дому; другая к ровной площадке на утесе, где планёры садились. Напряжен он был как струна. Долго так пацану не выдержать.

Впрочем, и я не железный.

– Давай попробуем, Ильмар, – сказал он вполголоса. – Клянусь, я сумею планёр поднять.

– А посадить сумеешь?

– Должен.

Ничего я еще для себя не решил. Спрятаться в форту – безумие, но безумие правильное, самое подходящее для Скользкого Ильмара. А вот довериться мальчишке, что грозится планёр в воздух поднять, – я столько не выпью.

Но почему бы не поискать укрытие на планёрной площадке?

– Идем.

Дальше постов совсем не было. Видно, и впрямь, все в городе, раз такие места не охраняют.

А в общем-то чего планёры охранять? Кому они подвластны, кроме летунов высокородных?

Площадка была велика, занимала почти столько же места, как и сам форт. Да и труда в нее вложили немало – камень стесали ровнее, чем площадь перед графским дворцом. Идешь, ног не чуешь, как на льду. Только в отличие ото льда подошвы не скользят, камень ровный, но шершавый. Эх, сколько же каторжников здесь судьбу проклинали, киркой да ломом гранит ковыряя, на карачках ползая, шлифуя и выравнивая?.. На краю площадки, ближе к форту, высилось несколько строений, мы обошли их стороной.

А планёры и впрямь были. Целых три. Два поменьше, чехлами брезентовыми укрытые, один большой, без чехла. Марк сразу потянул меня к нему, и я послушно двинулся следом. Проснулось любопытство… даже если помирать, так хоть погляжу на чудо из чудес, перед которым все на свете меркнет.

Планёр казался птицей. Огромной птицей, расправившей крылья, да и замершей устало, не решаясь взлететь. С каждым шагом меня брала робость. Казалось, что исполинское тело сейчас дрогнет, повернет к нам острый клюв кабины и разразится насмешливым клекотом. Я даже не заметил, что шепчу молитву Искупителю, во всех грехах каюсь да приношения обещаю.

А Марк шел вперед.

Лишь рядом с планёром я чуть успокоился. Живого в нем было не больше, чем в телеге. Крылья оказались из дерева, из тонких, решеткой переплетенных планок, обтянутых плотной, глянцевой – будто лаком покрытой, материей. Все разукрашено большими яркими аквилами и иными эмблемами. Впереди – маленькая застекленная кабина. Высокий раздвоенный хвост – тоже из дерева и ткани, все это подрагивало на ветру и тонко, жалобно стонало. Под кабиной была закреплена длинная труба, охваченная серыми металлическими обручами. Планёр держали крепкие веревки, иначе он давно бы укатился в пропасть на своих колесиках.

– Дальний, – сказал Марк. – Дальний планёр. Вот как они узнали, Ильмар. Говорил я тебе – пошлют нам вслед планёр… повезло, наш корабль его опередил.