Волки Кальи - Кинг Стивен - Страница 91

Она бросила сэя Пигги на противень, потянула рубашку через голову, развернула к себе, чтобы посмотреть на картинку и надпись. Увидела стилизованную свинку, ярко-красную, с блаженной улыбкой на мордочке. Прочитала надпись над свинкой, кривоватыми буквами, словно наносили ее спреем на стене свинарника: «ДИКСИ-ПИГ», УГОЛ ЛЕКС[52] И 61-й». Прочитала надпись под свинкой: «ЛУЧШИЕ ОТБИВНЫЕ В НЬЮ-ЙОРКЕ — МАГАЗИН ДЕЛИКАТЕСОВ».

«Дикси-Пиг», — думала она. — «Дикси-Пиг». Где же это я уже слышала?»

Вспомнить не удавалось, но она не сомневалась, что сможет найти Лекс, если возникнет такая необходимость.

— Между Третьей и Парковой, — озвучила Миа свои мысли. — Именно там, не так ли?

Мальчик, который уже ретировался в обеденный зал, оставив двери открытыми, услышал ее слова и печально кивнул. Именно там, все так.

«Что ж, сейчас все хорошо, — думала Миа. — Сейчас все хорошо, лучше просто быть не может, и как говорила женщина в той книге, завтра будет другой день. Тогда и будем волноваться. Так?»

Так. Она вновь взялась за поросенка и продолжила трапезу. Чавкающие звуки, которые она при этом издавала, не очень-то и отличались от чавканья крысы. В самом деле не очень-то и отличались.

Тиан и Залия попытались уступить Эдди и Сюзанне свою спальню. Пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить хозяев, что гости не хотят спать в их спальне, что там им будет неудобно. Решающий удар нанесла Сюзанна, доверительным голосом поведав Джеффордсам, что в городе Ладе с ними произошло нечто жуткое, и теперь ни один из них не может спать в доме. Так что сеновал с открытой дверью в окружающий мир, если у кого возникало желание взглянуть на него, куда больше подходил им для ночлега.

Это хорошая история и отменно рассказанная. Тиан и Залия слушали так доверчиво, на лицах отражалось такое сочувствие, что Эдди почувствовал себя виноватым. Много плохого случилось с ними в Ладе, из песни слова не выкинешь, но все эти происшествия нисколько не мешали им спать под крышей. Во всяком случае, он так думал, поскольку с того самого момента, как каждый из них покинул свой мир, они только одну ночь (прошлую) провели под настоящей крышей настоящего дома.

А теперь Эдди, скрестив ноги, сидел на одном из одеял, которые Залия дала им, когда они отправились на сеновал. Еще два лежали рядом. Смотрел он во двор, мимо крыльца, на котором дед Тиана рассказывал свою историю, в сторону реки. Луна то скрывалась за облаками, то выглядывала из них, и тогда темнота отступала под серебристым светом. Но он скорее не смотрел, а слушал. Уши ловили каждый звук, доносящийся из расположенного под ним хлева. Она была там, он не сомневался, но, Господи, какая же внизу стояла тишина!

И вообще кто она? Миа, говорит Роланд, но это всего лишь имя. Кто она на самом деле?

Но это не просто имя. «На Высоком Слоге оно означает мать», — сказал стрелок.

Оно означает мать.

Но она мать не моего ребенка. Малой — не мой сын.

Снизу донесся чуть слышный удар, скрипнула половица. Эдди напрягся. Она внизу, все точно. Он уже начал сомневаться, но нет, она внизу.

Он проснулся после шести часов глубокого, ничем не потревоженного сна, чтобы обнаружить, что Сюзанна ушла. Он подошел к открытым воротам сеновала, выглянул. Увидел: она во дворе. Даже в лунном свете понял, что в коляске не Сюзанна; не его Сюзи, не Одетта Холмс или Детта Уокер. И при этом женщина не казалась ему полной незнакомкой…

Я видел ее в Нью-Йорке, только тогда у нее были ноги, и она знала, как ими пользоваться. У нее были ноги, и она не хотела вплотную приближаться к розе. На то у нее были причины, веские причины, но думаю, главная мне известна. Думаю, она боялась, что роза причинит вред тому, кто сидит у нее в животе.

И все-таки он жалел женщину, которую видел внизу. Кем бы она ни была, кого бы ни вынашивала, она попала в это двусмысленное положение, спасая Джейка Чемберза. Она отвлекла демона круга, удержала в себе, пока Эдди не закончил вырезать ключ.

Если б ты покончил с этим раньше, если б ты не оказался таким дерьмом, она могла бы и не вляпаться в эту историю, тебе так не кажется?

Эдди отогнал эту мысль. Доля истины в ней была, он стушевался, вырезая ключ, вот почему и не успел закончить его к моменту «извлечения» Джейка, но он уже покончил с таким образом мышления. Пользы никакой, сплошное самоуничижение.

Кем бы она ни была, сердце его рвалось к женщине, которую он видел внизу. В тишине ночи, под лунным светом, чередующимся с темнотой, в коляске Сюзанны она пересекла двор… вернулась обратно… вновь укатила к дальнему концу… повернула налево… потом направо. Чем-то она напомнила ему древних роботов на поляне Шардика, в которых он стрелял по приказу Роланда. И тут есть чему удивиться. Потому что засыпал он, думая об этих роботах, о том, что сказал о них Роланд: «Я думаю, по-своему им очень грустно. Эдди собирается избавить их от тоски-печали». И он избавил, пусть и не без уговоров: того, что выглядел многозвенной змеей, напоминающего трактор, подаренный ему на день рождения, похожего на злобную стальную крысу. Расстрелял всех, кроме последнего, чего-то летающего. С ним разобрался Роланд.

Как древние роботы, женщина во дворе хотела куда-то уйти, только не знала куда. И что же ему теперь делать?

Наблюдать и ждать. Использовать время, чтобы придумать еще одну убедительную байку на случай, что один из них проснется и увидит, как она носится по двору в кресле. Что-нибудь насчет посттравматичного синдрома, вызванного пребыванием в Ладе.

— Что ж, сгодится, — пробормотал он, но тут Сюзанна развернулась и покатила к хлеву, теперь уже целенаправленно. Эдди улегся, готовый имитировать сон, но наверх Сюзанна не поднялась. Скрипнули ворота хлева, которые ей удалось открыть с немалым усилием, потом половицы: она слезла с кресла и, на руках и коленях, стала пробираться вглубь.

На пять минут воцарилась полная тишина. Эдди уже начал нервничать, как вдруг послышался поросячий визг, резкий и короткий. Визг этот очень уж напоминал вскрик младенца, и по коже Эдди побежали мурашки. Он посмотрел на лестницу, ведущую вниз, но заставил себя остаться на месте.

Это же свинья. Точнее, поросенок. Совсем молоденький.

Возможно, но перед его мысленным взором раз за разом возникали младшие близнецы. Особенно девочка. Лиа (рифмуется с Миа). Они такие крошки, и это безумие, представлять себе Сюзанну, перерезающую горло ребенку, полнейшее безумие, но…

Но внизу не Сюзанна, если начнешь думать, что там Сюзанна, ты причинишь себе боль, как случалось и раньше.

Боль, это мягко сказано. Его чуть не убили. Омароподобные твари чуть не сжевали его.

Им на съедение меня бросила Детта. Внизу не Детта.

Да, и вполне возможно, что та, внизу, гораздо лучше Детты, однако утверждать такое мог только круглый дурак. Да, сейчас речь не шла о его жизни.

А может, на карте стояли жизни детей? Детей Тиана и Залии?

Его прошиб пот, он сидел, не зная, что предпринять.

Наконец — ожидание затянулось на вечность — вновь заскрипели половицы. Последняя — у лестницы на сеновал. Эдди лег и закрыл глаза. Конечно, не совсем. Сквозь ресницы увидел, как в проеме люка показалась ее голова. В этот момент луна выглянула из-за облака, залила сеновал серебристым светом. Он увидел кровь в уголках ее рта, темную, как шоколад, и отметил для себя, что утром ее надо вытереть. Он не хотел, чтобы кто-то из Джеффордсов увидел эту кровь.

«Кого я хочу увидеть, так это близнецов, — подумал Эдди. — Обе пары, всех четверых, живыми и здоровыми. Особенно Лиа. Чего еще я могу хотеть. Завтра утром Тиан, конечно, выйдет из хлева в некотором недоумении. Спросит, не слышали ли мы чего ночью, не видели ли лису или горную кошку. Потому что, вот странность, пропал один поросенок. Надеюсь, ты спрятала то, что от него осталось, Миа, или кто ты там есть. Надеюсь, ты хорошо спрятала то, что от него осталось».