Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Вечность Эллы и Миши (ЛП) - Соренсен Джессика - Страница 22


22
Изменить размер шрифта:

— Я разговаривала с Мишей по телефону, — объясняю я прежде, чем она смогла спросить, потому что она собиралась. — И я только что узнала, что он переехал сюда.

— О, я вижу. — Она кладет ручку и блокнот на стол, и придвигает свой стул ближе. — Кстати, это прозвучало так, словно ты этому не рада.

— Я не уверена, что чувствую, — обдумываю я свои чувства. — С одной стороны, хорошо, что он будет рядом, если он мне понадобится, но я пытаюсь отвыкнуть от него, так что может быть плохо, что он так близко. В этом есть смысл?

— В этом много смысла. — Она перелистывает страницы блокнота. — Как долго ты знаешь Мишу?

— Вечность. То есть, я помню, как мне было четыре, и я была очарована тем, как он сидел в гараже со своим отцом и работал над машиной. Хотя, мне всегда было слишком страшно пойти туда и поговорить с ним - вообще-то, он первый заговорил со мной. — Смех зарождается в моем горле. — На самом деле, сначала он подкупил меня перелезть через забор соком и игрушечной машинкой.

— Почему ты боялась заговорить с ним? — исследует она.

— Я не знаю. Думаю, может быть, я всегда чувствовала, что жила в альтернативном мире, который никто не понимал, даже он. — Я пожимаю плечами, рассматривая свои ногти. — Иногда я все еще чувствую себя так, что, возможно, я вижу вещи иначе, нежели большинство людей.

Она барабанит пальцами с французским маникюром по столу. — Думаю, ты слишком сильно переживаешь о том, что ты думаешь.

— Но это часть данности, — говорю я. — Я знаю, это на некоторое время, но то, что я до сих пор не понимаю, как перестать беспокоиться.

— Это потому, думаю, что ты не понимаешь истинную причину, — заявляет она. — Из того, что ты мне рассказала, Элла, твое детство было полно переживаний.

— Я не все время волновалась, — протестую я. — Было расслабление... моменты, когда я жила своей жизнью так, как должна была, чтобы выжить. Если я не переживала, тогда никто не оплачивал бы счета, не следил бы за тем, чтобы все ели или чтоб одежда была чиста.

— Это не то, что я имела в виду, но это часть всего этого. — Она достает фото из папки и кладет ее передо мной на стол. — Что ты видишь, когда смотришь на это?

Это фото мужчины, женщины и маленькой девочки, с такими же голубыми глазами и блондинистыми волосами. — Эмм... вам нравится брать задники из рамок и хранить их в своем офисе.

— Элла, не хорошо шутить, пряча свои чувства, — настаивает она. — Просто скажи мне, что ты видишь.

— Полагаю, я вижу семью.

— Они выглядят счастливыми?

Я изучаю улыбки на их лицах. — Они выглядят счастливыми, как и все остальные.

Она передвигает ее ко мне и указывает пальцем. — Опиши мне картинку.

Это странная просьба, но я все равно ее исполняю. — Ну, мужчина обнял за плечи женщину. Он выглядит так, словно любит ее, хотя, его улыбка слишком яркая, если вы спросите меня. Женщина держит маленькую девочку, и они тоже выглядят счастливыми. Хотя, я не понимаю, почему они так чертовски счастливы. Они лишь делают эту чертову фотографию.

Она случайно мнет уголки фото, когда кладет ее обратно в папку. — Твоя мама или папа тебя так когда-нибудь обнимали? Ты помнишь, была ли так счастлива, когда была ребенком?

Будто она спросила меня о предварительном вычислении, и мой мозг путается из-за сложности. — Нет, но это не реально. Это подделка. Попытка показать людям причины, которые позволят чувствовать себя хорошо, когда они смотрят на фоторамку.

— Нет, Элла, это реально. Счастье существует, — отвечает она грустно. — Хотя вещи не всегда именно такие, но семьи должны иметь свои счастливые моменты, и родители должны обнимать детей. Дети должны чувствовать любовь.

— Я чувствовала, да сейчас чувствую. — Я массирую свои виски, чувствуя, будто бетонный блок упал на мою грудь. — Меня обнимали... несколько раз.

— Несколько раз за последние двадцать лет? — спрашивает она, подчеркивая свою точку зрения. — Потому что это немного.

— Меня обнимали много раз, — говорю я, обидевшись. — Миша постоянно меня обнимает.

— Снова, мы вернулись к Мише. Давай исключим его из этого разговора на минуту и сфокусируемся на твоей семье. — Она делает несколько пометок в своем дневнике. — Твои родители когда-нибудь обнимали тебя? Смеялись с тобой? У вас были семейные поездки?

— Однажды мы ходили в зоопарк, когда мне было шесть, но у моей мамы было биполярное расстройство, и она не могла много с нами делать. И мой папа... ну, он любил свой «Джек Дэниелс», — я останавливаюсь, когда гнев закипает на кончике моего языка. — К чему вы клоните?

— Я не пытаюсь клонить к чему-то, — отвечает она доброжелательно, щелкнув ручкой. — Я лишь пытаюсь позволить тебе увидеть свою жизнь.

— Увидеть, что она сумасшедшая? Что я сумасшедшая? Потому что я это уже знаю даже без ваших напоминаний о моей хреновой жизни. — Мои руки дрожат, и ладони потеют от суровых воспоминаний, которые составляют мою жизнь. Я начинаю глубоко дышать, и мое зрение темнеет.

— Сделай глубокий вдох, — инструктирует она, махнув рукой от груди в очистительном жесте, и я подчиняюсь. — Теперь, ты не сумасшедшая, Элла. Просто у тебя была жестокая жизнь.

Мой мозг бьется внутри моего черепа. — Тогда какое это имеет отношение к тревоге и депрессии, или к тому, что вы думаете, что со мной что-то не так?

— Мне кажется, что иногда ты не думаешь, что заслуживаешь хорошей жизни. Тебе кажется, что ты плохой человек. Что ты не заслуживаешь быть любимой. — Она закрывает папку, засовывает ее в небольшую стопку, и опускает руки на стол. — И я думаю, что именно поэтому ты отталкиваешь людей, и это вызывает депрессию и тревогу.

Я опираюсь головой о стену. — Я такая, потому что моя мама умерла, и это была моя вина. Я такая, потому что знаю, что моя голова не в порядке, и я не хочу никого утянуть за собой.

— Все что ты сказала, не правда, — говорит она, и я поднимаю свою голову. — И наша цель здесь заставить тебя в это поверить.

Мы поговорили немного о светлых вещах, о том, как идут мои занятия, и какие у меня планы на Рождество. Когда мое время вышла, я вернулась в квартиру.

Лила еще не пришла с занятий, поэтому здесь тихо. Я хватаю «Dr. Pepper»[14] [2] из холодильника и вытаскиваю телефон из кармана, смотря на фотографию на экране: Миша, Лила, Итан и я на свадьбе.

— Здесь я выгляжу счастливой, — говорю я решительно и затем набираю номер Миши.

— Ты перезвонила, — отвечает он после второго гудка. — Итан должен мне двадцать баксов.

Я грызу большой палец. — Он поспорил, что я не перезвоню?

— Он поспорил, что ты забьешь на меня. — Миша смеется поддельным злобным смехом. — Считает, что степфордская жена[15] по имени Элла вернулась.

— Неа, никакой степфордской жены. — Я касаюсь крышки содовой и открываю ее. — Лишь немного запутавшаяся Элла.

Он перестает смеяться. — Ты хочешь поговорить об этом?

— Нет, не совсем. — Я устало вздыхаю и делаю глоток содовой.

Он замолкает на некоторое время. — Элла, друзья разговаривают друг с другом о том, через что они проходят.

— Я знаю. — Я ставлю содовую на стойку и плюхаюсь на барный стул. — Но я провела последний час, разговаривая со своим терапевтом об этом, и я хотела бы взять перерыв от собственной головы, если в этом есть хоть какой-то смысл.

— В этом есть идеальный смысл. — Мгновение он колеблется, будто решая, посмеет ли он что-то сказать. — Ты должна приехать и увидеть наше новое жилье. Сейчас это лишь куча коробок, но мы можем сходить пообедать.

— Не думаю…. — начинаю я.

Он поспешно меня прерывает. — Ты можешь взять с собой Лилу.

Клянусь, парень слишком многое понимает в моей голове. — Хорошо, посмотрим, если, конечно, Лила согласится на это, когда вернется с занятий.

— Не отмахивайся от меня, Элла Мэй. — Он притворяется суровым. — Я знаю, где ты живешь, и я буду охотиться за тобой, чтобы наказать тебя самыми грязными способами.

— Я не отмахиваюсь от тебя. Боже, расслабься, придурок, — подначиваю я его в ответ. — Я уверена, Лила захочет, но я должна проверить.