Прилив (СИ) - Прусаков Андрей - Страница 26

— Что? — спросил Слав. Тяжелая фляга оттягивала плечи, и стоять было тяжело. Как, впрочем, и идти.

— Волод был моим другом, — медленно сказал варвар, — а ты — оборотень. Твое счастье, урод, что Мих не велел тебя убивать. Когда он разрешит, я лично перережу тебе горло. Думаю, это будет скоро.

Он злобно улыбнулся, стараясь запугать Слава. Стало тихо, и юноша понял, что остальные остановились, прислушиваясь к разговору.

— Идите, чего встали? — прикрикнул на женщин Москаль.

— Не кричи, Москаль, я сама крикнуть могу! — с вызовом сказала одна из них, еще молодая, в черных, обтягивающих ладную фигуру, кожаных штанах. Слав помнил ее: это она бежала за ним, когда его вывели из дома на площадь. Она искала Волода, парня, на которого он похож…

— Идите, мы вас догоним, — сказал варвар. — Мил, веди их.

Подросток с явным неудовольствием подчинился, перейдя во главу отряда.

— Пошли.

Женщины отвернулись, а варвар заступил Славу дорогу.

— Думаешь, будешь жить? — недобро спросил он. — Знаешь, я могу убить тебя прямо сейчас, а Миху скажу, что ты пытался бежать.

Он скалился, ожидая увидеть страх на лице гмора. Но гмор стоял молча, его глаза не боялись.

— Вот как? Смелый гмор, да? — Москаль подошел вплотную. Его нос едва не касался лба Слава, глаза уставились в глаза. Слав отвел взгляд. Не стоит раздражать варвара. Кто знает, может, для них убить человека — обычное дело. В конце концов, у него нож…

— Ты труслив, как все гморы, — удовлетворенно проговорил Москаль. Слав хотел промолчать, но из груди помимо воли вырвалось:

— Я не трус. И я не гмор.

— Что?

— Вы называете меня гмором, но я не гмор. Я человек, такой же, как и вы…

Неожиданный удар сшиб Слава на камни. Фляга больно ударила по лопаткам.

— Не смей называть себя человеком! — Лицо варвара нависло над пленником, а глаза, казалось, готовы были прожечь в нем дыру. — Ты не человек!

«Если я признаю это, больше не стоит ждать человеческого отношения, — подумал Слав, — он ничего мне не сделает, не стоит его бояться…» А вдруг? Ему было страшно, но Слав вспомнил уроки Юра и широко улыбнулся, скрывая страх:

— Хочешь сразиться, давай. Только на равных, без ножа.

— Ха! Это дело! — варвар отпрянул, мигом расстегнув ремень с тесаком. — Иди сюда, гмор!

Высвободив руки из лямок, Слав поднялся. Разминаться некогда: варвар, того и гляди, накинется. И правил, похоже, никаких. Тесак пустынник бросил за спиной. По выражению его лица Слав понял, что об оружии он будет помнить и пытаться достать его бесполезно. И бесчестно. Отец говорил, что в особых обстоятельствах допустимы любые методы для достижения победы, но Юр утверждал обратное. Славу хватило ума не говорить отцу об этом, но для себя он выбрал путь чести. «Честь остается честью везде, — говорил Юр, — следуя путем чести, ты всегда найдешь понимание и уважение, даже у врагов. Изменив чести однажды, невозможно вновь ее найти…» Эти слова запали в душу Слава глубже, чем все лекции по физике или истории. Наверно, потому, что вокруг себя он почти не видел людей чести. Обитатели Дирна не были такими…

Сейчас был не учебный бой — варвар бил в полную силу. Слав парировал, пятясь назад, затем улучил момент, поставил «скользкий» блок, подсел и перекинул пустынника через себя. Москаль рухнул на камни, но тут же резво вскочил. Падение наверняка было болезненным, но варвар ни вскриком, ни стоном не выдал, что ему больно. Словно упал на упругие маты спортзала.

Таких приемов Слав не видывал, но уроки Юра помогли. Он вырывался от захватов, блокировал удары и кружил, пытаясь измотать противника. Но устал не Москаль, а Слав. Выносливый и привычный к жаре пустынник умело распределял силы и, наконец, швырнул Слава на камни. Юноша ударился головой, в глазах потемнело. По щеке заструился ручеек. «Откуда здесь вода?» — удивился Слав. К Москалю подбежала девушка:

— Ты, что, убить его хочешь?

— Точно!

— Мих сам тебя убьет!

— Мих мне спасибо скажет! — проговорил Москаль, цепляя на пояс тесак. — Упорный гмор!

Кроме ненависти, в его словах мелькнуло уважение.

— Ты ему голову разбил! Как он пойдет дальше?

Слав почувствовал, как голову приподнимают чужие ладони. Он близко–близко увидел лицо той девушки. Красивая, как он раньше не замечал…

— Я сейчас встану, — пробормотал Слав. Он прикоснулся к щеке там, где тек ручеек, и заторможено смотрел на окровавленные пальцы. Стук сердца отдавался в голове ударами молотов. «Крепко же он меня, — подумал Слав, — сам виноват, потерял концентрацию…»

— Как же он похож на Волода, — сказала девушка. Она открутила крышку с фляги, промакнула какую?то тряпку в воде и вытерла лицо Слава. Это было приятно, и прикосновение холодной влажной материи помогло прийти в себя. — Это чудо.

— Похож, — согласился варвар. — Только где теперь Волод? Думаю, гморы убили его, а этого подослали вместо Волода. О гморах много чего рассказывают. Они все могут… Вставай, чего разлегся! — прикрикнул он на Слава.

Слав поднялся на ноги. Немного шатало. Группа ушла далеко вперед, никто из них не оглядывался на отставших.

— Иди, Ангела, догоняй остальных, — сказал пустынник. Глаза девушки на мгновенье задержались на лице гмора, затем она отвернулась и зашагала прочь.

Варвар взглянул на Слава, и юноша молча вскинул флягу за спину.

— Быстрей, гмор!

На шатающихся ногах Слав сделал несколько шагов. Надо держаться, надо! Время было за полдень. Солнце пекло еще сильней, и нагретые камни дышали теплом так, что горизонт размылся в непроницаемую взгляду, колеблющуюся дымку. Но шаги юноши становились все крепче. «В пустошах выживает сильнейший, — говорил Юр. — Ты можешь думать, что знаешь и умеешь все, но там… Там ты поймешь, чего стоишь на самом деле…»

Глава 17. Изагер. Надежды правителя.

Изагер склонился над картой. Продвижение на север началось. Мобильные отряды солдат вытесняли варваров из многокилометровой зоны, где планировалось проложить кабели для обеспечения будущего города энергией. Одновременно шел набор в отряды добровольцев–наемников, которых предполагалось использовать для штурма плато. Варварский клан, занимавший определенное под город место, как и ожидалось, не желал покидать его. Война была неизбежна, но Изагер лишь радовался. Он ненавидел пустынников.

Это была ненависть, идущая изнутри, из темной родовой памяти, затерянная в цепочках хромосом, необъяснимая, но от этого не менее опасная. Он ненавидел их за то, что они были свободными.

Да, варвары не имеют доступ к благам цивилизации, не имеют простейшей техники и современных технологий, но Изагер знал: это не недостаток, а преимущество. Во все времена голодные и злые побеждали сытых и богатых, потому что им нечего было терять. И он боялся этой голодной орды, боялся, что они соберутся и нанесут удар, как уже наносили однажды. Каждый житель Дирна помнил об «Отчаянной Атаке» и боялся, что подобное может повториться. Да, с тех пор Дирн укрепился, появилось новое, более совершенное оружие, но и варвары не стояли на месте. Изагер давно подозревал, что изгнание за преступления не всегда было наказанием для жителей Дирна. Да, большинство из них погибало от хищников и разлива Поймы, но многие вливались в кланы пустынников, принося им знания, но главное: развеивали страх перед гморами — так жители Поймы называли горожан. Генетически–модифицированный организм… Не человек. Ха!

И если раньше достаточно разведывательному скутеру пролететь на бреющем над селением — и варвары в суеверном ужасе разбегались кто куда, то сейчас… Сейчас их не напугать даже энерганами. А любого гмора в пустошах ждет единственная участь — смерть. Варвары миловали лишь изгнанников и, по донесениям шпионов, даже посылали отряды для перехвата осужденных на смерть. Изгнанные служили им верой и правдой, затая злобу на осудивший их Дирн.

Да, там, в пустошах, медленно, но неуклонно развивается новая цивилизация. Большинство кланов разделены и раздроблены, но уже сейчас принимаются попытки дипломатического, а подчас и силового объединения. В Пойме зреет сила, с которой придется считаться, сила, которая вполне способна подмять и уничтожить Дирн. Не все Избраннные видят и понимают это, не все и имеют доступ к этой информации. Поэтому Изагер не мог просчитать последствий обнародования этих сведений. Разброд в рядах Избранных может оказаться роковым для города.