Время вспомнить (СИ) - Норд Наталья - Страница 87

   ― Что, если мы просто поговорим?

   Адман Вала поспешно закивал, щуря слезящиеся глаза. Он был лишь стариком, несчастным человеком, желающим жить и не стремящимся на Ту Сторону за своей давно покойной женой. Он рассказал беловолосой женщине, чье лицо пряталось в тени, все, что знал. Через несколько минут после разговора адман Вала умер от тонкого шила, пронзившего его сердце. Беловолосая фигура покинула пыточную, разочарованно качая головой.

   Глава 17. Шантаж

  432 год от подписания Хартии (сезон поздней весны).

  Тормант.

  Тормант встрепенулся от ощущения, что что-то движется рядом. Несколько минут жрец пытался понять, где находится. Голова была свежа, и тело дышало бодростью, но комната, в которой он проснулся, вернее сказать, очнулся, была ему незнакома. Окажись рядом сейчас наемный убийца, и королевский духовник был бы ему подан, как цыпленок на блюде, с гарниром из путаных мыслей и приправой из непонимания. Движение повторилось. Тормант подскочил и сел, зашарив рукой у пояса. Привычной одежды на нем не оказалось, лишь воздушная сорочка из дорогой кружевной ткани. Что-то мелькнуло в голове, какая-то неприятная мысль всплыла в уголке памяти и исчезла.

  Наконец жрец заметил в углу комнаты немолодую женщину в коричневом фартуке, она, стоя у манекена для платья, чистила щеткой темно-серое одеяние, в которой Тормант признал свой собственный жакет, надетый им почти семиднев назад и с тех пор немало загрязнившийся. Служанка хмурилась и вздыхала.

  ― Выкиньте его, ― чувствуя, что голос еще не совсем слушается его, проговорил жрец.

  ― Что? ― служанка вздрогнула и повернулась к кровати.

  ― Выбросьте. К бесам. Ничего уже вы с ним не сделаете. И лучше вообще не трогайте. Аккуратно сверните и в огонь, ― Тормант скривился от всплывших в голове рваных воспоминаний последних 'веселых' дней ― даже слугам не стоило возиться с той грязью, что могла осесть на его одежде в грязных подвалах Озорного Патчала.

  ― Господин, ― служанка присела в поклоне. ― Простите, что я здесь. Я ждала вашего пробуждения, чтобы получить распоряжения насчет платья.

  ― Все выбросьте, ― Тормант махнул рукой. ― Только скажите сначала, где я.

  ― О! ― служанка кивнула и заговорила деловитым тоном. ― Вы в покоях господина Агталия, секретаря Господина Нашего короля Лоджира, да будет он четырежды благословлен Двумя Сторонами. Вы спали со вчерашнего рассвета. Господин Агталий велел вас не беспокоить. Мне также велено выполнять любые ваши распоряжения.

  ― Понятно, ― жрец оглядел комнату. ― Что ничего не понятно.

  Покои были обставлена роскошно, но вульгарно: много позолоты и лака, кричащих цветов обивка на стульях и кушетке, кровать в кружевах и рюшечках. Господин Агталий, должно быть, обставлял гостевые покои, руководствуясь исключительно собственным вкусом. Ну, разве что, еще и вкусом короля. Поговаривали, что Лоджир любит бывать в поместье господина секретаря. Любил.

  ― Ваша рубашка выстирана, но брюки и жакет...

  ― Я же сказал, кинуть в огонь. Ваш господин одолжит мне что-нибудь...― Тормант запнулся, вспомнив предпочтения господина Агталия в одежде, ― ...а лучше пошлите за моим камердинером.

  ― Сию минуту, господин. В банной приготовлена для вас горячая вода, вас ждут цирюльник и лекарь. А пока, вот, я взяла на себя смелость... ― женщина подхватила с прикроватной скамьи светлое шелковое одеяние и развернула его, вопросительно глядя на гостя.

  Тормант со вздохом кивнул. Пусть это будет домашний халат. С кружевами на груди и шлейфом. Слишком хлопотно сейчас убеждать служанку в том, что он не из тех мужчин, что, бывая в гостях у королевского секретаря, рядятся в женские туалеты. Бесы с ним, с халатом. Он дождется Орешка и выяснит, какого тхуута делает в гостях у 'подружки' Лоджира. Тормант отказался от лекаря, но с удовольствием согласился на ванну и услуги брадобрея.

  Агталий расположился в зимнем саду. Перед ним стоял стол, накрытый на двоих. Над серебряным кофейником струился дивно пахнущий дымок, в чашах были мясо, хлеб и фрукты - простая, несмотря на статус владельца поместья, еда.

  Королевский секретарь поднял голову и с удивлением и любопытством посмотрел на вошедшего.

  ― Боги. Вы свежи, как маргаритка, ― произнес Агталий вместо приветствия. ― Будь я на вашем месте, мое бессознательное тело уже отпаивали бы тинктурами лекари. И трудно сказать, отпоили бы. О, это какой-то секрет? ПодЕлитесь?

  Тормант на ходу завязывал тесемки на рубашке, мысленно ругая Орешка за то, что тот так долго доставлял ему одежду. Впрочем, испуганный и растерянный вид слуги, в первый раз попавшего в дом любовника короля и возомнившего уже, что его хозяин решил удариться в мужеложство, рассмешил жреца. В противоположность Орешку, Тормант совсем не боялся за свою 'честь'. Он знал, как предан фаворит Лоджира своему возлюбленному, в отличие от последнего.

  Тормант чувствовал себя неожиданно хорошо. Несмотря на все недавние несчастья, приключившиеся с ним и заставившие его пойти искать утешения в самых злачных местах столицы, настроение его было на диво бодрым; он забавлялся мыслью о том, что судьба к нему по-прежнему благосклонна - его пребывание в доме любовника Лоджира казалось весьма и весьма удачным стечением обстоятельств - пришло время узнать последние придворные новости и почему бы не из уст королевского секретаря?

  ― Приветствую вас, господин Агталий, ― Тормант в свою очередь, не выходя за рамки приличий, рассматривал хозяина дома. ― Не ожидал, что проведу утро в вашей компании.

  Агталий улыбнулся. Фаворит Лоджира был худощав и тонок в кости, от того издали казался по-девичьи хрупким, но возраст и неспокойная придворная жизнь наложили уже отпечаток на его внешность. Его длинные выбеленные волосы носили следы тщательного ухода, но лимонный сок и яркое солнце уничтожили их густоту и блеск. Густые черные брови на бледном лице странно контрастировали с бесцветными волосами, умные серые глаза с поволокой грусти довершали необычный, одновременно притягивающий и отталкивающий, облик. Агталий не был сегодня накрашен, и его кожа казалась прозрачной и болезненно-нежной.

  ― На все воля богов, ― тонким голосом произнес секретарь. ― Однако вы не ответили на мой вопрос, господин Тормант. Как вам удается так быстро вернуть себе здравие после подобных...излишеств?

  ― Ничего секретного, господин Агталий - всего лишь Дар от Храма. Я не простужаюсь, не мучаюсь похмельем и не боюсь подхватить срамную болезнь.

  ― О, вот чего нам всем так недостает! ― воскликнул фаворит короля, всплеснув изящными руками и по-птичьи наклоняя голову набок.

  ― Обратитесь к господину Сюблиму, ― поморщившись, предложил Тормант, усаживаясь за стол. ― Теперь это его ведомство - раздавать Дары.

  ― И вам туда нынче путь закрыт? ― откровенно улыбаясь, предположил Агталий.

  ― Вы необыкновенно проницательны. И хорошо осведомлены, ― жрец криво усмехнулся в ответ. ― Ничего нет хуже, чем бывший друг, ставший соперником и победивший... все равно в каком вопросе.

  Он занялся едой. Агталий сидел напротив, цедя свежесваренный кофе, и с нескрываемым удовольствием наблюдал за тем, как ест его гость.

  ― Я вас понимаю, ― протянул секретарь. ― В политике, как и в любви, тяжело подчинятся равным. Жаль, что мне еще несколько лет ждать от Храма следующего Дара. Я бы с удовольствием выбрал то же, что и вы. Кстати о Дарах. Хотите знать, как мы вас нашли?

  ― Сгораю от нетерпения. Я не ожидал, что меня так скоро...спасут. Мой камердинер должен был явиться за мной не раньше седьмого дня.

  ― Явиться в Бежра- Гамбэ? Мы нашли вас там.

  ― Бежра-Гамбэ? Сорок тхуутов! Это как же меня туда занесло? ― Тормант со звоном поставил на блюдце кофейную чашечку, изумленно и недоверчиво глядя на собеседника.

  У Бежра-Гамбэ, бершанского притона в пригороде столицы Грязном Патчале, была наисквернейшая репутация. Даже самые бедовые курители древесной щепы и любители азартных игр не отваживались туда заглядывать без особой надобности. Если кто-то пропадал в городе без вести, о нем говорили 'сгинул, как в Бежра-Гамбэ'. Некто из владельцев притона имел высокие связи среди гардов и мортальных чиновников. До сих пор все темные дела, творимые в стенах этого заведения, сходили бершанцам с рук. В Бежра-Гамбэ можно было без страха купить то, к чему в любом другом месте города в довесок частенько полагались кандалы или веревка, продать жену и детей, нанять окаянника за десяток золотых, проиграть собственную свободу ― и все это без опаски, что среди посетителей заведения окажется переодетый гард.