Санта-Хрякус - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 15

— Я ИМЕЮ В ВИДУ СИТУАЦИЮ. МОЖЕТ, НАМ ВСЕ ЭТО БРОСИТЬ? ЗНАЕШЬ, В БОЛЬШИНСТВЕ ПИСЕМ… ОНИ НЕ ВЕРЯТ. ПРОСТО ПРИТВОРЯЮТСЯ, ЧТО ВЕРЯТ. ТАК, НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ[8] . БОЮСЬ, МЫ НИЧЕГО НЕ СМОЖЕМ СДЕЛАТЬ. СЛИШКОМ УЖ БЫСТРО РАСПРОСТРАНЯЕТСЯ РЕАКЦИЯ. ПРИЧЕМ ИЗМЕНЯЕТСЯ ДАЖЕ ПРОШЛОЕ.

— По-моему, ты, хозяин, несколько преувеличиваешь, — с набитым ртом откликнулись мешки. — Все не так смертельно.

— А ПО-МОЕМУ, ВСЕ ИМЕННО ТАК.

— Я хотел сказать, перспективой полного и окончательного поражения нас не испугаешь.

— ГМ, ДА? НУ, ХОРОШО. ПОЛАГАЮ, НАМ ПОРА. — Фигура взяла в руки вожжи. — НО, ДОЛБИЛА! НО, КЛЫКАЧ! НО, РЫВУН. НО, МОРДАН! ПОЕХАЛИ!

Четыре запряженных в сани огромных кабана даже не пошевелились.

— ПОЧЕМУ ОНИ НЕ СЛУШАЮТСЯ? — недоумевающе вопросила фигура.

— Понятия не имею, хозяин, — ответили мешки.

— С ЛОШАДЬМИ У МЕНЯ ЛУЧШЕ ПОЛУЧАЕТСЯ.

— Может, попробовать: «Но, мои свинки»?

— НО, МОИ СВИНКИ! — Некоторое время царила тишина.

— НЕТ, КАЖЕТСЯ, ДО НИХ НЕ ДОХОДИТ. — Послышался неразборчивый шепот.

— ПРАВДА? ДУМАЕШЬ, ПОДЕЙСТВУЕТ?

— Будь я свиньей, хозяин, на меня бы точно подействовало.

— ХОРОШО.

Фигура снова встряхнула поводьями.

— ВКУСНЫЕ! ЯБЛОКИ!

Ноги кабанов мгновенно пришли в движение. В воздухе возник серебряный луч, удаляющийся в сторону горизонта. Стронувшись с места, сани почти мгновенно превратились в точку, а потом и вовсе исчезли.

— ПИСК?

Смерть Крыс пробежал по снегу, спустился по водосточной трубе и приземлился на крышу сарая.

Здесь сидел ворон и с безутешным видом что-то разглядывал.

— ПИСК!

— Нет, ты только посмотри, — риторически произнес ворон и ткнул когтистой лапой в сторону птичьей кормушки. — Чего только не положили в эти сеточки! И половинку кокосового ореха, и кусочек бекона, и горсть арахиса! И эти существа считают себя божьим даром для дикой природы? Ха! А где глазные яблоки? Где потроха? Ау! Нету. Самая умная птица умеренных широт встречает холодный прием только потому, что не умеет висеть вниз головой и миленько щебетать. Взять, к примеру, малиновок. Что за сварливые, мелочные создания! Все время дерутся, только и умеют, что чирикать, а от хлебных крошек уже клювы воротят. В то время как я могу цитировать стихотворения, знаю массу смешных фраз…

— ПИСК!

— Да? Что?

Смерть Крыс указал на крышу, на небо и взволнованно запрыгал. Ворон развернул один глаз верх.

— А, да. Он, — кивнул ворон. — Всегда появляется в это время года. Наверное, дальний родственник малиновок, которые, кстати…

— ПИСК! ПИ-И-ИСК! — Смерть Крыс изобразил фигуру, упавшую в камин и ходившую по комнате. — ПИСК! И-ИСК ИСК ИСК. ПИСК «ХИСК-ХИСК-ХИСК»! ИСК ИСК ПИСК!

— Переусердствовал, ожидая Санта-Хрякуса, да? Накушался коньячного масла?

— ПИСК?

Глаза ворона завращались.

— Послушай, Смерть — это Смерть, а не работа на полставки, понял? Ты не можешь устроиться в свое свободное время мыть окна или подстригать людям лужайки.

— ПИСК!

— Ну хорошо.

Ворон немного присел, чтобы крошечная фигурка смогла забраться к нему на спину, потом взмахнул крыльями и взлетел.

— Конечно, оккультные фигуры частенько съезжают с катушек, — сказал он, поднимаясь над садом в озаренное лунным светом небо. — Взять, к примеру, Лихо…

— ПИСК.

— Что ты, что ты, я ни в коем случае не провожу никаких параллелей…

Сьюзен терпеть не могла «Заупокой», но, когда бремя нормальности становилось особо нестерпимым, она шла именно туда. Запах, выпивка и клиентура этого трактира оставляли желать лучшего, и все же в «Заупокое» был один большой плюс. Здесь не обращали внимания. Никто. Ни на что. Свячельник традиционно предполагалось проводить в кругу родных и близких, но некоторые местные завсегдатаи выглядели так, что у них вполне могли быть не семьи, а выводки или, допустим, стаи. А кое-кто, похоже, и вовсе сожрал своих родственников, ну, или по крайней мере чьих-либо еще родственников.

В «Заупокое» пили умертвил. И когда у трактирщика, которого звали Игорь, заказывали «Кровавую Мэри»… в общем, вы получали то, что заказывали.

Завсегдатаи не задавали вопросов — и не только потому, что многие вместо связной речи изъяснялись рычанием. Просто никому не хотелось знать ответы. Каждый в «Заупокое» пил в одиночестве, даже если сидел в группе. Или, скажем, в стае.

Несмотря на криво развешанные страшдественские украшения, призванные создать некий уют и ощущение праздника, «Заупокой» так и не превратился в семейное заведение[9] .

Именно воспоминаний о семье так хотелось избежать Сьюзен.

Сейчас ей в этом помогал джин с тоником. В «Заупокое», если, конечно, вам не было все равно, следовало заказывать прозрачные напитки, потому что у Игоря иногда возникали очень странные идеи по поводу того, что можно надеть на кончик трубочки для коктейля. Если вы видели что-то круглое и зеленое, оставалось только надеяться, что это оливка.

Она почувствовала за ухом чье-то горячее дыхание. Рядом с ней на стуле устроился страшила.

— И что же здесь делает нормальная девочка? — прохрипел страшила, окутывая ее облаком алкогольных паров и несвежего дыхания. — Решила, что это круто — прийти сюда в черном платье и потусоваться с потерянными мальчиками? Или мрак опять вошел в моду, а?

Она немного отодвинула свой стул. Страшила усмехнулся.

— Хочешь поиметь страшилу под своей кроваткой?

— Перестань, Шлимазель! — сказал Игорь, продолжая протирать стакан.

— А чего она сюда приперлась? — прохрипел страшила, хватая Сьюзен за руку огромной волосатой лапищей. — Может, ей хочется…

— Я повторять не буду, Шлимазель, — предупредил Игорь.

Сьюзен повернулась к страшиле.

Игорю не было видно ее лица, но страшила явно что-то увидел. И отпрянул так быстро, что свалился со стула.

Когда девушка заговорила, это были не просто слова, но высеченное в камне утверждение, гласящее, каковым будет будущее.

— УХОДИ И ПЕРЕСТАНЬ НАДОЕДАТЬ МНЕ.

Затем Сьюзен повернулась и несколько виновато улыбнулась Игорю. Страшила, быстро выбравшись из обломков стула, вприпрыжку ускакал к двери.