Роковая музыка (Музыка души) - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 66

Они посмотрели на таверну. Облезшая, скрипучая вывеска пыталась донести до мира слова «Хорошенькая Капустка».

— Меня это пугает, — сказал Асфальт.

В освещенной тусклым светом таверне, храня мрачное молчание, сидело несколько человек. Путешественников обслужил трактирщик, чьи манеры свидетельствовали о его пылкой надежде на то, что посетители умрут ужасной смертью, как только покинут его заведение. У пива был такой вкус, как будто оно не против такого развития событий.

Они расселись вокруг стола, боясь поднять глаза.

— Я слышал о местах вроде этого, — прошептал Глод. — Вы приезжаете в маленький городок, который называется как-нибудь вроде Дружелюбие или Умиротворение, а на следующий день все ваши ребра наружу.

— Мои вряд ли, — сказал Клиф. — Я слишком каменистый.

— Ну хорошо, ты пойдешь на сад камней, — сказал гном.

Он окинул взглядом покрытые морщинами лица посетителей и театральным жестом поднял кружку.

— Капуста уродилась на славу, а? — спросил он. — Я видел в полях — вся такая крупная и желтая. Зрелая, да? Это же отлично, а?

— Это бабочки-капустницы, вот что это, — ответил кто-то из полутьмы.

— Отлично, отлично, — сказал Глод. Он был гномом, а гномы не занимаются фермерством.

— Мы здесь, в Скроте, не любим цирк, — сказал другой голос, тягучий и низкий.

— А мы не цирк, — возразил Глод с живостью. — Мы музыканты.

— Здесь, в Скроте, мы не любим музыкантов, — сказал еще один голос.

Казалось, в полумраке скапливается все больше и больше народа.

— Эээ — а что вы здесь, в Скроте, любите? — спросил Асфальт.

— Ну, — ответил бармен, который был теперь не более чем контуром на фоне мрака. — В это время года мы предпочитаем барбекю, приготовленное в саду камней.

Бадди вздохнул. Это был первый звук, который он издал с тех пор, как они въехали в город.

— Я думаю, нам лучше бы показать им, что мы играем, — сказал он. В голосе его слышалось лязганье.

Чуть погодя.

Глод смотрел на ручку двери. Это была ручка двери. Вы беретесь за нее рукой. Но что должно последовать затем?

— Дверная ручка, — сказал он, просто на случай если это поможет.

— Я дмал, тбе над е пврнуть, — сказал Клиф откуда-то с пола.

Бадди возник у гнома из-за спины и повернул ручку.

— Пытрьсаюшаще, — сказал Глод и упал внутрь. Затем чуть-чуть приподнял себя от пола и огляделся.

— Эт де? — спросил он?

— Трактирщик сказал, мы можем переночевать здесь бесплатно, — сказал Бадди.

— К-кой брдак, — заявил Глод. — Кто-нить принесите мне бмагу и перо, щасже!

Покачиваясь, появился Асфальт, несущий багаж. В зубах у него была сумка с камнями Клифа, которые тут же вывалились на пол.

— Ну, это было изумительно, сэр, — сказал он. — Как вы вошли в этот амбар и сказали, сказали… что вы сказали?

— Шоу будет прямо здесь, — напомнил Бадди, укладываясь на соломенный матрас.

— Потрясающе! Они, должно быть, сбегались со всей округи!

Бадди уставился в потолок и сыграл несколько аккордов.

— А барбекю! — воскликнул Асфальт, продолжая пылать энтузиазмом. — А соус!

— Мя-со, — добавил Глод.

— Уголь, — пробормотал Клиф удовлетворенно. Вокруг его рта красовалось черное пятно.

— И ктомог под-мать, — сказал Глод. — Что пиво мжна варить из этой… из цветной кпусты.

— Тот имел голову на плечах, — согласился Клиф.

— Я уж думал, у нас будет куча неприятностей, до того как вы начали играть, — сказал Асфальт, стряхивая насекомых с другого матраса. — В толк не возьму, как это вы заставили их так отплясывать.

— Да, — сказал Бадди.

— И мы ж не платили низчто, — пробормотал Глод, рухнул навзничь и сразу принялся храпеть, позванивая шлемом.

Когда все остальные заснули, Бадди положил гитару на кровать, осторожно открыл дверь и спустился по лестнице в ночь.

Было бы замечательно, если бы в эту ночь стояла полная луна. Подошел бы и тонкий лунный серп, но полная луна была бы уместнее. Но в эту ночь светила половинка луны, которую никогда не увидишь на романтических или же мистических полотнах, несмотря на то, что это как раз и есть самая магическая фаза.

В воздухе смешивались запахи выдохшегося пива, гнилой капусты, углей от барбекю и половинчатых гигиенических мер.

Он прислонился к стене конюшни Сета, которая слегка покачнулась.

Прекрасно быть на сцене или, как сегодня ночью, на воротах амбара, положенных на несколько кирпичей. Все видится в ярком цвете. Он ощущал горячие белые образы, искрящиеся в его мозгу. Его тело как будто бы горело в огне и, что важнее, хотело гореть. Он чувствовал себя живым.

А теперь, когда все кончилось, чувствовал себя мертвым.

Из мира не исчезли цвета, только теперь он как будто надел копченые очки Клифа. Звуки доносились как сквозь вату. Вероятно, барбекю было отличное — он слышал, как об этом говорил Глод, но для него это были просто мускульные ткани, не более того.

Тень двигалась через пространство между двумя зданиями.

С другой стороны, он ведь лучший. Он осознавал это, без гордости или заносчивости, а просто как факт. Он чувствовал музыку, которая истекала из него прямо в публику.

— Вот этот, сэр? — прошептала тень около конюшни, когда Бадди побрел по залитой лунным светом улице.

— Да. Сначала этого, потом двоих в гостинице. Даже большого тролля. У него должно быть такое пятно на задней стороне шеи.

— Но это не сам Достабль, сэр?

— Как ни странно, нет. Он вообще не здесь.

— Жаль. Я как-то купил у него пирожок с мясом.

— Вообще это заманчиво. Но за Достабля нам никто не платил.

Убийцы извлекли ножи, лезвия которых были вычернены, чтобы исключить случайный блик.

— Я бы дал за него двухпенсовик, сэр, если это решит дело.

— Это безусловно привлекает— — старший Убийца вжался в стену, когда шаги Бадди зазвучали совсем близко.

Он сжимал нож лезвием вверх. Всякий, кто понимает немного в ножах, никогда не прибегнет к столь любимому иллюстраторами знаменитому удару сверху вниз. Это неэффективно и по-любительски. Профессионал бьет снизу вверх; путь к сердцу мужчины лежит через желудок.

Он отвел руку назад и собрался…