Роковая музыка (Музыка души) - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 5

— Она черная, — пробормотал он.

— НЕТ, — сказал незнакомец. — ТОЛЬКО КОГДА СМОТРИШЬ СНАРУЖИ, НОЧНОЕ НЕБО ЧЕРНО. НО ЭТО ПРОСТО КОСМОС. БЕСКОНЕЧНОСТЬ, КАК БЫ ТО НИ БЫЛО — СИНИЯ.

— Я предполагаю, ты знаешь и звук, который получается при хлопке одной ладонью? — спросил святой человек язвительно.

— ДА. ХЛ. ОП ИЗДАЕТСЯ ДРУГОЙ.

— Ага! Нет, тут ты не прав! — сказал святой человек, возвращаясь на твердую почву. Он взмахнул тощей рукой. — Никакого звука, понял?

— ЭТО НЕ ХЛОПОК. ЭТО ПРОСТО ВЗМАХ.

— Нет, хлопок. Я просто не использовал вторую руку. Какой оттенок синего, кстати?

— ТЫ ПРОСТО МАХНУЛ РУКОЙ. Я БЫ НЕ НАЗВАЛ ЭТО СЛИШКОМ ФИЛОСОФИЧНЫМ. УТИНОЕ ЯЙЦО.

Святой человек посмотрел вниз, в долину. Приближались несколько человек. В волосы у них были вплетены цветы и они несли что-то весьма напоминающее чашу риса.

— ИЛИ, МОЖЕТ БЫТЬ, EAU DE NI.

— Послушай, сын мой, — проговорил святой человек поспешно. — Чего ты конкретно хочешь? Нету у меня на тебя целого дня.

— ЕСТЬ. БЛАГОДАРЯ МНЕ.

— Чего ты хочешь?

— ПОЧЕМУ ВЕЩИ ТАКОВЫ, КАКОВЫ ОНИ ЕСТЬ?

— Нууу…

— ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ, ТАК?

— Не со всей определенностью. Что касается всех вещей, то это же тайна, понимаешь?

Незнакомец уставился на святого человека, отчего у того возникло ощущение, что его голова становится прозрачной.

— ТОГДА Я ЗАДАМ ТЕБЕ ПРОСТОЙ ВОПРОС. КАК ЛЮДИ ЗАБЫВАЮТ?

— Забывают что?

— ВСЕ. ЧТО УГОДНО.

— Это… э… это происходит само собой.

Предполагаемые последователи превратились в ленту на горном пути. Святой человек торопливо подхватил свою чашу.

— Предположим, что вот это твоя память, — сказал он, размахивая чашей. — Она может вместить вот столько, так? Новые вещи прибывают, старые должны вывалиться.

— НЕТ. Я ПОМНЮ ВСЕ. ВСЕ. ХЛОПАНИЕ ДВЕРЕЙ. ИГРУ СВЕТА В ВОЛОСАХ. ЗВУК СМЕХА. ШАГИ. КАЖДУЮ ДЕТАЛЬ. КАК БУДТО ЭТО БЫЛО ТОЛЬКО ВЧЕРА. КАК БУДТО ЭТО БЫЛО ТОЛЬКО ЗАВТРА. ВСЕ. ТЫ ПОНИМАЕШЬ?

Святой человек склонил свою блестящую лысую голову.

— Традиционно, — сказал он, — способы забывания включают в себя вступление в Клатчский Иностранный Легион, употребление вод нескольких магических рек — никто не знает, где их искать — и поглощение огромных объемов алкоголя.

— АХ, ДА.

— Но алкоголь истощает тело и отравляет душу.

— ЗВУЧИТ НЕПЛОХО, НА МОЙ ВЗГЛЯД.

— Учитель?

Святой человек в раздражении обернулся. Последователи прибыли.

— Минутку, ладно? Я беседую с…

Незнакомец исчез.

— Но, Учитель, мы преодолели многие мили через… — сказал последователь.

— Заткнись на секунду, хорошо?

Святой человек поднял руку и провел ею несколько раз в воздухе. Что-то пробормотал про себя.

Последователи обменялись взглядами. Такого они не ожидали. Наконец их предводитель потерял терпение.

— Учитель…

Святой человек обернулся и хватил его по уху. Звук определенно напоминал хлопок.

— А! Я понял! — воскликнул святой человек, — Итак, что я могу сделать для…

Тут он замер, поскольку его уши догнал мозг.

— А что он, собственно, имел в виду, когда говорил — люди?

В задумчивости Смерть шагал через холм туда, где его огромная белая лошадь безмятежно любовалась видами.

Он сказал ей:

— УБИРАЙСЯ.

Лошадь осторожно осмотрела его. Она была гораздо умнее большинства лошадей, хотя это и не такое уж значительное достижение. Она, казалось, сознавала, что с хозяином что-то не то.

— МОЖЕТ, Я ЕЩЕ ВЕРНУСЬ, — сказал Смерть.

И исчез.

В Анк-Морпорке не было дождя. И это весьма удивило Импа. Кроме этого его удивила скорость, с которой у него кончились деньги. Он уже потерял три доллара и двадцать семь пенсов. Потерял он их, положив в свою чашу, которую ставил перед собой, когда играл — из тех же соображений, из каких охотник использует подсадку чтобы приманить уток. В следующий раз, когда он заглянул в чашу, она была пуста. Люди приходят в Анк-Морпорк в поисках удачи. К несчастью, другие люди приходят сюда за тем же.

И людям, казалось, не нужен был бард, даже выигравший омелу и столетнюю арфу на Большом Эйстеддфоде в Лламедосе.

Он выбрал место на одной из главных площадей, настроился и заиграл. Никто не обратил на него ни малейшего внимания, разве что иногда толкали, проходя мимо, чтобы освободить дорогу и, по всей видимости, подрезать его чашу.

Наконец, когда он уже засомневался в правильности своего решения вообще сюда являться, рядом с ним остановились стражники.

— Это он на арфе играет, Шнобби, — заметил один, оглядев Импа.

— На лире.

— Нет, клянусь тебе, что… — толстый стражник нахмурился и посмотрел вниз.

— А, ты ждал всю жизнь, когда можно будет это сказать, так, Шнобби? — спросил он, — Держу пари, ты родился с надеждой, что в один прекрасный день кто-нибудь скажет «Это арфа» и тогда ты сможешь сказать — «Лира», в расчете на то, что получится каламбур или игра слов. Ну-ну. Ха-ха!

Имп перестал играть. В этих обстоятельствах продолжать было невозможно.

— Это в самом делле арфа, — сказал он. — Я выигралл ее на…

— А, так ты из Лламедоса, верно? — спросил толстый стражник. — Я догадался по твоему акценту. Очень музыкальные люди, эти лламедосцы.

— А по мне звучит, как будто горло полощут гравием, — заявил второй, которого назвали Шнобби. — Лицензия у тебя есть, приятель?

— Ллицензия? — переспросил Имп?

— Очень они строгие насчет лицензий, в Гильдии Музыкантов, — сказал Шнобби. — Если они поймают тебя играющим без лицензии, они отберут у тебя инструмент и засунут…

— Ну-ка, ну-ка, — сказал караульный, — хватит пугать парня.

— Скажем так: если ты играешь на флейте, тебя ждет не слишком много удовольствия, — сказал Шнобби.

— Но истинно говорю вам — музыка свободна, как воздух и небо, размыслите, — сказал Имп.

— Нет, только не здесь. Послушай совет, дружище, — сказал Шнобби.

— Я никогда не слышал о Гилльдии Музыкантов, — сказал Имп.

— Это на Тин Лид Элли, — сказал Шнобби, — Если хочешь быть музыкантом — вступай в Гильдию.

Имп был вскормлен в повиновении законам. Лламедосцы исключительно законопослушны.

— Мне доллжно направится прямо туда, — заявил он.