Пятый элефант - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 26

«Капитанское звание. Определенно, – думал Колон, гордо глядя вдаль и спускаясь по лестнице, но очень осторожно, ибо спуск по лестнице и глядение вдаль, как правило, несовместимые процессы. – Доберусь до капитана и завязываю».

Ему совсем не хотелось быть старше капитана Моркоу по званию. Это было бы… неправильно.

Эти его мысли доказывали лишь одно. Как бы власть ни туманила человеческую голову, инстинкт самосохранения все равно возьмет свое.

«Он и в самом деле забрал цыплят, – думал Гаспод, петляя между ног столпившихся людей. – Вот уж не думал…»

Впрочем, пообедать так и не удалось. Цыплят сунули в одну сумку, а Гаспода – в другую. Эту поездку он запомнит надолго – целых десять миль бок о бок с жареными курицами…

Народу было словно в базарный день, и, судя по всему, травля волка должна была послужить финальным аккордом этого импровизированного праздника. Из переносных загородок выстроили почти круглый по форме загон. Люди держали собак за ошейники. Псы были огромными, тяжеловесными и очень неприятными с виду тварюгами, озверевшими от возбуждения и природной тупости.

Рядом с загоном стояла клетка. Гаспод пробрался к ней вплотную и уставился сквозь деревянные прутья на бесформенную кучу серой шерсти, видневшуюся в полумраке.

– Похоже, тебе предстоит нешуточный махач, а, приятель? – спросил он.

О волках существует великое множество легенд, хотя большинство из них является легендами о том, что люди думают о волках. Так вот, вопреки этим легендам загнанный волк скорее будет выть и вилять хвостом, чем беситься от ярости.

Но этот волк явно считал, что терять ему уже нечего. У прутьев клетки хищно щелкнули покрытые пеной зубы.

– А где твоя стая? – спросил Гаспод, отпрыгнув.

– У меня нет стаи, коротышка!

– А, волк-одиночка, значит…

«Хуже не придумать», – подумал Гаспод.

– Жареный цыпленок того не стоит, – пробормотал он, а чуть громче прорычал: – Ты тут других волков не видел?

– Видел!

– Отлично. Хочешь выйти отсюда живым?

– Всех разорву!

– Конечно, конечно, но их слишком много, понимаешь? У тебя нет ни малейшего шанса. Это они тебя разорвут. Собаки гораздо коварнее волков.

Волк прищурился в полумраке.

– А почему ты мне об этом говоришь, псина?

– Потому что хочу помочь. Сделаешь так, как я скажу, и через полчаса будешь на свободе. Иначе уже завтра станешь ковриком в чьей-нибудь прихожей. Тебе выбирать. Хотя не знаю… Из того, что от тебя останется, даже коврик не сделаешь.

Волк прислушался к лаю собак. В их намерениях сомневаться не приходилось.

– И что ты задумал?

Через несколько минут толпа расступилась и к загону подъехал Моркоу. Гвалт мгновенно стих. Меч и конь всегда вызывают уважение, тогда как сам всадник зачастую является лишь необходимым придатком. Но не в этом случае. Служба в Страже придала мышцам Моркоу внушительный лоск.

А еще эта едва заметная улыбка. От такой улыбки хочется попятиться.

– Добрый день. И кто здесь главный?

После некоторого замешательства, пока люди мерялись статусами, один из мужчин осторожно поднял руку.

– Я помощник головы, ваша честь.

– Что здесь происходит?

– Собираемся травить волка, ваша честь.

– Правда? Я и сам являюсь владельцем волкодава, обладающего небывалой силой и отвагой. Могу я проверить его в схватке с этой тварью?

Немного побормотав, зрители пришли к единодушному мнению: а почему бы нет? Учитывая эту его улыбочку…

– Действуй, ваша честь, – разрешил помощник мэра.

Моркоу вставил пальцы в рот и оглушительно свистнул. Из леса людских ног выбрался Гаспод и гордо уселся на небольшом пригорке. Горожане с изумлением оглядели его, а потом раздался дружный хохот.

Который, впрочем, стих достаточно быстро, поскольку едва заметная улыбка странного незнакомца никуда не подевалась.

– Проблемы? – спросил Моркоу.

– Да его ж в клочья разорвут!

– Правда? Вас так заботит судьба волка?

Снова раздался смех. У помощника мэра возникло ощущение, что насмехаются скорее над ним, чем над происходящим.

– Что ж, это твой пес, господин, – пожал он плечами.

Песик гавкнул.

– Кстати, чтобы повысить интерес, мы готовы поставить на кон целый фунт мяса, – предложил Моркоу.

Песик снова гавкнул.

– Даже два фунта.

– Думаю, всем и так будет интересно, – сказал помощник мэра. Эта улыбочка начинала действовать ему на нервы. – Ребята, тащите волка!

Брызжущего слюной, рычащего волка вытащили в центр загона.

– Нет, нет, привязывать не нужно, – попросил Моркоу, увидев, что один из мужчин собирается обмотать веревку вокруг столба.

– Так ведь он убежит.

– Не успеет. Можете мне поверить.

Мужчина посмотрел на улыбку, снял с волка намордник и одним прыжком перемахнул через ограду.

– А сейчас, если ты думаешь кое в чем подправить наш былой договор, – обратился Гаспод к волку, – предлагаю тебе сначала посмотреть на лицо того парня, что на лошади.

Волк поднял взгляд. На лице всадника играла улыбка росомахи.

Гаспод гавкнул. Волк взвизгнул и перевернулся на спину.

Толпа ждала. А потом…

– И это все?

– Да, обычно именно так все и происходит, – кивнул Моркоу. – У него особый лай, понимаете? Вся кровь в теле жертвы мгновенно застывает в жилах. Из-за жуткого ужаса.

– Но псина к нему даже не притронулась!

– А зачем? – пожал плечами Моркоу.

Он слез с лошади, пробился сквозь толпу к загону, схватил волка за загривок и перебросил зверюгу через седло.

– Он захрипел! Я же слышал!… – крикнул кто-то.

– Это воздух покинул мертвое тело, – объяснил Моркоу. Улыбка так и не исчезла с его губ, и в данный момент она говорила о том, что уж кто-кто, а Моркоу слышал сотни и сотни таких вот предсмертных хрипов.

– Прав мужик-то, – раздался чей-то голос. – Известный факт. И как насчет хорошего бифштекса для храброго песика?

Люди начали озираться, пытаясь понять, кто это сказал. Вниз посмотреть никто так и не догадался, ведь собаки не умеют разговаривать.

– Так уж и быть, мы готовы отказаться от честно заработанного бифштекса, – сказал Моркоу, вспрыгивая в седло.

– А я… вернее, ты не готов, – произнес тот же голос. – Договор есть договор. Кто тут рисковал жизнью, скажи на милость?

– Гаспод, за мной, – велел Моркоу. Повизгивая и недовольно ворча, песик выбрался из толпы и затрусил вслед за лошадью.

Только когда они подъехали к границе городской площади, один из горожан воскликнул: «Вот черт, а что случилось-то?», и чары вдруг рассеялись. Но к тому времени и конь, и песик бежали очень-очень быстро.

Ваймс ненавидел и презирал привилегии высокого положения, но очевидный факт он не мог не признать: высокое положение позволяло презирать и ненавидеть их в комфорте.

Вилликинс прибывал на постоялый двор за час до кареты Ваймса и с высокомерием (которое сам Ваймс никогда и не пытался пускать в ход) занимал несколько комнат. Тем временем личный повар Ваймса захватывал местную кухню. Недовольный действиями дворецкого, Ваймс даже пожаловался Иниго.

– Понимаете, ваша светлость, – ответил тот, – сейчас вы путешествуете не как частное лицо, а как представитель Анк-Морпорка. Люди смотрят на вас, а видят целый город, мхм-мхм.

– Правда? Может, мне перестать умываться?

– Да, конечно, это забавно. Но, сэр, понимаете ли, сейчас вы и город едины. Мхм-мхм. Оскорбляя вас, тем самым оскорбляют Анк-Морпорк. Если же к вам относятся по-дружески, значит, и к Анк-Морпорку относятся по-дружески.

– Ну надо же! А ничего, что я иногда хожу в сортир?

– Это уже ваше личное дело, сэр. Город тут ни при чем. Ммхм-ммф.

«Это даже не я, а сам Анк-Морпорк срезает верхнюю часть яйца, – думал Ваймс на следующее утро за завтраком, срезая верхнюю часть яйца. – А если я сейчас вырежу из тоста солдатиков, вероятно, начнется целая война».