Колдовской мир — 2 (Поворот): Бури победы - Нортон Андрэ - Страница 77

Он увидел ее заново перевязанные руки.

— Как они?

— Хорошо. На самом деле руки почти не пострадали, хотя, вероятно, шрамов прибавится. А как твои раны?

Он пожал плечами.

— Неважно.

Голос его звучал глухо, и хотя он пытался скрыть свои чувства, она быстро взяла его за руку, как в лодке, когда он подумал, что погиб его сокол.

— Тарлах, что тебя беспокоит? Я заметила это еще до того, как мы расстались, но с тех пор твое беспокойство удвоилось.

Он опустил глаза, но не пытался скрыть свои страдания. Просто не мог ничего скрывать от нее.

— Даже сейчас я продолжаю доставлять тебе неприятности, — горько прошептал он. Я обязан был защищать тебя, леди, позаботиться, чтобы тебе не угрожали опасность или неудобства, но принес тебе одни испытания и тревоги, трудности и страдания.

Он коснулся ее перевязанных рук.

— Ты спасла мне жизнь тогда на карнизе, заплатила своими ранами. С той ночи…

— Я законная правительница долины Морской крепости. И не отрекусь от свода обязанностей, ни от одной. И, конечно, не могу отказаться от своего человеческого долга.

— Но у меня тоже есть обязанности, и я с ними не справился.

— В каком смысле? — недоуменно спросила она.

— Если бы я выслал Бросающего Вызов Буре, когда мы поднялись на борт «Звезды Диона», нас бы не захватили врасплох. Я боялся, что сокола увидят и узнают о нашем присутствии, и считал это большей опасностью, чем неожиданное нападение. Моя ошибка, неправильная оценка ситуации привела к гибели трех человек и заставила нас вынести все последующие испытания.

Женщина смотрела на него, в ее зеленых глазах вспыхнуло раздражение.

— Ты либо изображаешь дурака, либо настолько горд, что потерял рассудок, — сказала она, давая волю своему раздражению. — Может быть, ты ошибся, но мы живы и уверены в вине Огина.

— Мы выжили благодаря случайности.

— Случайности и твоим способностям принимать верные решения. Жизнь вообще случайность. Неужели ты не позволяешь себе совершать ошибки, фальконер Тарлах?

Он отвернулся.

— Нет, если у меня такие обязанности.

Губы Уны разошлись в улыбке. Она и так знала, он выдавал себя не раз, но чтобы до такой степени…

Она наклонила голову, чтобы он не прочел в ее взгляде понимание. Любой ее ответ — от сердца или холодного разума — только усилит его боль, сделает его положение еще более тяжелым. Она должна продолжать разговор так, словно он себя не выдал, как будто они просто товарищи, связанные крепкой дружбой и общим делом. Но даже это трудно признать такому, как он.

Фальконер пришел к такому же заключению, и, когда несколько секунд спустя он посмотрел ей в лицо, Уна поняла, что он уже полностью владеет собой.

— Благодарю за твое понимание, миледи, — сказал он, как будто закрывая этот вопрос.

И она, конечно, вздохнула с облегчением, он не понял, насколько выдал себя.

Женщина подумала, что он сразу уйдет, но он остался рядом с ней и продолжал внимательно смотреть на нее.

— Ты ничего не сказала, когда я говорил о наших действиях против Огина, — заговорил наконец Тарлах. — Я хотел бы знать твое мнение относительно этого.

— Даже если оно расходится с твоим?

— Даже в этом случае, леди. Мы говорим о войне, а не просто о самозащите, и ты говоришь от имени своей долины.

Она вздохнула, понимая, что должна подтвердить это.

— Я не хочу видеть, как снова кровоточит эта древняя земля. И особенно мне не хочется, чтобы Морская крепость была виновата в новой войне.

Она гордо выпрямилась.

— Но не только мои желания имеют значение. Здесь укоренилось ужасное зло. Его следует устранить, чего бы это ни стоило.

Мужчина кивнул и слегка улыбнулся. Ему стало легче. Уна хорошо выглядит после перенесенных испытаний, она не винит его. И тоска, которая сжимала его сердце, развеялась. Леди поддержала его действия. И ему не хочется, чтобы кровопролитие и насилие снова воцарились в Высоком Холлаке, и он даже усомнился в правильности собственных решений.

Тарлах встал. Тяжесть спала с его души, и он ощутил сильную усталость. Даже испытал легкое головокружение. Нужно уходить, иначе он вообще не сможет сделать и этого.

— Мне лучше уйти, — сказал он. — Нам пригодятся силы, когда мы вернемся в башню.

— Отдыхай спокойно, друг, — негромко проговорила она. — Ты много и упорно поработал ради Морской крепости.

Глава двадцать вторая

Всю ночь Тарлах крепко спал. Он не слышал ни бури, ни отважной борьбы экипажа с ней.

А когда проснулся, небо снова было солнечным, а океан спокойным и мягким.

Несколько секунд он лежал неподвижно, позволяя себе удовольствие медленно воспринимать окружающий мир, как лорд в своей постели в мирное время, потому что он хорошо знает, где находится, а вокруг действительно спокойно и безопасно.

Наконец Тарлах встал, оделся — одежда лежала на сундучке. И двигался сознательно неторопливо.

Мышцы удивительно мало напоминали о себе, когда он попробовал размяться. Он невольно порадовался этому. Когда воин поднялся на палубу, его приветствовал капитан «Крачки». Он рассказал о ночной буре. Потом сообщил, где они находятся.

— Ты отсутствовал так долго, что мы уже начали бояться, что тебя придется нести в башню, — закончил он, широко улыбаясь.

Тарлах тоже улыбнулся.

— Думаю, вы сумели бы разбудить меня, иначе я оказался бы слишком тяжелым грузом.

Он осмотрелся.

— Остальные еще не встали?

— Нет. Ты первый. Сейчас все еще спят.

Фальконер понял, что умирает с голоду, и попросил поесть. Принесли еду очень быстро. Ясно, что его просьбу предвидели. Он и сокол только успели сесть за стол, как к ним присоединились все с «Баклана».

Миновал полдень, когда перед ними открылся трижды благословенный вид Круглой башни, домов и полей за защитными стенами. И вскоре они сошли на берег.

Тарлах сразу направился в башню, задержавшись только для того, чтобы взять с экипажа слово молчать о происшедшем. Исключение составляла только Уна. Ей придется повидаться с семьями погибших. Обычаи Морской крепости не позволяли скрывать от них правду, они не должны узнать ее из разговоров и слухов со стороны, и поэтому владелица долины, тихо и не привлекая внимания, посетила все семьи убитых моряков и сообщила им о гибели кормильцев. Она попросила пока не проявлять свое горе открыто.

Командир фальконеров вызвал Бреннана и Рорика на совет. Пригласили и Руфона. Но когда все собрались, Тарлах больше молчал. Он сказал только, что нельзя начинать без Уны. Остальные не возражали, хотя мрачное молчание и угрюмое выражение лица командира говорили, что новости будут серьезными и тревожными.

Серые глаза Тарлаха потемнели, когда хозяйка долины наконец появилась. Ее напряженное бледное лицо красноречивей слов говорило о том, что ей пришлось выполнить нелегкую задачу.

Командир поспешил к Уне. На мгновение взял за руку. Он хорошо знаком с такой болью. Сколько раз еще придется ей выполнить эту миссию, пока не удастся покончить с ужасом, который только еще начинался.

Все смотрели на него, и потому наемник не стал дальше откладывать. Он рассказал обо всем, что видела и выдержала его группа.

Говорил он сжато, без всяких эмоций, потому что не хотел слишком опрометчивой реакции. Он описал серьезное преступление, и долг фальконеров не допустить его повторения. Решение должно быть разумным и приниматься на основании здравого ума, а не разгневанного сердца.

Как и на борту «Крачки», все долго молчали, когда он закончил говорить.

Первым обратился к нему Руфон.

— Ты считаешь, что нашим единственным ответом должно быть нападение?

— Да, я уже сказал. Пощадить сейчас Огина — все равно что выращивать семена чумы в собственном доме. Такому человеку нельзя доверять, даже если страх наказания будет долгие годы и десятилетия сдерживать его. Но однажды он снова нападет.

Руфон посмотрел на хозяйку.