Пирамиды - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 53

– Здесь где-то река, – снова прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Ты знаешь, где она, так давай же – вперед!

Солдаты принялись нервно озираться. Их примеру последовали несколько цортцев, присоединившихся, чтобы посмотреть, что происходит.

Верблюдок поднялся – колени его дрожали – и стал медленно вращаться на месте. Теппик ухватился за него.

«…примем d равным 4, – в отчаянии размышлял Верблюдок. – Пусть a.d равно 90. Пусть d отрицательное равно 45…»

– Дайте палку! – крикнул Теппик, когда перед ним на мгновенье мелькнул сержант. – Пока их хорошенько не огреешь, они ничего не понимают, такова уж верблюжья грамота!

– Меч сойдет?

– Нет!

Сержант помедлил, потом протянул Теппику копье.

С трудом удержав равновесие, Теппик ухватился за острие и нежно огрел верблюда по боку, подняв облако пыли и шерсти.

Верблюдок остановился. Уши его вращались, как радары. Вытаращив глаза, он уставился на скалу. И когда Теппик, ухватившись за клочковатую шерсть, прыгнул ему на шею, он неторопливой рысцой тронулся с места.

«…Дроби получаются…»

– Эй, смотри не врежься… – начал было сержант.

Ответом ему было долгое молчание.

Сержант неловко повернулся, посмотрел в сторону цортцев и встретился взглядом с их предводителем. Они без слов поняли друг друга – это умение повсеместно присуще центурионам и старшим сержантам. Двинувшись вдоль скалы, они остановились у отчетливо виднеющейся в ней трещины.

Сержант-цортец провел по ней рукой.

– Похоже на верблюжью шерсть, – констатировал он.

– И на кровь, – откликнулся эфебец.

– Сдается мне, это одно из тех самых необъяснимых явлений.

– Тогда все в порядке.

Несколько минут оба пристально разглядывали камень.

– Вроде миража, – подсказал цортец.

– В общем, одна из этих штучек.

– Мне еще послышалось, будто чайки кричат.

– Рехнуться можно. Теперь их оттуда не вытащишь.

Цортец вежливо кашлянул и оглянулся на своих людей.

– Надеюсь, ваши скоро будут здесь, – сказал он, делая шаг по направлению к своему собеседнику.

Эфебец тоже придвинулся на шаг.

– Это точно, – процедил он сквозь зубы, не отрывая глаз от подозрительной скалы. – Я вижу, ваши тоже не медлят.

– Да. Боюсь, вам придется несладко, если наши поспеют первыми.

– Взаимно. Что же, иначе и быть не может.

– Такова жизнь, – согласился цортец. Эфебец кивнул:

– Забавная штука, этот наш старый мир, если призадуматься.

– Не в бровь, а в глаз. – Цортец расстегнул нагрудник, наслаждаясь прохладой. – С пайками у вас как? – спросил он.

– Да как сказать. Не жалуемся.

– И мы тоже.

– Начнешь жаловаться – только хуже будет.

– Точно. Фиги у вас выдают? Я бы сейчас от фиги не отказался.

– Что?

– Фиги, говорю, есть?

– У нас фиников навалом, если, конечно, устроят.

– Спасибо, с финиками у нас порядок.

– Вот и ладно.

Собеседники умолкли, погрузившись каждый в свои мысли. Но вот эфебец снова нахлобучил свой шлем, а цортец подтянул ремни.

– Ну что, порядок?

– Порядок.

Распрямив плечи и гордо выпятив подбородки, они разошлись. Отойдя немного, оба одновременно обернулись и, обменявшись едва заметными недоуменными улыбками, продолжили путь каждый к своей позиции.

Книга IV

Книга о 101 проделке, на которую способен мальчишка

Теппик ожидал – но чего именно?

Быть может, смачного удара о скалу. Может, – это было верхом ожиданий, – что перед ним, как раньше бывало, вновь откроется вид на Древнее Царство.

Зато холодного, сырого тумана он никак не ожидал.

Сегодняшняя наука доказала, что существует гораздо больше измерений, чем традиционно признанные четыре. Ученые утверждают, что миру это ничем не грозит, так как сверхизмерения очень малы и замкнуты сами на себе, а поскольку реальность носит фрактальный характер, большая часть ее тоже надежно укрыта внутри самой себя. Это означает одно из двух: либо во вселенной куда больше чудес, чем мы способны постичь; либо ученым просто нравится придумывать разные штучки. Последнее наиболее вероятно.

Однако множественная вселенная полна маленьких, уютных измереньиц – игровых площадок творения, где вымышленные существа могут резвиться вволю, не боясь окриков суровой действительности. Иногда, если им случается сквозь прорехи измерений попасть в нашу с вами реальность, они оказывают воздействие на вселенную, давая повод к возникновению мифов, легенд или высказываний типа «надо ж было так напиться» или «немедленно прекратите хулиганить».

И вот в одно из таких измерений, вследствие самой банальной ошибки в расчетах, забрел Верблюдок.

Легенда почти не врет. Вдоль границ царства действительно бродит Сфинкс. Единственное, легенда не совсем точно сообщает, о каких именно границах идет речь.

Сфинкс – сверхъестественное создание. И существует он исключительно благодаря нашей фантазии. Хорошо известно, что все плоды нашей фантазии обязательно существуют – если не здесь, то где-то в бесконечных просторах вселенной. Но поскольку многие из этих плодов никак не вписываются в строгие пространственно-временные рамки, они оказываются вытесненными в смежные измерения. Это отчасти объясняет хроническое дурное настроение Сфинкса. Впрочем, любое существо с телом льва, женской грудью и орлиными крыльями сталкивается с серьезной проблемой самоидентификации, и нужно совсем немного, чтобы вывести его из себя.

Поэтому Сфинкс и придумал свою Загадку.

Доступность многих измерений не давала Сфинксу скучать, впрочем и голодать тоже.

Теппик всего этого не знал. Он отважно продвигался сквозь клубящийся туман, ведя за собой Верблюдка, но хруст костей под ногами давал ему повод для раздумья.

По всей видимости, здесь погибло немало народу. И было резонно предположить, что те, кто наткнулся на останки своих предшественников, в дальнейшем старались вести себя осторожно. Но это не помогло.

Итак, смысла передвигаться ползком не было. Кроме того, некоторые из скал, маячивших в тумане, имели до крайности отталкивающий вид. Вот эта, например, была страшно похожа на…

– Стоять, – приказал Сфинкс.

Кругом было тихо, только Верблюдок периодически издавал сосущий звук, стараясь втянуть в себя сочащуюся сквозь туман изморось.

– Ты – сфинкс, – узнал Теппик.

– С большой буквы, – поправил его Сфинкс.

– Ерунда. У меня дома таких статуй завались. – Теппик взглянул вверх, потом задрал голову еще выше. – А я думал, ты ниже ростом, – добавил он.

– Трепещи, смертный, – велел Сфинкс. – Ибо ты – пред ликом мудрого и ужасного. – Он моргнул. – А что, ничего статуи?

– Несколько идеализированные, – честно признался Теппик.

– Правда? Люди все время неверно изображают нос, – сказал Сфинкс. – В профиль я симпатичнее справа, тысячу раз говорил…

Тут Сфинкс осекся, заметив, что разговор уходит в сторону.

– Прежде чем ты сможешь проследовать дальше, о смертный, – промолвил он, сурово откашлявшись, – ты должен разгадать мою загадку.

– Зачем? – удивился Теппик.

– Что?

Сфинкс снова захлопал глазами. Он не привык к таким вещам.

– Зачем?… В общем… В общем потому, что я откушу тебе голову, если ты не ответишь. Да, кажется, так.

– Ладно, – кивнул Теппик. – Давай. Сфинкс шумно прочистил горло – с таким звуком пустая вагонетка падает в карьер.

– Что ходит на четырех ногах утром, на двух днем и на трех вечером? – спросил он с нескрываемым самодовольством.

Теппик задумался.

– Сложная загадка, – промычал он наконец.

– Сложнее не бывает, – подтвердил Сфинкс.

– Хм…

– И не пытайся.

– Ага.

– И, пожалуйста, пока думаешь, сними одежду. А то нитки застревают в зубах – страшно неприятно.

– Наверное, речь идет о каком-то животном, у которого ноги отрастают после того, как…

– Ты на ложном пути, – предупредил Сфинкс, выпуская когти.