Холодная ночь - Грэй Клаудия - Страница 56

— Нужно было отпустить нас, пока тебе давали шанс, — сказала я, возясь с застежкой браслета.

— Мне давали шанс? — Шеперд тряхнул головой. — Тебе еще многое придется узнать.

— И тебе тоже.

Он прыгнул на меня, я уронила браслет на пол и погрузила руку — уже призрачную — в грудь Шеперда.

Ощущение было странным, словно обмороженную руку опускаешь в горячую воду, — одновременно обжигает и замораживает. Каждый слой проходил сквозь мою ладонь, и я все их отчетливо чувствовала: кожа, ребра, сердце, позвоночник. Шеперд дернулся вверх, затрясся и оцепенел, схватившись за грудь, — та синела вокруг моей руки и становилась рыхлой.

Он хотел, чтобы я его отпустила, я и сама отчаянно хотела стряхнуть его с себя, но понимала, что нужно воспользоваться преимуществом.

— Быстро говори, где Лукас!

— Наверху, — выдохнул он. — Будка… киномеханика…

Я выдернула руку. Шеперд рухнул на пол. Я схватила браслет — теперь мне было достаточно просто сосредоточиться на нем — и тотчас же обрела телесность.

В эту секунду в фойе, спотыкаясь, вывалился Балтазар. На лбу кровь, черная одежда разорвана, одна губа разбита, но он держал в обеих руках по колу и выглядел так, словно только что участвовал в лучшем сражении своей жизни. Увидев меня, он ахнул:

— Бьянка?

— Помоги Ранульфу! — прокричала я.

Ранульф у дверей удерживал сразу четырех вампиров, улыбаясь при этом, но я не знала, насколько еще его хватит. Балтазар ринулся в гущу схватки, а я помчалась вперед.

— Лукас! Лукас! Никакого ответа.

Я нашла лестницу, которая вела в будку киномеханика, и стала подниматься так быстро, как только могла, проклиная каждую ступеньку и то, что до сих не умею управлять своими способностями и не могу сразу очутиться радом С Лукасом. Почти добравшись до верха, я услышала голоса.

— Почему ты не сдаешься? — В голосе Черити звучала искренняя печаль. — Без Бьянки что тебя держит в этом мире?

Лукас не отвечал.

Я добежала до двери в кинопроекционную и на секунду задержалась: не могла решить, бросить браслет или держать его в руке? Если брошу, смогу ударить Черити. Если буду держать, Лукас увидит, что я все еще с ним, и мы сможем напасть на Черити вместе. Буду держать, решила я.

По стенам кинопроекционной были развешаны постеры за несколько десятилетий, один на другом: Анджелина Джоли, Мег Райан, Пол Ньюман. Проектор валялся на полу, а рядом черными кольцами свернулась помятая старомодная кинопленка — давно забытая копия последнего показанного здесь фильма. Во всех углах висела паутина, такая плотная, что напоминала куски шелка. В той части проекционной, которая выходила в зрительный зал, стена была пробита, в ней зияла огромная дыра. Лукас и Черити стояли в центре проекционной, оба окровавленные и растрепанные. Возможно, драные джинсы и футболка Черити были такими с самого начала, но я подозревала, что на них появилось несколько новых дыр. У рубашки Лукаса был оторван воротник. В руке он сжимал кол.

Лукас был готов ударить, снова кинуться в бой, но тут увидел меня. Я-то думала, он просияет от счастья, но вместо этого на его лице отразились растерянность и недоверие.

— Бьянка?

— Лукас! Все в порядке, с нами все будет хорошо!

Черити меня увидела. Выражение ее лица не изменилось, она повернулась и сильно ударила Лукаса ногой в челюсть.

Он отшатнулся, не потерял сознания, но был оглушен. Черити улыбнулась, и я в ужасе поняла, что сейчас она с легкостью может его прикончить.

Бросив браслет, я метнулась вперед, чтобы погрузить руку в ее грудь и наконец-то преподать ей урок. Но она легко увернулась, схватила что-то с полу и бросила в меня.

Нет! Боль хлестнула меня, пронзила все тело насквозь, как будто у меня все еще было тело. Даже воздух вокруг причинял страдания. Голубой туман сомкнулся вокруг меня. Я чувствовала, что падаю, что ударяюсь об пол, что начинаю рассыпаться. По полу покатились кристаллики льда; распадаться на мелкие кусочки оказалось ужаснее всего на свете.

И все-таки я еще была там, невыносимо страдая и не в состоянии даже умереть.

— Железо, — сказала Черити. — Думаю, кусок проектора. Ничто не отключает призраков лучше, чем железо.

Вцепившись в лежавший на полу браслет, я попыталась материализоваться. Частично мне это удалось, и на полу поблескивала голубоватая тень.

За спиной у Черити Лукас с трудом поднялся на колени, но тут же снова упал на пол. Только теперь я разглядела, как сильно он пострадал, причем задолго до последнего удара Черити.

— Бьянка? — простонал он. — Разве это возможно?

— Мне нужна семья, — прошептала Черити. — Это ты можешь понять? Как я одинока? Мой клан… они следуют за мной, они помогают мне, но они не семья.

— У тебя есть брат. — Меня удивило, что я могу разговаривать вслух. — Могла бы быть с ним, если бы просто прекратила…

— Прекратила вести себя как вампир. — Голова Черити поникла, белокурые кудряшки упали на плечи. Она сделала шаг в мою сторону. — Это не ответ, но, по крайней мере, я знаю, что делать. Чтобы привязать к себе Балтазара, я должна привязать тебя к себе. А это значит, нам нужно что-то общее.

— Не трогай ее! — Лукас метнулся к Черити, но она вовремя повернулась и уклонилась от удара.

Он все еще был слишком слабым, чтобы сражаться в полную силу. Черити быстро схватила Лукаса, дернула его голову за волосы назад и впилась клыками в его горло.

Я завизжала. Мне казалось, что не осталось ничего, кроме моего визга и Лукаса, пытавшегося вырваться из хватки Черити. Неожиданно он обмяк и потерял сознание. А она все пила и пила… Ее губы потемнели от его крови, тело содрогалось от наслаждения при каждом глотке.

Наконец Черити отпрянула и отпустила Лукаса. Его тело тяжело, с глухим стуком упало на пол. Я замолчала, и воцарилась невыносимая тишина.

— Достаточно, — прошептала Черити, с сожалением посмотрела на меня и резко обернулась. Я поняла, что в помещение кто-то вошел и ей это не понравилось.

Черити подбежала к дыре в стене и выпрыгнула. Какую-то секунду я видела ее темный силуэт на фоне белого экрана, но она почти мгновенно исчезла.

«Этого не может быть. Этого не может быть. Пожалуйста, нет».

Я как-то сумела собраться. Больше всего мне хотелось подбежать к Лукасу, но сначала я подошла к двери, сомкнула пальцы на браслете и тотчас же обрела телесность. Теперь можно помочь Лукасу. Я отнесу его вниз, или сделаю ему искусственное дыхание, или помогу ему сесть — все, все, что угодно, все, что ему нужно!

Лукас неподвижно лежал в темноте. Несколько капель его крови упали на пол, рана на горле выглядела чудовищно. Когда его кусала я, там оставались только ранки от клыков. Черити буквально разорвала ему горло.

«Ничего страшного. Это заживет».

— Лукас? — шепнула я и легонько провела пальцами по его щеке. Он не шевельнулся. — Лукас, это я. Я здесь. — Все равно ничего.

Я робко прижала руку к его груди и не услышала сердцебиения. Лукас был мертв.

Я не хотела признавать это. Но и не признать было невозможно. Черити убила Лукаса у меня на глазах. Я пришла, чтобы спасти его, но слишком поздно.

«О нет. Пожалуйста, нет». Но некого молить, и нет такой силы, которая могла бы внять моим мольбам и повернуть время вспять, исправить то, что случилось. Я оказалась заложницей ужасной реальности.

На лестнице загрохотали чьи-то шаги, и в проекционную ворвались Балтазар, Ранульф и Вик. Все они застыли на месте, увидев нас с Лукасом, а Вик зажал рукой рот.

— Это Черити, — прошептала я. — Она выпила его кровь. Она его убила.

Вик упал на колени. Я просто положила голову Лукаса себе на колени, отчаянно жалея, что не успела прикоснуться к нему перед смертью хотя бы разок. Черити украла у меня и это. Я думала о Джульетте, обнимавшей умершего Ромео, — она тоже вернулась из мира мертвых слишком поздно.

Ранульф склонил голову. Балтазар шагнул вперед и положил руку мне на плечо, но я ее стряхнула.

— Это ты во всем виноват, — сказала я. Я не кричала, Балтазар и так все хорошо понимал. — Ты потащил его сюда, хотя знал, что он не в форме и не может сражаться. Ты никогда не хотел признать, что твоя Черити — монстр. Из-за этого Лукас лишился жизни. Никогда — никогда! — не смей больше заговаривать со мной.