Холодная ночь - Грэй Клаудия - Страница 51

Нет, как это ни дико, но, вероятно, я каким-то образом сумела перенестись в академию. Может быть, мое загробное предназначение — преследовать миссис Бетани?

Наклонившись, я обнаружила, что горгулья хмурится. Неужели я оскорбила ее достоинство тем, что взгромоздилась ей на голову?

В первый раз после чердака Вика я отчетливо ощущала свою телесную форму. Даже видела собственные нога, свисавшие по бокам клыкастой горгульи. И тогда я прижала ладони к стеклу — просто хотелось попробовать сделать что-нибудь руками, ну и конечно, надеялась заглянуть в комнату.

Но едва кончики пальцев прикоснулись к стеклу, на его поверхности появился иней. Я смотрела, как узоры расходятся во все стороны, полностью затягивая окно. Подсмотреть, что происходит в моей бывшей спальне, не удалось, но эффект показался" мне классным.

Снизу донесся какой-то шум, и я посмотрела на землю. К моему удивлению, на подъездной дорожке припарковались несколько пикапов, а по территории расхаживали не меньше дюжины человек. В те два лета, что я провела в академии, здесь было невыносимо тихо. Никто не приезжал, за исключением службы прачечной и нескольких пикапов доставки. Так кто все эти люди?

Впрочем, стоило мне разглядеть, что все они в комбинезонах, как я поняла, в чем дело. Это рабочие, восстанавливающие «Вечную ночь».

До этой минуты я почти ничего не слышала — видимо, просто потому, что не прислушивалась. Как странно, я должна решать, слышать мне или нет. Теперь я различала визг пилы и стук молотков. Вроде бы доносилось все это с крыши, но, наверное, внутри люди тоже работают. Несмотря на то что я ненавидела академию «Вечная ночь», Черный Крест я ненавидела еще сильнее, поэтому почувствовала мрачное удовлетворение при мысли, что от пожара не останется и следа. Впрочем, миссис Бетани на меньшее просто не согласилась бы.

И тут в моей спальне раздался голос:

— Адриан!

Это мама — зовет отца.

Я повернулась обратно к окну, мечтая увидеть ее хоть одним глазком, но иней полностью покрывал стекло. Должно быть, на него мама и смотрит. «Протри стекло! Если ты его расчистишь, то увидишь меня!»

В квартире послышались торопливые шаги, и папа воскликнул:

— О боже!

Я нетерпеливо прижала ладони к стеклу. Слишком нетерпеливо — иней сделался толще, теперь им будет еще сложнее разглядеть меня. Но они же увидят, правда?

— Мы знали, что призрак вернется. — Папа говорил жестко, даже холодно. — Миссис Бетани нас предупреждала.

— Но здесь… в комнате Бьянки… — Мама едва не плакала.

— Я понимаю, — негромко произнес папа. — Они по-прежнему ищут ее. По крайней мере, мы знаем, что они все еще ее не нашли… что она жива.

«О папа». Я зажала ладонью рот, словно сдерживая рыдания, но ведь я больше не могла плакать.

— Но на этот раз мы сможем их прогнать, — твердо сказала мама.

Что она имеет в виду? Я попыталась представить себе, о чем это мама говорит, — может, миссис Бетани придумала какую-нибудь хитрость?

Ужасная сила оттолкнула меня от окна, от горгульи, от академии, от всего, что было реальным. Моя телесная форма рассыпалась, как замок из песка под ударом волны. Это так ошеломило, что я вообще перестала что-либо соображать. Я опять оказалась в тумане, чувствовала себя никем и ничем.

— Зачем ты туда отправилась? — сердито воскликнула Макси. Пусть она меня раздражала, но сейчас ее присутствие помогло мне выплыть из водоворота нереальности. — Хочешь, чтобы тебя уничтожили?

— Я и так уничтожена уже.

— Это тебе так кажется. — Я опять уловила в ее тоне самодовольную насмешку. — Все может быть намного, намного хуже.

— Что, интересно, может быть хуже смерти? Я больше никогда не смогу побыть со своими родителями. И с Лукасом.

— Это верно. Ну, почти верно.

— Что это значит — «почти верно»?

— Есть способ сказать «привет» твоему драгоценному Лукасу. Конечно, вам обоим будет куда больнее, чем если бы ты поступила прилично, оставила его в покое и занялась своим делом, но ты никогда не умела вовремя остановиться, правда? Ну, попробуй вот это.

Меня будто швырнули вперед, и я увидела Лукаса. Он все еще был в винном погребе, на этот раз один. Он лежал на полу полностью одетый, подсунув себе под голову подушку и укрывшись простыней. Мне показалось, что прошло совсем немного времени с тех пор, как я видела его в последний раз, но, вероятно, он так измучился, что ему требовалось поспать. Балтазара нигде не было видно.

Лукас судорожно дернулся под простыней. Сначала я удивилась, что он спит на полу, но тут же вспомнила, что умерла-то я в постели. Видимо, Лукас не хотел ложиться в нее один.

— Ты сказала, что хочешь быть с ним? — спросила Макси. — Ну так действуй.

И мгновенно мы с Лукасом оказались в книжном магазине в Амхерсте, одни в подвальном помещении, где хранились учебники. Он стоял на полу на коленях и держал в руках учебник астрономии. На раскрытой странице летела комета, оставляя за собой огненный след.

— Лукас? — окликнула я.

Он поднял взгляд, и в его глазах вспыхнули облегчение и изумление.

— Бьянка? Ты здесь?

— Да, но где это — здесь?

Лукас бросил книжку и сжал меня в объятиях. Я невольно вскрикнула от удивления и восторга, ощутив на спине его руки, почувствовав, как прижимается ко мне его тело…

— Ты жива, — прошептал он мне на ухо. — А я думал, что ты умерла. Я был уверен, что ты умерла.

«Но я умерла».

— Лукас, где мы?

— Я собирался отыскать тебя среди звезд. Видишь?

Вместо того чтобы заглянуть в учебник астрономии, Лукас указал куда-то наверх. К моему замешательству, вместо потолка книжного магазина я увидела ночное небо, яркое, мерцающее.

Лукас сказал:

— Я знал, что смогу тебя там найти. Помнишь тот отрывок из «Ромео и Джульетты», который ты мне цитировала, когда пыталась убедить, что Джульетта тоже была астрономом? Я прошептала:

— Приди и приведи ко мне Ромео!

Дай мне его. Когда же он умрет,

Изрежь его на маленькие звезды,

И все так влюбятся в ночную твердь,

Что бросят без вниманья день и солнце.[11]

— Да, — пробормотал он мне в волосы. — Поэтому я и знал, что найду тебя там.

Я постепенно начинала понимать и грустно произнесла:

— Это сон.

— Я не сплю. — Лукас обнял меня еще крепче. — Не верю.

Я снилась Лукасу. Ракель рассказывала мне про привидение, нападавшее на нее во сне. Я могла бы и раньше сообразить, что призраки способны проникать в сознание спящих. Значит, я смогу быть с Лукасом только в снах? Этого так мало, но все-таки за это нужно держаться.

— Каждую ночь, — пообещала я. — Я буду с тобой каждую ночь.

— Этого недостаточно! Ты нужна мне. Пожалуйста, пусть это будет не сон.

Окружавшая нас реальность исчезла мгновенно. Я снова парила под самым потолком, глядя на Лукаса, только что открывшего глаза. Он поморщился и потер рукой лицо. Он выглядел даже более уставшим, чем утром.

— Бьянка? Ты здесь? — спросил он. Я не могла ему ответить, но он и так понял. — Думаю, ты будешь здесь всегда. Просто слишком далеко — не прикоснуться.

Видеться с ним во сне будет утешением для меня, но мучением для Лукаса, поняла я. Он не сможет относиться к этому так же, как и я. И я не смогу объяснить, что наша близость во сне совершенно реальна. Если я стану приходить каждую ночь, то добьюсь только одного: он будет оплакивать меня заново, снова и снова.

Лукас перекатился на бок и взбил подушку под головой.

— Ты мне приснилась, — сказал он. — Я был в книжном магазине и пытался найти тебя… не помню как… Господи, все уже забывается. Но ты была там. Оказалось, что твоя смерть — это просто огромная ошибка, и я снова мог тебя обнимать. Чудесный сон… но я проснулся.

Он вздохнул, отбросил простыню и поднялся с пола. Двигался он скованно, и я догадалась, что у него все болит. Лукас вытащил из мини-холодильника пакет с соком, и тут за дверью раздались шаги. Лукас подошел и открыл ее до того, как Балтазар постучался.