Ноги из глины - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 22

— Наверное, ты все-таки предпочла бы отправиться в какой-нибудь гномий трактир, — сказала Ангва.

Она осторожно взяла свою картонку и перевернула ее.

Шельма еще раз огляделась вокруг. Если бы это и в самом деле был гномий трактир, пол здесь был бы липким от пива, воздух дрожал бы от рыганья, а посетители во всю глотку распевали бы какую-нибудь песню. Скорее всего, последний гномий хит «Золото, золото, золото» или самый громкий хит прошлых лет «Золото, золото, золото», а может, что-нибудь из классики, к примеру «Золото, золото, золото». И через пару-другую минут в воздухе просвистел бы первый топор.

— Нет, — покачала головой она. — Хуже, чем там, быть не может.

— Пей, — велела Ангва. — Нам еще надо сходить кое-куда.

Огромная волосатая рука вдруг схватила ее за запястье. Ангва подняла глаза. Над ней нависла страшная морда, состоящая из глаз, рта и волос.

— Привет, Шлитцен, — холодно поздоровалась Ангва.

— Ха, я слышал, есть один барон, который очень зол на тебя, — буркнул Шлитцен.

От одного его дыхания можно было опьянеть.

— Это мое дело, Шлитцен, — сказала Ангва. — Почему бы тебе не пойти и не спрятаться в каком-нибудь шкафу, как и полагается хорошему страшиле?

— Ха, по его словам, ты позоришь Старую страну…

— Пожалуйста, отпусти, — попросила Ангва.

В том месте, где Шлитцен сжимал ее руку, кожа побелела.

Шельма перевела взгляд с запястья Ангвы вверх по руке страшилы. Хоть Шлитцен и не выглядел особым силачом, мускулы на его руке походили на крупные бусины, нанизанные на тонкую нить.

— Ха, ты теперь носишь ЗНАЧОК, — усмехнулся он. — Интересно, что будет…

Ангва сделала резкое движение. Свободной рукой она вытянула из-за ремня какой-то большой платок, встряхнув, расправила его и быстро накинула на голову Шлитцена. Страшила мигом утратил весь свой грозный вид — теперь он стоял, раскачиваясь вперед-назад, и периодически издавал стонущие звуки.

Ангва оттолкнула назад стул и схватила картонку из-под пива. Фигуры, полускрытые в трактирных сумерках, что-то угрожающе забормотали.

— Уходим отсюда, — бросила она. — Игорь, дай нам полминуты и можешь снимать с него одеяло. Пошли!

Они быстро выбежали из трактира. Туман почти поглотил заходящее солнце, превратив его в бледное пятнышко на небесах, но по сравнению с полутьмой трактира снаружи стоял яркий солнечный день.

— Что с ним случилось? — стараясь не отставать от Ангвы, поинтересовалась Шельма.

— Экзистенциальная неуверенность, — ответила Ангва. — Страшилы постоянно сомневаются в собственном существовании. Да, это было жестоко, но других мер против страшил нет. Или мы пока о них не знаем. А самое верное средство — это голубое пуховое одеяло. — Заметив непонимающий взгляд Шельмы, Ангва пояснила: — Послушай, ты должна помнить еще с детства… Как прогнать страшилу? Надо всего-навсего накрыться с головой одеялом, правильно? А если накрыть одеялом страшилу…

— Да, да, поняла. Гм, я ему не завидую…

— Ничего, минут через десять оправится, — Ангва метнула картонку от пива через улицу.

— А что он там говорил про барона?

— Я как-то пропустила его слова мимо ушей, — осторожно ответила Ангва.

Шельма передернулась, но вовсе не от зябкого тумана.

— Похоже, он, как и мы, из Убервальда. Вроде бы неподалеку от нас жил барон, который терпеть не мог, когда кто-то уезжал в другие края…

— Ага…

— А еще там жила семья вервольфов, которая потом куда-то переехала. Один из них съел моего двоюродного брата.

Воспоминания вихрем закружились в голове Ангвы. Видения старых трапез до сих пор являлись ей в ночных кошмарах. А потом она сказала себе: «Так жить нельзя» — и… Гном… гном… Нет, она была почти уверена, что никогда… В семье всегда шутили по поводу ее предпочтений в еде.

— Вот почему я их на дух не переношу, — продолжала Шельма. — Да, ГОВОРЯТ, будто бы их можно приручить, но лично мое мнение: став однажды волком, остаешься волком навсегда. Им нельзя верить. Они же изначально злые. И в любой момент могут вернуться к своим старым привычкам.

— Да. Ты, наверное, права.

— А самое ужасное то, что большую часть времени они ходят среди нас, как самые обыкновенные люди.

Ангва тихонько покачала головой. Хорошо, что из-за тумана ее лица сейчас не видно. И хорошо, что Шельма так уверена в себе.

— Ладно, мы уже почти пришли.

— Куда?

— Мы кое с кем встретимся. Он или убийца, которого мы разыскиваем, или знает, кто настоящий убийца.

Шельма остановилась.

— Но у тебя только меч, а у меня вообще ничего!

— Не волнуйся, оружие нам не понадобится.

— Это хорошо.

— Оно нам просто не поможет.

— О.

Ваймс открыл дверь, чтобы посмотреть, кто так надрывается внизу. Дежурный капрал орал нечеловеческим, вернее, негномьим голосом:

— Опять? Сколько раз тебя уже убивали на этой неделе?

— Я занимался своей работой! — в ответ кричал невидимый заявитель.

— Ты грузил чеснок! Ты, ВАМПИР! Ну что за работы ты себе выбираешь?! Точильщик колов для строительной фирмы, контролер качества темных очков для «Аргус-оптики»… Либо я совсем свихнулся, либо в этом наблюдается некая тенденция!

— Прошу прощения, командор Ваймс?

Ваймс оглянулся на улыбающееся лицо, выражающее искреннюю уверенность, что оно несет миру только добро, даже если мир сам того не желает.

— А, констебль Посети… Да, что такое? — торопливо откликнулся Ваймс. — Боюсь, сейчас я сильно занят, и даже не уверен, есть ли у меня бессмертная душа, ха-ха, возможно, тебе стоит зайти немного позже, когда…

— Я насчет тех слов, что вы просили узнать, — с упреком промолвил Посети.

— Каких слов?

— Слов, которые написал отец Трубчек собственной кровью. Вы просили попробовать выяснить, что они означают.

— А. Да. Заходи в кабинет.

Ваймс слегка расслабился. Констебль Посети любил поговорить о состоянии души ближнего и о необходимости ее стирки и чистки, пока на нее не наслали вечное проклятие. Но, похоже, этот разговор будет важным.

— Это древний кенотинский, сэр. Цитата из ихней священной книги, хотя, конечно, когда я говорю «священной», надо понимать, что изначально они заблуждались…

— Да, да, не сомневаюсь, — усаживаясь, кивнул Ваймс. — Надеюсь, нам крупно повезло и там говорится что-нибудь типа: «Господин Икс сделал это, аргх, аргх, аргх»?

— Увы, сэр. Такой фразы нет ни в одной из известных священных книг, сэр.

— А, — сказал Ваймс.

— Кроме того, сэр, я просмотрел другие бумаги, обнаруженные в комнате, и выяснил, что записку писал не покойный.

Лицо Ваймса прояснилось.

— Ага! Кто-то еще? Тогда, быть может, там говорится что-то типа: «Получай, сволочь, мы искали тебя вечность, чтобы отомстить за то, что ты сделал столько лет назад, искали и наконец нашли!» Или я опять ошибаюсь?

— Ошибаетесь, сэр. Такой фразы тоже нет ни в одной из священных книг, — сказал констебль Посети, но вдруг засомневался. — За исключением, пожалуй, «Апокрифа» к «Завету Мщения Оффлера», — добросовестно добавил он. — Тогда как слова в записке взяты из кенотинской «Книги Истины». — Он усмехнулся. — Тоже мне истина… В ней рассказывается о том, как их лжебог…

— А нельзя ли просто перевести слова и оставить в стороне сравнение религий? — спросил Ваймс.

— Так точно, сэр, — Посети выглядел немного обиженно, но он все же развернул бумажку и опять пренебрежительно усмехнулся. — Это некоторые правила, которые их бог якобы оставил первым людям, после того как вылепил их из глины и обжег в печи, сэр. Правила типа: «Трудись с усердием всю жизнь свою», «Не убий», «Будь покорным» и так далее, сэр.

— И все? — удивился Ваймс.

— Так точно, сэр, — ответил Посети.

— Просто религиозные наставления?

— Так точно, сэр.

— А какие есть предположения, с чего бы вдруг это очутилось у отца Трубчека во рту? Бедняга выглядел так, как если бы курил свою последнюю самокрутку.