Мрачный Жнец - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 47

— НЕТ.

— Перестань, старушка Флитворт может себе это позволить. Говорят, у нее сундуки доверху набиты старыми монетами.

— НЕТ!

— Э-э…

Кекс замялся. Последнее «НЕТ» таило в себе угрозу — так трещит тонкий лед на глубокой реке, как бы сообщая: сделай еще шажочек, и ты, Нед Кекс, сильно пожалеешь о своем опрометчивом поступке.

— Что ж, тебе лучше знать, что вам нужно, а что нет, — пробормотал кузнец.

— ДА.

— Вот и ладненько… Кстати, эта возня с косой будет стоит тебе, э-э, один фартинг, — выпалил Кекс. — Понимаешь, уйдет куча угля, а эти жадюги гномы постоянно поднимают цены…

— ВОТ, ДЕРЖИ. ТОЛЬКО ЭТО ДОЛЖНО БЫТЬ СДЕЛАНО СЕГОДНЯ ЖЕ.

Кекс спорить не стал. Спор мог привести к тому, что Билл Двер задержится в кузнице еще на какое-то время, а ему почему-то хотелось, чтобы он побыстрее ушел.

— Хорошо, чудесно.

— ТЫ ПОНЯЛ?

— Конечно, конечно.

— ВСЕГО ДОБРОГО, — мрачно произнес Билл Двер и вышел.

Кекс закрыл за ним дверь и прислонился к ней. Вот так. Правду о нем говорят, приятный человек, ничего не скажешь, но почему-то через пару минут общения с ним складывается впечатление, что кто-то прошел по твоей могиле, тогда как она еще даже не была вырыта.

Он пересек заляпанную маслом кузницу, набрал в чайник воды и поставил его на край горна. Взял было гаечный ключ, чтобы кое-что подделать в Комбинированно-Уборочной Машине, но потом вдруг заметил у стены косу.

На цыпочках он подкрался к ней — и понял, что ведет себя исключительно глупо. Коса ведь не живая, и ушей у нее нет. Просто она выглядела такой острой…

Нед Кекс занес над головой гаечный ключ. Какое-то странное чувство вины овладело им. Этот Билл Двер… очень уж необычные слова он использовал, говоря о простом инструменте. Но это не его, кузнеца, дело — ему поручили работу.

Кекс резко опустил гаечный ключ.

Никакого сопротивления он не почувствовал. Более того, он готов был поклясться, что до лезвия косы гаечный ключ не дотронулся. И тем не менее, инструмент развалился на ровные половинки так, словно был сделан из хлебного мякиша.

Кузнец почесал затылок. За свою жизнь он перевидал множество острых штуковин, но настолько… Коса, стоящая перед ним, являлась квинтэссенцией самой остроты, абсолютной остротой, которая простиралась за последние атомы металла…

— Будь я проклят.

А потом он вспомнил о своей машине. Все это глупость, суеверия, подумал он. Человек, способный справиться с крутовиком на пять-восемь, не должен поддаваться на всякого рода фокусы. К механизмам нужно относиться проще. Они либо работают, либо не работают. И ничего загадочного в их работе нет.

Он с гордостью посмотрел на Комбинированно-Уборочную Машину. Пока что в нее нужно впрягать лошадь. И это несколько портит впечатление. Лошади представляют собой вчерашний день, тогда как день завтрашний принадлежит Комбинированно-Уборочным Машинам и их потомкам, которые сделают мир лучше, удобнее. Сейчас главная задача — исключить из уравнения лошадь. Он ставил внутрь часовой механизм, но тому явно не хватало мощности. Может, стоит попробовать…

За его спиной из закипевшего чайника выплеснулась вода и залила огонь.

Кекс ринулся в клубы пара. Вот каждый раз такое. Стоит задуматься над чем-нибудь серьезным, и какая-нибудь бессмыслица тут же тебя отвлечет.

Госпожа Торт задернула шторы.

— А кто такой этот Один-Человек-Ведро? Она зажгла пару свечей и села.

— Он принадлежит к одному из языческих очудноземских племен, — коротко пояснила она.

— Довольно странное имя — Один-Человек-Ведро.

— Это короткая версия, — мрачно заметила госпожа Торт. — Теперь нам нужно взяться за руки. — Она оценивающе посмотрела на Сдумса. — Нужен еще кто-то.

— Можно позвать Шлеппеля, — предложил Сдумс.

— Чтобы какой-то страшила торчал под моим столом, заглядывая мне под юбку? Ну уж нет! Людмилла!

Через мгновение занавеска из бус раздвинулась, и в комнату вошла девушка, открывшая Сдумсу дверь.

— Да, мама?

— Садись, девочка моя. Ты нам нужна для сеанса.

— Да, мама.

Девушка улыбнулась Сдумсу.

— Это — Людмилла, — представила ее госпожа Торт.

— Очень приятно, — кивнул Сдумс и был награжден широкой и сияющей улыбкой человека, давным-давно научившегося скрывать свои истинные чувства.

— Мы уже знакомы, — сказал Сдумс.

С полнолуния прошло чуть меньше дня, подумал он. А почти все признаки уже исчезли. Почти. Ну и ну…

— Она — позор на мою седую голову, — сказала госпожа Торт.

— Мама, не отвлекайся, — беззлобно заметила Людмилла.

— Возьмитесь за руки, — велела госпожа Торт. Они сидели в полутьме. Потом Сдумс почувствовал, как госпожа Торт убрала свою руку.

— Я забыла поставить стакан, — сообщила она.

— По-моему, госпожа Торт, вы не пользуетесь крутящимися столиками, планшетками для спиритических сеансов и всем прочим… — начал было Сдумс.

Со стороны буфета раздалось позвякивание, госпожа Торт поставила на стол полный стакан и села.

— А я этим и не пользуюсь, — пожала плечами она.

Снова воцарилась тишина, и Сдумс нервно откашлялся.

— Один-Человек-Ведро, мы знаем, что ты здесь, — проговорила наконец госпожа Торт.

Стакан зашевелился, в нем заплескалась янтарная жидкость.

— приветствия тебе из края счастливой охоты, о бледнолицая, — раздался дрожащий бестелесный голос.

— Кончай, — оборвала его госпожа Торт. — Все знают, что ты валялся пьяным посреди улицы Патоки, когда тебя переехала телега.

— в том нет моей вины. да разве Один-Человек-Ведро был виноват в том, что его прадедушка переезжал сюда! по праву рождения Один-Человек-Ведро должен пасть от лапы горного льва, его должен затоптать гигантский мамонт, бедный Один-Человек-Ведро, его лишили права на смерть.

— Слушай, Один-Человек-Ведро, господин Сдумс хочет задать тебе какие-то вопросы, — перебила излияния госпожа Торт.

— она здесь счастлива и ждет, когда ты к ней присоединишься, — быстро сообщил Один-Человек Ведро.

— Кто ждет? — не понял Сдумс.

Такая реакция, казалось, несколько озадачила Одного-Человека-Ведро. Прежде эта реплика ни в каких объяснениях не нуждалась.