Мрачный Жнец - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 45

— Мы что, крутые!

— Э-э… Лично я себя чувствую крутым, но в меру, в меру… — ответил профессор современного руносложения.

— А я определенно очень крут, — похвастался казначей и добавил: — Это потому, что у меня нет башмаков. Попробуйте справиться с такой кучей без башмаков!

— Как все, так и я, — выразил свое мнение главный философ. — Скажут быть крутым, буду крутым.

Аркканцлер повернулся к декану.

— Похоже, — сказал он, — что мы все здесь крутые.

— Йо! — воскликнул декан.

— Йо что? — не понял Чудакулли.

— В этом случае не «йо что», а просто «йо», — пояснил из-за спины главный философ. — Это есть обычное уличное приветствие, а также утвердительная частица с компанейскими воинствующими оттенками и мужественно-солидарным подсмыслом. Очень распространена в Тенях.

— Что? Это что-то типа «вот здорово»?

— Ну, отчасти… — несколько неохотно подтвердил главный философ.

Чудакулли был приятно удивлен. Охота в Анк-Морпорке была совсем никакая. Он не подозревал, что можно так отлично проводить время в собственном Университете.

— Правильно! — воскликнул он. — Пойдем уроем эти кучи!

— Йо!

— Йо!

— Йо!

— Йо-йо!

Чудакулли вздохнул.

— Казначей!

— Да, аркканцлер?

— Ты хоть попытайся понять, ладно?

Над горами скапливались облака. Билл Двер ходил взад-вперед по полю, размахивая самой обычной крестьянской косой. Ту, что так долго точил, он на время спрятал в амбаре, чтобы случайно ветер не затупил. За Биллом шли нанятые госпожой Флитворт работники, которые вязали и укладывали снопы. Билл Двер уже понял, что больше одного работника на полный рабочий день госпожа Флитворт никогда не нанимает. Остальных она набирала по мере надобности, чтобы сэкономить пенсы.

— Никогда не видел, чтобы пшеницу убирали косой, — сказал один из помощников. — Это ведь всегда серпом делают.

Они прервались на обед и расположились у забора.

Раньше имен и лиц Билл Двер не запоминал — только если это касалось его прямой работы. Взять, к примеру, пшеницу, что росла по склону холма и состояла из отдельных колосьев. Каждый колос мог обладать множеством занятных индивидуальных особенностей, которые отличали его от других колосьев. Ну а с точки зрения жнеца, все колосья были… просто колосьями.

Однако теперь Билл стал замечать небольшие различия.

С ним работали Уильям Шпинат, Болтун Колесо и Герцог Задник. Насколько мог судить Билл Двер, все они были стариками, об этом явно говорили их обветренные морщинистые лица. В деревушке встречалась и молодежь, но в определенном возрасте, минуя промежуточную стадию, все парни и девушки вдруг превращались в стариков и старух. А потом такими старыми они были долго-долго. Госпожа Флитворт сказала как-то, что для того, чтобы наконец организовать здесь кладбище, пришлось сначала кинуть жребий. Того, кому не повезло, стукнули по голове лопатой и похоронили.

Уильям Шпинат во время работы всегда пел и частенько переходил на какой-то носовой вой, который, видимо, означал, что песня народная. Болтун Колесо постоянно молчал, потому-то, как утверждал Шпинат, его и прозвали Болтуном. Эту логику Билл Двер так и не смог постичь, хотя другим она казалась очевидной. А Герцога так назвали его родители, придерживавшиеся присущих простолюдинам несколько упрощенных взглядов на классовую структуру общества. Его братьями были Сквайр, Граф и Король.

Сейчас все работники сидели рядышком с забором и всячески старались оттянуть момент возобновления работы. Время от времени раздавались булькающие звуки.

— Неплохое было лето, — сказал Шпинат. — И погода неплохая для уборки урожая.

— Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, — заметил Герцог. — Вчера вечером я видел, как паук плел задом наперед паутину. Верная примета. Страшная буря будет.

— Никогда не мог понять, и откуда пауки-то об этом знают.

Болтун Колесо протянул Биллу Дверу большой глиняный кувшин, в котором что-то плескалось.

— ЧТО ЭТО?

— Яблочный сок, — пояснил Шпинат, и все засмеялись.

— А, — кивнул Билл Двер. — КРЕПКИЕ СПИРТНЫЕ НАПИТКИ ДАЮТ РАДИ ШУТКИ НИЧЕГО НЕ ПОДОЗРЕВАЮЩЕМУ НОВИЧКУ, ЧТОБЫ ПОВЕСЕЛИТЬСЯ, КОГДА ОН ОПЬЯНЕЕТ ПО СОБСТВЕННОЙ НЕВНИМАТЕЛЬНОСТИ.

— Да ни в жизнь! — воскликнул Шпинат. Билл Двер щедро глотнул из кувшина.

— А еще ласточки низко летают, — продолжал Герцог. — И куропатки ушли в леса. К тому же вокруг много больших улиток. И…

— Убей меня, не понимаю, как эти твари научились разбираться в метеорологии, — пожал плечами Затычка. — Быть может, это ты повсюду ходишь и говоришь им: «Слышь, ребята, сильная буря надвигается. Господин Паук, давай-ка, изобрази что-нибудь этакое».

Билл Двер сделал еще глоток.

— А КАК ЗОВУТ МЕСТНОГО КУЗНЕЦА? Затычка кивнул.

— Ты о Неде Кексе? Что-нибудь понадобилось у него? Учти, сейчас он шибко занят — урожай и всякое такое.

— ДА, У МЕНЯ ЕСТЬ ДЛЯ НЕГО КОЕ-КАКАЯ РАБОТА.

Билл Двер встал и направился к воротам.

— Билл?

Он остановился.

— ЧТО?

— Бренди, может, оставишь?

В кузнице было темно и душно, но у Билла Двера было хорошее зрение.

В замысловатой груде металла что-то ерзало. Это «что-то» оказалось нижней частью мужчины. Верхняя половина, периодически издавая ворчание, находилась внутри некоей странной машины.

Когда Билл Двер подошел ближе, из машины появилась рука.

— Так. Дай-ка мне крутовик на пять-восемь. Билл огляделся. Огромное количество самых разных инструментов валялось по всей кузнице.

— Быстрей, быстрей, — донесся голос из машины.

Билл Двер схватил наугад какой-то металлический предмет и сунул его в протянутую руку. Предмет скрылся внутри. Сначала что-то звякнуло, потом послышалось ворчание.

— Я же сказал крутовик, а не…

Раздался металлический звук, как будто что-то с чего-то сорвалось.

— Мой палец, — завопил кузнец, — палец, смотри, что ты наделал, я…

Донеслось гулкое «бумм».

— А-а-а! Это же моя голова. Вот видишь, это все ты виноват! Пружина храповика снова соскочила с цапфы, ты понял?

— НЕТ. ПРОШУ МЕНЯ ИЗВИНИТЬ.

Молчание.

— Это ты, молодой Эгберт?