Мрачный Жнец - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 20

Из верхнего окна появилась простыня и, хлопая краями, взвилась над крышами.

— Знаете, — нарочито спокойным, безучастным тоном произнес профессор современного руносложения. — По-моему, магией здесь и не пахнет. Я не чувствую никакого волшебства.

Главный философ копался в бездонных карманах своей мантии. Оттуда доносились лязг, подозрительные шорохи, а иногда чей-то хрип. Наконец волшебник выудил темно-синий стеклянный кубик с циферблатом на одной из граней.

— И ты носишь это в кармане? — удивился декан. — Такой ценный прибор?

— А что это? — спросил Чудакулли.

— Невероятно Чувствительный Волшебно-Измерительный Прибор, — пояснил декан. — Измеряет плотность магического поля. Чудометр.

Главный философ с гордостью поднял кубик и нажал кнопку на боковой грани.

Стрелка на циферблате вздрогнула, но тут же опять замерла.

— Видите? — спросил главный философ. — Обычный естественный фон, не представляющий для людей никакой опасности.

— Говори громче, — попросил аркканцлер. — Из-за шума тебя почти не слышно.

Из всех домов, что шли по обеим сторонам улицы, доносились грохот и панические вопли.

Госпожа Эвадна Торт была медиумом. Некоторые, конечно, сомневались в ее способностях, но главное — она сама в них верила. Работа была непыльной. Не слишком много покойников в Анк-Морпорке изъявляли желание поболтать с живыми родственниками. Мертвые души Анк-Морпорка старались придерживаться следующего девиза: «Как можно больше измерений между вами и нами». Параллельно с выполнением обязанностей медиума госпожа Торт занималась пошивом одежды и подрабатывала в церквах. В церквах ее хорошо знали. Дело в том, что госпожа Торт страстно увлекалась религией.

Эвадна Торт была настоящим мастером своего медиумского дела, а потому никогда не прибегала к всяким дешевым штучкам типа волшебных бусинок, колышущихся занавесей и ладана. Ладан она вообще терпеть не могла, но даже не в этом дело. А дело все в том, что хороший фокусник способен поразить вас с помощью простого коробка спичек и обычной колоды карт — «господа, вы все можете проверить и убедиться: это самая что ни на есть обычная колода…» Ему в отличие от менее ловких фокусников не нужны складывающиеся-раскладывающиеся столики и крайне сложные по своей конструкции цилиндры. О нет, в таком реквизите госпожа Торт не нуждалась. Даже хрустальный шар фабричного производства был приобретен только ради клиентов. Будущее госпожа Торт легко определяла по миске с кашей. Или по сковороде с жареным беконом. [10] Всю свою жизнь она общалась с миром духов, хотя в данном случае «общалась» — не совсем точное определение. Госпожа Торт не относилась к тем людям, которые «общаются» или «вежливо просят». Скорее, она пинком ноги распахивала дверь в мир духов и требовала встречи с директором.

Голоса она услышала, когда готовила завтрак себе и корм для Людмиллы.

Кто-то что-то тихо говорил. И не где-то там на улице или в доме, нет. Услышанные ею голоса обычное ухо воспринять не в силах. Они раздавались прямо в голове госпожи Торт.

— …Что ты делаешь… где я… перестань толкаться…

Потом голоса стихли.

В соседней комнате раздался странный скрежет. Госпожа Торт отвлеклась от вареного яйца и раздвинула занавеску из бусинок. Из-под обычной холстины, которой был накрыт ее хрустальный шар, — шелковыми платками с рунами пользуются всякие обманщики, но только не госпожа Торт, — доносились подозрительные шорохи.

Вернувшись на кухню, Эвадна выбрала сковороду потяжелее. Пару раз взмахнула ею, привыкая к весу, и тихонько подкралась к закрытому холстиной кристаллу.

Подняв сковороду, так чтобы сразу прихлопнуть мерзкую тварь, госпожа Торт откинула холстину.

Шар медленно вращался на подставке.

Некоторое время Эвадна наблюдала за ним, затем задернула шторы, тяжело опустилась в кресло и глубоко вздохнула.

— Ну, здесь есть кто-нибудь? — устало поинтересовалась она.

Потолок рухнул прямо ей на голову. Через несколько минут отчаянной борьбы госпоже Торт удалось выплюнуть изо рта куски мела.

— Людмилла!

Хлопнула дверь, ведущая на задний двор, из коридора донеслись мягкие шаги. Появившееся существо, если судить по формам, было молодой, достаточно привлекательной женщиной в простом платье. Но одновременно оно страдало от чрезмерной волосатости, справиться с которой не смогли бы все женские бритвенные станки в мире. К тому же в этом сезоне явно были в моде длинные зубы и когти. По идее, существо должно было зарычать, но, вопреки всем ожиданиям, голос его оказался довольно приятным и определенно человеческим.

— Мама?

— Фдесь я…

Грозная Людмилла без особых усилий подняла и отбросила в сторону огромную балку.

— Что случилось? Забыла включить свое предвидение?

— Отключила его, чтобы поговорить с пекарем, а потом… Боги, ну и перепугалась же я.

— Налить тебе чашку чая?

— Не ерунди, каждый раз, когда приближается твое Время, ты мне колотишь всю посуду.

— У меня уже получается контролировать свою силу.

— Умница девочка, но лучше я сама, спасибо. Поднявшись, госпожа Торт отряхнула передник от мела.

— Они как заорут! — сказала она. — Причем все одновременно!

Университетский садовник Модо как раз пропалывал клумбу роз, когда древняя, покрытая бархатными цветами лужайка вдруг вспучилась и родила на свет неубиваемого Ветром Сдумса. Старый волшебник поднял голову и прищурился. Свет явно резал ему глаза.

— Это ты, Модо?

— Именно так, господин Сдумс, — ответил гном. — Помочь выбраться?

— Думаю, сам справлюсь, спасибо.

— Если надо, у меня в сарае есть лопата.

— Нет, все в порядке. — Сдумс выпутался из шипастых стеблей и стряхнул землю с остатков мантии. — Прошу прощения за лужайку, — сказал он, поглядев на дыру в земле.

— Все в порядке, господин Сдумс.

— И много нужно времени, чтобы создать такую прекрасную лужайку?

— Лет пятьсот, наверное.

— Вот проклятье. Ты уж извини, я пытался попасть в подвалы, но, видно, сбился с курса.

— Не стоит волноваться, господин Сдумс, — весело успокоил его гном. — Все растет с такой бешеной скоростью. Я зарою яму, посажу семена, а пятьсот лет пролетят быстро, вот увидите.