Мрачный Жнец - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 18

Хотя шарики были красивыми. Даже странная корявая надпись их не особо портила. Буквы этой надписи выглядели так, словно их рисовал человек, который впервые в жизни увидел алфавит и попытался кое-что оттуда скопировать. На дне каждого шарика под замысловатым макетом покрытого снежинками здания было написано:

ПАДАРОК ИС АНК-МОРПОРКА

Аркканцлер Незримого Университета Наверн Чудакулли слыл заядлым приправщиком. [8] При каждом приеме пищи перед ним на стол ставили специальный судок. Данный прибор включал в себя: соль, три сорта перца, четыре сорта горчицы, четыре сорта уксуса, пятнадцать различных сортов чатни и его любимую приправу — соус Ухты-Ухты, представляющий собой смесь маринованных огурчиков, каперсов, горчицы, плодов манго, инжира, тертого койхрена, эссенции анчоусов, еловой смолы и, что особенно важно, серы и селитры для повышения крепости. Чудакулли унаследовал сей рецепт от своего дяди, который однажды вечером, обильно поужинав и запив все это пинтой соуса Ухты-Ухты, поел печенья из древесного угля, дабы немножко успокоить желудок, закурил трубку и — исчез при таинственных обстоятельствах. Правда, в начале следующего лета на крыше обнаружили его ботинки.

Сегодня на обед подавали холодную баранину, которая отлично шла под соус Ухты-Ухты (например, известно, что в день смерти старшего Чудакулли она прошла не менее трех миль).

Наверн повязал салфетку, потер ладони и потянулся к судку. Судок скользнул прочь. Аркканцлер попытался придвинуть его, но прибор отодвинулся еще дальше.

— Ладно, ребята, кончайте, — сказал он устало. — Вы же знаете правила, за столом никакого волшебства. Ну, кто здесь решил поиграть в придурков?

Другие старшие волшебники недоуменно уставились на Чудакулли.

— Я… я… я не думаю, что мы можем в них играть, — отозвался казначей, который в очередной раз опасно балансировал на самом краешке здравого рассудка. — По… по… по-моему, мы потеряли фишки…

Он огляделся по сторонам, глупо хихикнул и вернулся к своей баранине, которую до этого сосредоточенно пилил ложкой. В последнее время ножи от казначея предпочитали прятать.

Судок взмыл в воздух и принялся неторопливо вращаться. А потом взял и взорвался.

Залитые экзотическими соусами волшебники глупо таращились друг на друга.

— Это все соус виноват, точно вам говорю, — выдвинул предположение декан. — Мне еще вчера показалось, какой-то он подозрительный. Видать, дозрел.

Что-то упало ему на голову, потом плюхнулось в тарелку. Это был черный железный винт длиной в несколько дюймов.

Второй винт вызвал легкое сотрясение мозга у казначея.

Не успело пройти и пары секунд, как третий винт воткнулся в стол рядом с рукой аркканцлера.

Волшебники задрали головы.

По вечерам Главный зал освещался одной огромной люстрой, хотя это определение, часто вызывающее ассоциации с мерцающим хрусталем, вряд ли подходило к громоздкой, черной, залитой воском хреновине, зависшей над головами угрожающим превышением кредита в банке. Люстра была рассчитана на тысячу свечей и располагалась строго над столом старших волшебников.

Еще один винт со звоном упал на пол возле камина.

Аркканцлер откашлялся.

— Бежим? — предложил он.

Люстра рухнула. Куски стола и осколки посуды брызнули во все стороны. Опасные для жизни куски воска размером с человеческую голову со свистом вылетели в окна. Одна свечка, покинувшая люстру с аномально высокой скоростью, воткнулась в пол, уйдя в каменные плиты на несколько дюймов.

Аркканцлер выбрался из-под обломков кресла.

— Казначей! — завопил он. Из камина извлекли казначея.

— Слушаю, аркканцлер, — дрожащим голосом произнес тот.

— Что это значит?

Шляпа Чудакулли висела в воздухе.

Это была обычная остроконечная шляпа волшебника, правда приспособленная к стилю жизни аркканцлера. В ее мятые поля были воткнуты рыболовные блесны. За ленту был засунут миниатюрный арбалет — на тот случай, если аркканцлеру вдруг захочется пострелять во время пробежки. А еще Наверн Чудакулли опытным путем определил, что острый конец его шляпы по размерам своим точь-в-точь соответствует небольшой бутылочке Крайне Старого и Весьма Своеобразного Бренди Бентинка. Одним словом, аркканцлер был очень привязан к своей шляпе.

Зато она больше не была привязана к своему хозяину. Шляпа неторопливо летала по комнате и издавала тихое, но отчетливое бульканье. Аркканцлер вскочил на ноги.

— Вот сволочь! — завопил он. — Это пойло стоит девять долларов за бутылку!

Он подпрыгнул, пытаясь схватить шляпу, промахнулся, повторил попытку — и завис в воздухе в нескольких футах над полом.

Казначей неуверенно поднял дрожащую руку.

— Что-то тараканы совсем обнаглели, — сказал он.

— Или меня поставят на пол, — зловеще произнес Чудакулли, — или я очень, очень разозлюсь!

Он рухнул на каменные плиты как раз в тот момент, когда распахнулись огромные двери. В зал влетел один из университетских привратников. За привратником ввалился отряд дворцовой стражи патриция. Командир отряда смерил аркканцлера взглядом, который ясно показывал, что для него, человека военного, «гражданский» значит примерно то же, что и «насекомое определенного рода».

— Ты здесь главный? — спросил он. Аркканцлер привел в порядок мантию и попытался пригладить бороду:

— Да, я — аркканцлер этого Университета.

Командир с любопытством оглядел зал. В дальнем конце сбились в кучу студенты. Стены вплоть до самого потолка были заляпаны всевозможными яствами. Обломки мебели валялись вокруг упавшей люстры, словно деревья в эпицентре падения метеорита.

А потом он заговорил — с явным неудовольствием человека, который был вынужден прервать свое образование в возрасте девяти лет, но который слышал много интересных историй:

— Позволили себе немного пошалить? Побросаться хлебными корками, да?

— Могу я узнать причину этого вторжения? — холодно поинтересовался Чудакулли.

Командир стражи оперся на копье.

— Дело в том, — сказал он, — что патриций забаррикадировался в своей спальне. Принадлежащая ему мебель носится по всему принадлежащему патрицию дворцу, а повара наотрез отказываются заходить в кухню из-за абсолютно взбесившейся посуды.