Девочка, которая объехала Волшебную Страну на самодельном корабле - Валенте Кэтрин М. - Страница 39

– Не совсем одна, – сказало создание ни женским, ни мужским голосом. – Вот что мы сказали. Ты здесь не совсем одна.

– Ой, – только и сказала Сентябрь и опустилась на ровную лужайку. После такой гонки она была не в себе от усталости и от невероятности всего происходящего с ней. Очень нужен стакан воды. Хотя бы полстакана…

– Когда я одна, я не могу говорить так, чтобы тебе было понятно. Я могу произносить только половинки слов. Для того чтобы говорить с посторонними, мне нужен мой близнец, но ты ведь не посторонняя, нет?

– Пожалуй, все-таки посторонняя!

– При равенстве всех существ в природе, – продолжила полуженщина тем же мягким голосом, – посторонним положено оставаться в стороне. Ты же видишься нам как одна из нас.

– Одна из кого?

– Нас. Наснасов. Половинок целого, которое боги решили расщепить пополам. Меня зовут Ни, а это мой брат Ни. – Обе половинки абсолютно синхронно поклонились, при этом светящийся шов между ними не нарушился.

– Меня зовут Сентябрь, но я не… не из наснасов.

– И все же ты была рассечена пополам.

– Да нет же! – возразила Сентябрь, для верности обхватив себя руками.

– У тебя нет тени, – сказали Ни-Ни, удаляясь в направлении серебряного полудворца. – Половина тебя исчезла, – бросили они через плечо.

Сентябрь потащилась вслед.

– Отсутствие тени меня не беспокоит, – пропыхтела она, стараясь не отстать от Ни-Ни, легко перепрыгивающих заросли. – А вот жить без левой половинки, наверное, ужасно сложно.

– Все наснасы близнецы. У меня есть левая половинка. Просто она не всегда прикреплена ко мне. Твоя тень тоже не прикреплена к тебе, но она тебя покинула и живет своей жизнью, ищет свои приключения, поет свои тенистые песенки, питается полумраком и сумерками. Она остается твоей тенью, даже если ты к ней не привязана. И, возможно, она страдает от разлуки с тобой. Важно всегда заботиться о своей половинке.

Тут Ни вздрогнула, светящийся шов между ней и ее братом погас. Она отпрыгнула от него и, схватив за руку проходящую мимо девушку, закрутила ее как в танце.

– Не! – закричала она. – Где ты пропадала?

Обе девушки подпрыгнули и слились воедино, как прежде сделали Ни-Ни. Новое целое повернулось к Сентябрь – почти обычная женщина, если не считать шва на лице. Голос же был другим, повыше, помелодичнее.

– Разумеется, у каждого может быть несколько половинок, – улыбнулась Ни. – Нам всегда было жаль тех, кто вынужден быть одной и той же личностью всю жизнь, до самой смерти. Мы с братом – это Ни-Ни, а мы с сестрой – Не-Ни, и так далее и тому подобное, и с каждой половинкой у нас общие мечты, и совместный труд, и одна жизнь на двоих.

– Я… я не такая, – прошептала Сентябрь. Она не смогла бы объяснить, почему, но в присутствии этой девушки и ее многочисленных половинок ей было еще тревожнее и неуютнее, чем в присутствии собственной Смерти. – А почему вы такие?

– А почему у тебя две ноги? А почему волосы каштановые?

Сентябрь вспомнила паромщика Чарли Хрустикраба.

– Вероятно, эволюция?

– Вот и мы так думаем.

– Разве у вас нет сказок о самих себе? О том, как устроен мир?

– Ты имеешь в виду фольклор?

Сентябрь в нерешительности пожала плечами.

Не-Ни в задумчивости почесали подбородок.

– Наверное, у нас раньше был фольклор. Кажется, что-то вспоминаю. Мы заперли его в каком-то сейфе, для сохранности. Или в библиотеке. Нечто в этом роде. Но бандиты, эти бандиты! Все из-за них. Кишмя кишели. В масках и с мешками за спиной. В общем, был взлом и ограбление, но бандиты орудовали неаккуратно и оставили на месте преступления кое-какие улики. Я вроде бы припоминаю что-то про Космические Ножницы, Энтропию и Откуда Появилась Любовь. Больше никто ничего не помнит, да и полиция не часто появляется в нашем захолустье.

– Сочувствую вашей утрате.

– А я – твоей. Я-то отроду была половинкой, а вот утратить половину в расцвете лет – это, конечно, травма.

– Честно говоря, я об этом с тех пор и не думала. Когда глаштин отрезал ее, было больно, но я не заболела и ничего такого.

– А тени твоей, по-твоему, каково? Она может зачахнуть без тебя.

Сентябрь припомнила зловещую улыбку своей тени, танцующей на плече глаштина с лошадиной головой.

– Вряд ли, – ответила она, и ей впервые стало стыдно за то, что она так быстро отбросила свою тень, не писала ей и не пробовала разыскать.

– Мне пора на работу, девочка. Смена Не уже закончилась, ей пора поспать и поесть жареной рыбки.

– А что у вас за смены? – спросила Сентябрь с любопытством. – И не найдется ли у вас немного воды? – Она, конечно, знала, что такое смены, потому что мама работала посменно. Смены в ее прежнем мире были как солнце и луна, они делили все время на то, когда мама была с ней, и то, когда ее не было.

– Я работаю на обувной фабрике, девочка! Мы все там работаем, это наше основное занятие. До того как появилась Маркиза, мы просто валялись на пляже, ели манго, пили кокосовое молоко и ничего не знали ни о каком производстве. Мы так счастливы, что она открыла нам глаза на нашу праздность. Наконец-то мы познали радость полного рабочего дня, личных учетных карточек и налогов с дохода.

Сентябрь прикусила губу, заподозрив, что Маркиза появилась на этом острове примерно в то самое время, когда у них украли фольклор.

– Люблю манго, – сказала она угрюмо.

– Мы делаем туфельки для подменышей, – продолжала Не-Ни, приближаясь к серебряному полудворцу, который, как догадалась Сентябрь, и был фабрикой.

– И только? Больше никакой обуви, ни для кого?

– Ну так подменышей же много. Бандиты опять же. Кишмя кишат. К тому же туфли подменышей не так просты в изготовлении.

Сентябрь ждала. Она давно поняла, что, если будет выжидательно моргать и вести себя как школьница, кто-нибудь обязательно прочитает ей лекцию о чем-нибудь.

– Вот почему мы лучше всего подходим для этой работы. Потому что мы так далеко на юге. Тут все намагничено, понимаешь? Если бы мы не делали эти туфли, то все подменыши бы – что? Просто уплыли бы обратно в свой мир, да и все. Разве это справедливо по отношению к ребятам, которые их честно украли?

– Я же не уплыла.

– Но ты же не подменыш! Вместо тебя в кровати не оставили куклу или гоблина. Между твоим миром и нашим не один путь, а много. Есть дорога подменышей, а есть Похищенные, а есть еще те, кто споткнулся и провалился в дыру в живой изгороди. И еще грибные круги, и торнадо, и одежный шкаф, полный зимних пальто и шуб. Все это опасно, но за подменышами особенно трудно уследить. Кто-нибудь все время пытается похитить их обратно или стащить с коня прямо во время военного парада. Только туфли их и удерживают здесь, только туфли. Иначе бы они… фьюить! Как воздушные шарики. Я делаю правые туфельки. С железом в подошве. Железо не должно быть снаружи. У жителей Волшебной Страны на него аллергия. У меня тоже, конечно, но я принимаю пилюли, как Маркиза учила.

– А как насчет Похищенных? Как они попадают домой? – Сентябрь вдруг поняла, что впервые задумалась о том, как попадет домой.

Ни ухмыльнулась. Зубы у нее оказались острые, волчьи.

– Мне нельзя говорить, ни в коем случае. И я не скажу, ни в коем случае. Но если твое сердце так уж лежит к дому, то лучше бы ты Споткнулась.

У двери фабрики Не-Ни подхватила целую охапку кож для обуви и показала бровями на общественный колодец прямо перед воротами. Сентябрь припала к бронзовому ковшу и начала жадно пить. Пока она хлюпала и причмокивала, наснас снова поскребла подбородок в задумчивости.

– Я могла бы сделать тебе пару туфель, которая сработает в обратную сторону. Реверсивная технология и все такое. Пару, которая доставит тебя домой.

– Правда? Ты можешь такое сделать?

– Туфли – странные существа. Ты думаешь, это просто обувь, а на самом деле они живые. У них есть свои желания. Нарядным, с камешками, подавай балы, крепкие ботинки хотят ходить на работу, а шлепанцы – только плясать. Или спать. Туфли определяют твой путь. Поменяешь туфли, поменяешь путь. – Ни со значением посмотрела на щегольские черные туфельки Маркизы на ногах у девочки. Сентябрь пожалела, что не высадилась на остров босиком. – Туфли подменышей хотят оставаться здесь. Держу пари, я могла бы сделать пару, которая захочет вернуться туда, откуда ты пришла. Комочек засохшей грязи на каблучок, щепоть чертовой соли на застежку, немножко взрослости на набойки. И ты очнешься, как будто все это был сон. Это и будет сон. Ни тревог, ни вины, ни обид. И снова в школу, и бутерброд с арахисовым маслом в коробочке для завтрака.