Девочка, которая объехала Волшебную Страну на самодельном корабле - Валенте Кэтрин М. - Страница 14

Алкали бросила в воду палец, но на этот раз пена не поднялась – палец просто растаял и растекся по поверхности зеленой воды, как масло на сковородке. Сентябрь нырнула и задержала дыхание, как часто делала на занятиях по плаванию. «Я хотела, чтобы папа вернулся домой, а мама пока что разрешила бы мне спать с ней, как раньше, когда я была ребенком. Я хотела дружить с кем-нибудь в школе, чтобы играть и читать вместе, а потом говорить о чудесах, которые случаются с детьми в книжках. Все это теперь так далеко. Сейчас я хочу… хочу, чтобы Маркиза от всех отстала. И чтобы я могла стать… паладином, доблестным и благородным рыцарем, как сказала Алкали. И чтобы я не плакала, когда будет страшно. И чтобы Аэл действительно оказался наполовину библиотекой, хотя скорее всего это не так. И чтобы мама не рассердилась, когда я вернусь домой».

Волосы Сентябрь всплывали и кружились над головой. Алкали терла ее жесткой щеткой прямо под водой, пока кожу не защипало. Внезапно мыльная женщина подхватила ее и бросила в следующую ванну, серебряную, стоящую на звериных лапах и наполненную густым горячим молоком. Оно пахло ванилью, и ромом, и кленовым сиропом, совсем как сигареты Бетси Базилик. В этой новой ванне Алкали гладила волосы девочки и окатывала их из кувшина, которым зачерпывала прямо из ванны. Она отломила большой палец и раскрутила им воду в ванне – три раза, против часовой стрелки. «Против солнца», – с улыбкой припомнила Сентябрь. Палец, которым Алкали раскручивала воду, шипел и трещал, осыпая поверхность голубыми искрами.

– Ну и, наконец, мы должны отмыть твою удачу. Когда души ждут своей очереди, чтобы родиться, они выскакивают на белый свет совершенно неожиданно и стараются коснуться небесного свода – на счастье. Одни подпрыгивают высоко и прихватывают немалую толику удачи, другие же прыгают совсем невысоко, и им достаются жалкие остатки. Но каждой душе должно достаться хоть немного. Без удачи, пусть самой маленькой, не протянуть даже детство. Удачу можно потратить, как деньги, потерять, как память, и разбазарить, как жизнь. Если умеешь, то по коленным чашечкам человека можешь определить, сколько у него осталось удачи. Никакая ванна не восполнит удачу, потраченную на то, чтобы избежать ранней смерти в автокатастрофе или слишком часто выигрывать в лотерею. Зато ванна может восстановить удачу, утраченную из-за рассеянности или самоуверенности. Удачу, которая завяла от скучной жизни с оглядкой, без риска, можно снова откормить и отпоить. Ей же просто ничего не давали делать.

Алкали снова окунула Сентябрь в молоко. Девочка зажмурилась, погрузилась в теплые сливки и с наслаждением расправила уставшие пальцы ног. Она понятия не имела, становится ли ее удача от этого здоровее, но вдруг осознала, что ее это совершенно не волнует. «Так или иначе, а ванна – это прекрасно, тем более – волшебная».

Мыльная женщина вынула наконец Сентябрь из ванны удачи и начала вытирать ее длинными плоскими и жесткими банановыми листьями, нагретыми на солнце. Она ерошила ее чистые мокрые волосы до тех пор, пока Сентябрь не почувствовала себя сухой и совершенно счастливой. В этот момент во дворик занырнул Вивернарий, тряся чешуей, как обиженная кошка. Он хотел отряхнуть крылья, но цепь была на месте, и он недовольно поморщился. Скипетр, который Сентябрь заткнула за цепь, звякнул о замок.

– Бр-р-р, – пророкотал Вивернарий. – Я считаю, что достаточно чист, если это вообще имеет значение. Книгу не презирают за то, что она хорошенько зачитана!

Женщина из мыла кивнула им:

– Вы готовы к встрече с Городом.

Легкий бриз принес обратно одежду девочки, чистую и сухую до хруста, слегка сбрызнув ее для аромата водой из ванн для мужества, желаний и удачи. Бриз, показалось Сентябрь, слегка урчал, совсем как Леопарда, – хотя, может быть, ей это просто послышалось.

– Если увидишь ее… – прошептала Алкали. – Мою госпожу… Если увидишь, передай, что я все еще друг ей и мы еще столько всего могли бы сделать вместе.

– Передам, Алкали, обещаю, – ответила Сентябрь и порывисто потянулась обнять женщину-голема, хотя вроде и не собиралась ничего такого делать. Алкали медленно обняла ее руками из мыла. Когда же Сентябрь попыталась поцеловать ее в лоб, Алкали резко отпрянула, прежде чем губы девочки коснулись начертанного на лбу слова.

– Осторожно, – предостерегла Алкали, – я очень хрупкая.

– Ну и ладно, – ответила Сентябрь, чувствуя, как внутри вскипает теплой коричной пеной отвага, свежая и чистая. – А я – нет!

В банном домике нашлась маленькая дверь, спрятанная за мраморной статуей Пана, дующего в рог, – если бы только Сентябрь знала, что Пан – это еще и бог, а не просто приставка! Ну, теперь уж неважно. Раньше надо было предупреждать. Дверь выпрямилась и галантно приоткрылась, пропуская Вивернария и девочку. За дверью кричали чайки, и множество голосов сливалось в неясный гул. Еще там было совершенно темно. Медленно-медленно они ступили в эту черноту.

– Аэл, – спросила девочка, как только они перешагнули порог, – а ты какие ванны принимал?

Вивернарий только помотал головой и отвечать не стал.

Глава VI

«Тени в воде»

Выйдя из двери банного домика, Сентябрь и Вивернарий оказались на влажном, поросшем густой зеленью берегу реки Барлибрум. По крайней мере Сентябрь решила, что так реветь и плескаться может только Барлибрум. Что-то непонятное, но очень пестрое плыло посреди реки. Вода в этом месте пенилась и расходилась кругами. Сентябрь вприпрыжку побежала поглазеть. Вокруг них толкался, смеялся и кричал народ, нагруженный всевозможной поклажей, от окованных медью дорожных сундуков до скромных узелков, свернутых из зеленых носовых платков и привязанных к суковатым веткам боярышника. Сентябрь старалась не выделяться из толпы, держаться с достоинством и не встречаться ни с кем глазами. Черная речная грязь набивалась между пальцев ее босой ступни.

Все кругом отчаянно пихались, чтобы раньше других попасть на длинный шаткий пирс. Кентавры, сатиры, домовые, гоблины с болотными огнями, птицы с женскими ногами, женщины с птичьими лапами, тролли со сверкающими эполетами, гномы в бархатных брюках и жилетах, пугала, на ходу играющие на скрипках, мыши ростом выше Сентябрь и немалое количество с виду просто людей – дамы, господа, дети. Сентябрь приметила маленькую девочку в аккуратном платьице цвета лесных орехов, с вплетенными в светлые волосы красными цветочками. Она приплясывала вокруг матери, держась за юбку. В какой-то момент, подпрыгнув, девочка встретилась с Сентябрь глазами. Она лукаво подмигнула, передернула плечами – и вдруг на ее месте возник черный шакаленок с золотой полосой на спине. Заметим, что шакалы вовсе не так злобны, как внушают детям некоторые безответственные сказочники. Они довольно милы и пушисты, а уши у них большие и чуткие. Именно таким чудесным созданием и обернулась девочка. Только узкие голубые глаза остались прежними. Уши торчком подергивались, и она продолжала скакать вокруг матери, покусывая ее и повизгивая.

– Ты знала, – радостно спросил Виверн, вдыхая свежий речной воздух огромными ноздрями, – что Барлибрум когда-то была чайной рекой? Из одного ее притока вливалось подводное течение из чайных листьев. Река была цвета виски, представляешь, и в ней плавали лимонные кожурки с кусочками сахара, совсем как листья кувшинок.

– Что-то не похоже на чай – по крайней мере я никогда не пробовала чая цвета индиго.

– Видишь ли, Маркиза решила, что чайная река – это глупо. «Все знают, как должна выглядеть река», – сказала она. Она заставила глаштинов перегородить приток плотиной, сетями выловить из реки все чайные листья и съесть все лимонные шкурки вместе с сахаром. Они плакали, выполняя ее приказ. Но зато сейчас, как видишь, вода нормального синего цвета. – Виверн нахмурился. – Так, наверное, правильно, – вздохнул он.