Маскарад - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 40

И там был страх. Он заполонил это место, как огромное темное животное. Выглядывал из-за каждого угла. Прятался внутри стен. Таился в каждой тени. Этот ужас был древним, одним из самых древних; едва человечество научилось передвигаться на двух ногах, как тут же познало этот кошмар и снова упало на колени. Это был ужас перед непостоянством сущего, знание, что все когда-нибудь закончится, что прекрасный голос или удивительная фигура как пришли не по твоей воле, так и уйдут, и вам их не удержать. Это было не то, что искала матушка. Но возможно, это было море, в котором плакал объект ее поисков.

Она погрузилась еще глубже.

Вот оно. Ревет в ночном мраке, как глубокое холодное течение.

Приблизившись, она поняла, что существо не одно, — их двое, они обкрутили друг друга… Она потянулась ближе…

Вероломство. Ложь. Обман. Убийство.

— Нет!

Она сморгнула.

Все глаза были устремлены на нее.

Нянюшка дергала ее за платье.

— Сядь, Эсме! Ну садись же!

Матушка оглядывалась по сторонам, ничего не понимая. Люстра безмятежно нависала над заполненным зрителями партером.

— Они избили его!

— О чем ты, Эсме?

— И бросили в реку! — Эсме!

— Ш-ш-ш!

— Госпожа, сядьте немедленно!

— …А сейчас ваш воротник принялся за нугу!

Схватив свою шляпу, матушка по-крабьи полезла вдоль ряда кресел, по пути сокрушая толстыми подметками своих ланкрских башмаков лучшие образчики анк-морпоркской обуви.

Нянюшка неохотно уселась обратно на место. Последняя песенка ей очень даже понравилась, и она бы с удовольствием похлопала. Но в ее паре ладош не было нужды. Как только затихла последняя нота, публика буквально взорвалась аплодисментами.

Нянюшка Ягг взглянула на сцену, кое-что подметила и улыбнулась.

— Неплохо, а?

— Гита!

Она вздохнула.

— Уже иду, Эсме. Звиняйте. Звиняйте. Пршу прщения. Звиняйте…

Матушка Ветровоск уже была в обитом красным плюшем коридоре. Она стояла, уткнувшись лбом в стену.

— Это очень опасно, Гита, — пробормотала она. — Все так запутано. Вряд ли я смогу что-то исправить. Бедная душа…

Вдруг матушка выпрямилась.

— А ну-ка, Гита, посмотри на меня.

Гита послушно уставилась на нее широко раскрытыми глазами и лишь слегка поморщилась, когда в ее сознание проскользнул обрывок видений матушки Ветровоск.

Матушка решительно надела шляпу и запихала под поля седые космы. Затем она вытащила, одну за другой, восемь шпилек и тут же воткнула их обратно на место. Все это она проделала, нахмурив брови и с той же сосредоточенной решимостью, с какой наемник проверяет перед боем состояние своего оружия.

— Вот теперь все в порядке, — сказала она наконец.

Нянюшка Ягг расслабилась.

— Не то чтобы я с тобой не согласна, Эсме, — сказала она, — но было бы неплохо, если бы ты воспользовалась зеркалом.

— Вот еще, деньги на всякую ерунду тратить… — буркнула матушка.

И после этого, уже во всеоружии, она решительно зашагала по коридору.

— А честно говоря, ты молодец. Приятно было наблюдать, как ты сохранила спокойствие, когда тот нахал потребовал, чтобы ты сняла шляпу, — проговорила нянюшка, слегка задыхаясь и едва поспевая за своей подругой.

— Не хотела портить ему вечер. Завтра он умрет.

— О. И от чего же?

— Его задавит повозка.

— А почему ты его не предупредила?

— Я могу ошибаться.

Достигнув лестницы, матушка затопала вниз по ступенькам.

— А куда мы идем?

— Я хочу посмотреть, кто прячется за теми занавесками.

Аплодисменты, отдаленные, но все равно громоподобные, прокатились по лестничной площадке.

— Ха, Агнессин голосок им явно понравился, — заметила нянюшка.

— Да. Надеюсь, мы не опоздали.

— О черт!

— Что такое?

— Я забыла Грибо в зрительном зале!

— Но он же любит знакомиться с новыми людьми. Проклятье, это место настоящий лабиринт!

Они повернули в очередной коридор, еще более плюшевый, чем предыдущий. Вдоль коридора шел ряд дверей.

— Ага. По-моему, мы на месте…

Она шла по коридору, считая двери. Потом попробовала повернуть одну из дверных ручек.

— Госпожа, я могу вам чем-то помочь? Матушка Ветровоск и нянюшка Ягг дружно повернулись на голос. Сзади к ним приблизилась маленькая старушка с подносом, уставленным самыми разнообразными напитками.

Матушка улыбнулась старушке. Нянюшка Ягг улыбнулась подносу.

— Нам вдруг стало интересно, — ответила матушка, — что это за человек, там, в ложе, который сидит за задернутыми занавесками?

Поднос заходил ходуном.

— Давай подержу, — с готовностью предложила нянюшка. — Надо быть осторожнее, иначе прольешь.

— Что вам известно о восьмой ложе? — побелевшими губами выдавила старушка.

— Гм. Восьмая ложа, — повторила матушка. — Именно она, да. Вон та, верно?..

— Пожалуйста, не надо…

Матушка решительно шагнула вперед и ухватилась за ручку.

Дверь была заперта.

Старушка сунула поднос в руки нянюшки, чему та была только рада.

— Гм-м, спасибо, что ж, не откажусь… — бойко затараторила она.

А старушка тем временем вцепилась в матушку.

— Прошу вас! — взмолилась она. — Это ужасно плохая примета!

Матушка решительно высвободилась из цепких объятий.

— Ключ, госпожа!

За спиной у нее нянюшка предвкушающе рассматривала на свет бокал с шампанским.

— Не гневите его! И без того все из рук вон плохо! — Старушка была явно в ужасе.

— Железная, — проговорила матушка, тряся ручку. — Железо невозможно заговорить…

— Ну-ка, позвольте-ка, — послышался нянюшкин голос. Слегка покачиваясь, она выступила вперед. — И дай мне одну из твоих шпилек. Наш Невчик научил меня кое-каким фокусам…

Рука уже потянулась к шляпе, но затем матушкин взгляд упал на морщинистое личико госпожи Плюм. Она опустила руку.

— Да, — произнесла она. — Пожалуй, сейчас лучше оставить все как есть.

— Я понятия не имею, что происходит… — сквозь рыдания проговорила госпожа Плюм. — Раньше никогда так не было…

— Высморкайся хорошенько, — промолвила нянюшка, протягивая старушке изрядно потрепанный носовой платок и добродушно похлопывая ее по спине.