Маскарад - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 12

— Просто берешь цифры, складываешь, вычитаешь, делишь…

Нянюшка Ягг, охваченная благоговейным ужасом, взирала на собственные пальцы.

— Но это ведь целое…

Она прервалась. «Состояние» — единственное слово, которое сейчас приходило ей на ум, но оно несколько не соответствовало ситуации. Ведьмы не оперируют понятиями рыночной экономики.

И, честно говоря, не только ведьмы — все население Овцепиков живет себе поживает и даже не подозревает о том, что где-то существует такая штука, как экономика. Пятьдесят долларов тут уже считаются целым состоянием. А сто долларов — это, это… это два состояния.

— В общем, это очень много денег, — слабым голосом закончила нянюшка. — Что бы я стала делать с такими деньжищами?

— Откуда мне знать? — пожала плечами матушка Ветровоск. — А с тремя долларами ты что сделала?

— Положила в копилку на камине, — ответила нянюшка Ягг.

Матушка одобрительно кивнула. Подобную финансовую политику она одобряла.

— Честно говоря, ума не приложу, и чего столько шуму из-за какой-то поваренной книги, — добавила она. — Обычный сборник рецептов, ничего осо…

В комнате воцарилась тишина. Слышно было лишь, как нянюшка Ягг переминается с ноги на ногу.

— Гита, это ведь самый обычный сборник рецептов? — наконец произнесла матушка голосом, исполненным подозрительности и еще более зловещим от того, что матушка сама еще не совсем поняла, что именно тут не так.

— О да! — поспешила ответить нянюшка, упорно избегая матушкиного взгляда. — Да. Обычные рецепты и все такое. Да.

Матушка буравила ее взглядом.

— Только рецепты?

— Да. Конечно. О да. Ну и… кое-какие кулинарные анекдотцы.

Матушка не сводила с нее глаз. В конце концов нянюшка сдалась.

— Э-э… Посмотри рецепт под названием Знаменитый Морковно-Устричный Пирог, — произнесла она. — Двадцать пятая страница.

Матушка зашелестела страницами. Ее губы начали беззвучно проговаривать буквы. А потом:

— Понятно. Что-нибудь еще?

— Э-э… Алтеевые Пальчики с Корицей… Семнадцатая страница.

Матушка прочла и этот рецепт.

— И?

— Э-э… Сельдереевый Восторг… Десятая страница.

Матушка ознакомилась и с этим.

— Лично меня этот твой рецепт в восторг не привел, — произнесла она. — Дальше.

— Э-э… Ну, еще Забавные Пудинги и Натортные Украшения. Они все собраны в главе шестой, там можно читать подряд. Я их даже проиллюстрировала.

Матушка обратилась к шестой главе. Пару раз ей пришлось перевернуть книгу вверх ногами.

— Ты про что сейчас читаешь? — поинтересовалась нянюшка Ягг.

Как-никак, она ведь была автором, а нет на свете такого автора, который бы не жаждал поскорее узнать реакцию читателей.

— Про Клубничную Выкрутку.

— А-а! Очень смешная штука.

Однако матушке, судя по всему, было не смешно. Она аккуратно закрыла книгу.

— Гита, — сказала она, — ответь мне на очень важный вопрос. Есть ли в этой книге хоть одна страница, хотя бы один рецепт, который так или иначе не был бы связан с… известным процессом?

Нянюшка Ягг, красная, как яблоко, надолго задумалась.

— Овсянка, — наконец произнесла она.

— Неужели?

— Да. Э-э. Хотя, пожалуй, нет, туда ведь надо добавлять мою специальную медовую смесь, а поэтому…

Матушка перекинула пару страниц.

— А что ты скажешь на это? Невинные Пампушки?

— Ну-у-у, готовить ты их начинаешь как самые невинные пампушки, — нянюшка снова начала переминаться с ноги на ногу, — но потом они превращаются в Искусительные Булочки.

Матушка опять принялась рассматривать обложку. «Радость Домовводства»…

— И ты все это собрала и послала в Анк-Морпорк?

— Как-то само собой получилось, честно.

Нельзя сказать, что матушка Ветровоск была ветераном на полях любовных сражений. Скорее, она выступала в роли стороннего зрителя, внимательно наблюдавшего за происходящим со стороны, и поэтому была в курсе всех правил. Ничего удивительного, что книжонка идет нарасхват, как пирожки с пылу с жару. Какой рецепт ни открой, везде говорится, как этого пылу-жару поддать. Странно, что страницы не жгутся.

И автором значится некая «Ланкрская Ведьма». А дольнему миру — и нечего тут скромничать — прекрасно известно, кто есть Ланкрская Ведьма. Стало быть, книгу написала матушка Ветровоск.

— Гита Ягг, — зловеще произнесла она.

— Да, Эсме?

— Гита Ягг, посмотри мне в глаза.

— Прости меня, Эсме.

— Здесь написано «Ланкрская Ведьма».

— Я не подумала, Эсме.

— Ты немедленно отправишься в город, встретишься с господином Козлингером и прекратишь это безобразие, ясно? Я не хочу, чтобы люди смотрели на меня и думали о Банановом Изумлении. Более того, я не верю в Банановое Изумление. А еще мне бы очень не хотелось, чтобы, когда я иду по улице, вслед мне неслись всякие скользкие шуточки о бананах.

— Да, Эсме.

— Поэтому для верности я отправлюсь с тобой.

— Хорошо, Эсме.

— И мы поговорим с этим человеком о твоих деньгах.

— Ладно, Эсме.

— Заодно заглянем к молодой Агнессе, посмотрим, все ли у нее в порядке.

— Конечно, Эсме.

— Но действовать нужно дипломатично. Нам ни к чему, чтобы люди думали, будто мы суем нос в чужие дела.

— Разумеется, Эсме.

— Я никогда не совала свой нос в чужие дела, в этом меня никто не упрекнет.

— Нет, Эсме.

— Ты хотела сказать: «Нет, Эсме, в этом тебя никто не упрекнет» ? Я правильно поняла твою реплику?

— О да, Эсме.

— Ты уверена?

— Абсолютно уверена, Эсме.

— Отлично.

Матушка выглянула в окно, окинула взглядом умирающие листья, серое небо и с удивлением почувствовала, что ее тоска куда-то подевалась. Всего лишь накануне будущее казалось мрачной бездной одиночества. А сегодня оно сулит множество изумления (пусть даже и бананового), ужасы, всякие опасности…

Разумеется, не матушке Ветровоск, кому-то другому.

Нянюшка Ягг, снова скрывшись в буфетной, тихонько улыбнулась сама себе.

Агнесса кое-что знала о театре. В Ланкр периодически заезжала одна бродячая труппа. Сцена у них была раза в два больше положенной на землю двери, а «кулисы» состояли из куска мешковины, за которым один, актер обычно пытался переодеть штаны и парик одновременно, в то время как второй актер, скажем в обличье короля, торопливо дымил самокруткой.