Штурм - Глушков Роман Анатольевич - Страница 15

Кальтер знал, что в Шотландии – если, конечно, это была она – полным-полно всяческих замков и других средневековых построек. Но на фоне этого исполина все они выглядели бы словно скворечники, которые можно было бы брать и вешать на его стены и башни. Истинная высота последних до сих пор являлась загадкой даже для Сквозняка, который уверял, что прожил у их подножия не менее полугода. По его словам, ясной погоды здесь никогда не бывало. И потому вершины Мегалита постоянно скрывались в застившей небеса, хмурой непроглядной пелене.

Но даже в «урезанном» виде он производил неизгладимое впечатление, а при его долгом созерцании начинала кружиться голова. Кальтер мог лишь догадываться, что испытывают при этом другие обитатели долины. Особенно те, которые были заброшены сюда из глубокой древности или из диких мест. В отличие от человека, родившегося в двадцатом веке, эти дикари не видели современных небоскребов, плотин, мостов и иных гигантских сооружений, что могли бы показаться им творением богов, но никак не людей. Воины, заброшенные сюда из времени, когда человечество уже научилось возводить величественные дворцы и храмы, наверняка не впадали рядом с Мегалитом в благоговейный трепет. Но и они вряд ли сомневались, что его мог построить кто-то иной, кроме богов.

Лишь Сквозняк и Кальтер сошлись во мнении, что боги тут явно ни при чем. Зачем вообще богам сдалась крыша над головой и неприступные стены? Кого они могли бояться и от кого прятались?.. Нет, этот комплекс циклопических построек соорудили не боги, а смертные существа из плоти и крови. Например, «серые», ведь они так или иначе причастны к появлению здесь сего архитектурного чуда. А также остальных чудес, которых в этой аномальной зоне тоже хоть отбавляй.

А вот уборкой «грязи», без которой не обошлось перемещение сюда Мегалита, «серые» уже не озадачивались. И обломки развороченной горы, на месте которой возвышался теперь город-крепость, раскатились в беспорядке по всему краю долины, устлав собою подступы к Мегалиту.

Беспорядок тот, надо заметить, получился довольно живописным. Нагромождение глыб и целых скал породило внушительный лабиринт, который должны были преодолеть все желающие добраться до крепостных ворот. Хотя сегодня это уже не являлось серьезной проблемой – время первопроходцев тут давно миновало. Придерживаясь любой из множества натоптанных в лабиринте троп, путник мог достичь цели всего за час-полтора. Само собой, при удачном стечении обстоятельств. В действительности же он рисковал нарваться на одну или даже на несколько обитающих в лабиринте банд. И мог расстаться не только со своими пакалями, но и с прочим добром, включая еду и одежду.

Сквозняку доводилось видеть, как некоторым матерым воинам порой удавалось разделаться в одиночку с целой бандой. Но для любого счастливчика везение так или иначе заканчивалось, когда он ступал на ведущую к крепостным воротам высокую лестницу. Если тропы еще могли остаться без надзора, то за лестницей круглосуточно наблюдало не менее дюжины банд. И все они при виде новичков бросались к ним вовсе не с дружескими объятьями, а с обнаженными клинками.

Тот факт, что Серега еще жив, а также не бегает по долине голым и босым, свидетельствовал о том, что он знал безопасные маршруты хождения по лабиринту. И Кальтер уже догадывался, что это будет за путешествие. Сквозняк был заправским верхолазом. В отряде Грязного Ирода он всегда выполнял обязанности дозорного, взбираясь на крыши зданий и прочие высотные объекты. Разумеется, что по скалам он тоже карабкался превосходно. И мог зачастую проскочить по их верхушкам напрямик там, где идущим по земле врагам приходилось огибать множество преград.

Кальтер едва поспевал за напарником, даром что тот был одноглаз и вообще представлял собой воскресшего мертвеца. Впрочем, Сквозняк учитывал это обстоятельство. И потому двигался в щадящем режиме, давая напарнику поблажку. Время от времени они останавливались и, укрывшись за камнями, прислушивались, нет ли поблизости угрозы, но так ее и не обнаружили. Похоже, ближе к ночи все рыскающие по лабиринту головорезы разбрелись по своим лагерям, опасаясь, подобно Сквозняку, стать жертвами местных ночных хищников.

Над скальным лабиринтом то здесь, то там виднелись дымки костров, указывающие на места вражеских стоянок. Непримиримые враги Кальтера и Сквозняка и одновременно их собратья по несчастью готовили себе скудный ужин. Со жратвой дела в долине обстояли ни шатко ни валко. Хлеб и соль находились в большом дефиците и могли быть обнаружены лишь у новичков. Зато мяса пока хватало всем. В полях летали куропатки, а в реке водилась рыба. Зайцев, косуль и лис к сегодняшнему дню почти всех перебили, ведь их популяции в отрезанной от мира долине не пополнялись. Зато крылатой и речной фауны это не касалось. Она проникала сюда из-за гор в большом количестве по воздуху и по каскаду водопадов там, где река стекала с гор в долину. Прилет птиц вроде бы косвенно указывал на то, что в окрестностях Мегалита нет черной аномалии, от которой они, наоборот, давно разлетелись бы прочь все до единой. Хотя по большому счету это еще ничего не значило. Раз уж «серые» при желании меняли игровые правила для людей, то с тем же успехом они могли изменить и поведение птиц.

Летом Сквозняк часто разнообразил свою пищу диким луком, щавелем, крапивой, грибами и ягодами, но теперь для них был не сезон. Хотя сегодня у него выдался маленький пир – Кальтер угостил его трофейным рыцарским пайком. Где имелись прямо-таки немыслимые по здешним меркам деликатесы: черствый ржаной хлеб, заскорузлый сыр, соль и печеное яблоко, которое напарники разделили между собой по-братски.

Как Серега и сказал, темнота наступила примерно через три часа. Однако сегодня он отступил от своего правила, которое предписывало ему пережидать здешние ночи, укрывшись в какой-нибудь норе. Виноват в этом был, естественно, Кальтер. Который не стал откладывать на потом охоту за недостающим пакалем и уговорил напарника устроить ее этой же ночью.

Стоянка сарматов (или скифов – Куприянов тем более не отличал одних бородатых носителей шкур от других) осталась на прежнем месте – там, где Сквозняк когда-то на нее и наткнулся. Одноглазый и однорукий калеки рискнули подползти к ней лишь после наступления темноты и с подветренной стороны. По словам Сереги, эти парни обладали животным чутьем и могли насторожиться, учуяв незнакомый запах. Впрочем, Кальтер и Сквозняк тоже успели в свое время поползать на брюхе по вражеским тылам. И потому смогли в итоге подкрасться к сарматскому лагерю так, что его хозяева и ухом не повели.

– Так и есть – четверо, – заметил Куприянов, осмотрев из кустов полянку. На ней горел тусклый костерок, вокруг которого расположились четыре угрюмых длиннобородых типа. На ужин у них сегодня были зажаренные на веточках грибы – очевидно, сушеные, из летних запасов, потому что сегодня такую пищу в долине не найти. Мечи и луки сарматов лежали у них под рукой, а копья стояли в сторонке прислоненными к скале.

– Все равно не нравится мне твой план, старик, – вновь напомнил Сквозняк Кальтеру о том, о чем говорил ему по дороге. – Эти ребята вовсе не такие тупые, какими кажутся. Тупые, если ты вдруг еще не понял, здесь вообще долго не живут.

– Вот давай и выясним, на чьей стороне истина: на стороне цивилизованного человека или вшивого дикаря. – Кальтер и не думал отказываться от своих кровожадных замыслов. – Ну так ты готов работать или дать тебе еще время побрюзжать?

– Всегда готов, мать твою, – проворчал Серега, видимо, уже жалея, что натолкнул напарника на эту идею.

– Тогда выползай на позицию. Через десять минут начинаем…

Спустя указанное время лагерь сарматов пришел в оживление. И вовсе не беспричинное. Любого обитателя долины, а не только дикарей встревожил бы внезапно загоревшийся в ночи загадочный источник света. Принять его за свет факела или углей от костра было нельзя. Он горел слишком ровно, и его багровое сияние вовсе не напоминало огненное. Скорее оно походило на горящий стоп-сигнал автомобиля, правда, дикарям такое сравнение не могло бы прийти на ум.