Маленькие боги (Мелкие боги) - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 39

— Не знаю, как насчет души. Никогда не философствовал на эту тему. сказал Дидактилос. — Все, что я могу сказать, что это было ужасное зрелище. — Состояние тела не . . — Ох, я говорю не о том несчастном в яме. — сказал философ. — Я говорю о тех, кто бросал камни. Они были совершенно уверены. Они были уверены, что это не они в яме. Это можно было прочитать по их лицам. Так счастливы, что это — не они, что швыряли изо всех сил. Урн недоуменно ошивался вокруг. — У меня тут “О Религии” Абрахаса. — Старина “Уголь” Абрахас, снова улыбаясь сказал Дидактилос. — 15 раз пораженный молнией и все еще не завязавший. Ты можешь позаимствовать это на ночь, если хочешь. Запомни, никаких комментариев на полях, разве что что-нибудь интересное. — Это! сказал Ом. — Пошли, оставим этого идиота. Брута развернул свиток. Здесь не было никаких картинок. Неразборчивые письмена заполняли его, строчка за строчкой. — Он потратил годы на изучение. — сказал Дидактилос. — Уходил в пустыню, разговаривал с маленькими богами. Говорил и с несколькими нашими тоже. Отважный парень. Он говорил, что богам иногда нравится посмотреть на атеиста. Это дает им возможность потренироваться. Брута развернул еще немного. Еще пять минут назад он готов был признать, что не умеет читать. Теперь лучшие усилия инквизиторов не смогли бы выбить этого из него. Он старался держать его так, словно всю жизнь этим и занимался. — Где он теперь? — сказал он. — Кто-то говорил, что видел пару дымящихся сандалий около его дома год или два назад. — сказал Дидактилос. — Знаешь, удача может и отвернуться. — Пожалуй, я пойду. — сказал Брута. — Извините, что отнял у вас столько времени. — Верни обратно, когда кончишь. — сказал Дидактилос. — Так читают в Омнии? — Сказал Урн. — Что?

— Вверх ногами. Брута поднял черепаху, взглянул на Урна и удалился из Библиотеки так надменно, как только смог. — Хмм, — сказал Дидактилос. Его пальцы барабанили по столу. — Я видел его прошлой ночью в таверне. — сказал Урн. — Я уверен, учитель. — Но омнианцы размещены здесь, во дворце. — Верно, учитель. — Но таверна снаружи . — Да. — Тогда, по твоему выходит, он должен был бы перелететь через стену. — Я уверен, что это был он. — Тогда, возможно, он прибыл позже. Может, он еще не входил, когда ты его видел. — Никак иначе это не может быть, учитель. Хранители лабиринта неподкупны. Дидактилос прошелся по его затылку своим фонарем. — Глупый мальчишка! Я же говорил тебе о таких утверждениях. — Имею ввиду, их не легко подкупить, учитель. Например, не за все золото Омнии. Больше похоже на правду. — Как ты думаешь, учитель, эта черепаха действительно бог?

— Если да, то в Омнии у нее будут большие неприятности. Там у них их ублюдочный бог. Читал старину Абрахаса?

— Нет, учитель. — Великий знаток богов. Дока. . От него всегда несло палеными волосами. Врожденная сопротивляемость.

* * *

Ом медленно полз вдоль строки. — Прекрати ходить туда-сюда. — сказал он. — Я не могу собраться. — Как люди могут говорить такое? вопрошал пустоту Брута. — Притворяться, что они рады, что не знают! Находя все больше и больше вещей, которых они не знают! Как дети, гордо показывающие свой горшок!

Ом пометил когтем место. — Но они находят. — сказал он. — Этот Абрахас был безошибочный мыслитель. Я не все это знаю. Сядь!

Брута повиновался. — Отлично. — сказал Ом. — Теперь… послушай. Знаешь ли ты, как боги обретают силу?

— Когда люди в них верят. — сказал Брута. — Миллионы людей верят в тебя. Ом колебался. “Хорошо, хорошо. Здесь и сейчас. Рано или поздно он поймет сам…” — Они не верят. — сказал Ом. — Но… — Такое случалось и прежде. — сказала черепаха. — Множество раз. Знаешь ли ты, что Абрахас нашел потерянный город И. Очень странная резьба, говорит. Он говорит, вера. Вера меняется. Люди начали с веры в богов, а кончили верой в систему. — Не понял. — сказал Брута. — Позволь объяснить это иначе. — сказала черепаха. — Я — твой Бог. Верно?

— Да. — И ты почитаешь меня?

— Да. — Хорошо. Тогда возьми камень и убей Ворбиса. Брута не сдвинулся с места. — Я уверен, что ты слышал. — сказал Ом. — Но он за это… он сейчас… Квизиция будет… — Теперь ты понял, что я имел ввиду. — сказала черепаха. — Сейчас ты боишься его больше, чем меня. Абрахас тут говорит: “Окружается Божество, яко Раковиной, Молениями, Церемониями, Строениями, Служителями и Авторитетами, покуда в конце концов Божество Умирает. И не узреть могут этого.” — Это не правда!

— Я думаю, это правда. Абрахас говорит, есть моллюск, живущий подобным же образом. Он наращивает и наращивает раковину, покуда не может сдвинуться с места и так умирает. — Но… но… это значит… вся Церковь… — Да. Брута попытался ухватить идею, но совершеннейшая ее ненормальность вырывала ее из его мысленного захвата. — Но ты же не мертв. — справился он. — Отличная новость. — сказал Ом. — И знаешь, что? Ни один маленький бог не пытается захватить мое место. Рассказывал ли я тебе о старине Ур-Гилаше? Нет? Он был богом там, где теперь Омния, до меня. Не слишком великим. Обычный бог погоды. Или змеиный бог. Словом, какой-то бог. Понадобились годы, чтобы от него избавиться. Войны и прочее. Я даже думал… Брута молчал. — Ом по-прежнему существует. — сказала черепаха. — Имею ввиду, раковину. И тебе всего — лишь надо заставить людей понять. Брута по-прежнему молчал. — Ты можешь стать следующим пророком. — сказал Ом. — Не могу! Всякий знает, что следующим пророком будет Ворбис!

— Ах, но ты будешь настоящим . — Нет!

— Нет? Я — твой Бог!

— А я мой я. Я не пророк. Я не могу даже писать. Я не умею читать. Никто не станет меня слушать. Ом оглядел его снизу вверх и обратно. — Должен заметить, ты не тот избранный, которого избрал бы я. — сказал он. — Великие пророки имеют видения. — сказал Брута. — Даже если они… даже если ты не говоришь с ними, у них есть что сказать. Что могу сказать я? Мне нечего сказать ни одному человеку. Что я могу сказать?

— Веруй в великого Бога Ома. — сказала черепаха. — И что потом?

— В смысле, и что потом?

Брута мрачно посмотрел на темнеющий двор. — Веруй в Великого Бога Ома, или будь поражен молнией. — сказал он. — По мне, так хорошо. — Так всегда и должно быть?