Интересные времена - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 24

Вот он идет как хозяин по Брод-авеню, вот пробует пироги прославленного Себя-Режу-Без-Ножа Достабля. А вот играет в шахматы с лордом Витинари. Кстати, надо будет не забыть оставить ему хотя бы одну руку, иначе последняя мечта так и не осуществится.

Лорда Хона трясло от возбуждения. Да, да… сейчас. Пальцы потянулись к секретному ключику на цепочке, который висел у него на шее.

Это была почти и не тропинка вовсе. Ее бы даже кролики не заметили, протрусив спокойно мимо. Сплошная отвесная скала — и вдруг в ней возникает узенькая, незаметная щелочка.

Ну а дальше вам оставалось только двигаться вперед. Расселина открывалась в длинную лощину с несколькими естественными пещерами, ошметками травы и ручейком.

И с шайкой Коэна. Разве что он называл ее Ордой. Орда сидела на солнышке и жаловалась, что нынче уже не так тепло, как раньше.

— Эй, парни, я вернулся, — произнес Коэн.

— А ты уходил, что ли?

— Чиво? Чивоонгрит?

— ВЕРНУЛСЯ, говорит.

— Обулся? Во что?

Гордо улыбаясь, Коэн посмотрел на Ринсвинда.

— Вот, привел с собой, — сообщил он. Как я уже говорил, в наше время трудно работать в од и ночку.

— Э-э… — протянул Ринсвинд, понаблюдав некоторое время за пасторальной сценой. — А ест среди них кто-нибудь, кому меньше восьмидесяти?

— Конечно. Эй, Малыш Вилли, покажись-ка, — позвал Коэн.

Из небольшой кучки стариков поднялся скрюченный человечек с явными признаками обезвоживания и лишь слегка менее морщинистый, чем остальные. Особенно бросались в глаза его ноги. Он носил ботинки с чрезвычайно толстыми подошвами.

— Это чтоб ноги доставали до земли, — объяснил он.

— А в обычных ботинках они… э-э… не до стают?

— Не-ка. Ортопедическая проблема. Это как.. Знаешь, есть много людей, у которых одна нога короче другой? Так вот, у меня такая, понимаешь забавная штука…

— Не говори! — воскликнул Ринсвинд. — Иногда на меня находят поразительные озарения… А у тебя обе ноги короче?

— Ну надо ж, насквозь видит. Даром что волшебник, — восхитился Малыш Вилли.

Следующего старца Ринсвинд наградил сияющей улыбкой сумасшедшего. Почти с полной уверенностью можно было утверждать, что улыбается он человеческому существу. Ведь сморщенные обезьянки обычно не передвигаются в креслах с колесиками и не носят шлемов с рожками. Существо скорчило Ринсвинду гримасу.

— А это…

— Чиво? Чиво?

— Хэмиш Стукнутый, — представил Коэн.

— Чиво? Этактоита?

— Готов поклясться, это кресло повергает врагов в ужас, — произнес Ринсвинд. — Особенно его спицы.

— Мы чуть кишки себе не надорвали, перетаскивая его через Великую Стену, — признал Коэн. — Но видел бы ты, с какой скоростью оно катается!

— Чиво?

— А это Маздам Дикий.

И тебя в то же место, волшебник. Поглядев на экспонат номер три, Ринсвинд просиял.

— Шикарные костыли… Просто дух захватывает! А эти надписи на них, «ЛЮБОВЬ» и «НЕНАВИСТЬ», — очень романтично.

Коэн улыбнулся горделивой улыбкой собственника.

— Маздам считался одной из самых опасных задниц в мире.

— В самом деле? Правда?

— Ты не поверишь, что может натворить простая травяная свечка.

— Обращайся, поимеем, — пообещал Маздам. Ринсвинд сморгнул.

— Слушай, Коэн, а можно один вопрос? Он оттащил древнего варвара в сторонку.

— Я не хочу, чтобы это выглядело так, будто я пришел мутить воду, — начал он, — но ты разве не замечаешь, все эти люди малость, как бы это сказать, просроченные? Несколько, не хочу слишком сильно это подчеркивать, староватые.

— Чиво? Чивоонгрит?

— Говорит, УШИ У НАС ВАТОЙ ЗАЛОЖЕНЫ!

— Чиво?

— О чем это ты? В них сконцентрировано по чти пятьсот лет героического варварского опыта! — удивился Коэн.

— Пятьсот лет бойцового опыта — это, конечно, хорошо, — согласился Ринсвинд. — Очень хорошо. Но было бы неплохо, если бы он распределялся не на двух-трех человек, а чуточку побольше. Ну каких боевых действий можно от них ждать? Что они будут падать на противника?

— Ты не прав. — Коэн указал на человечка бренного вида, который не отрываясь смотрел на большой чурбан из тика. — Взгляни-ка на старика Калеба-Потрошителя. Видишь? Голыми рука ми прикончил больше четырехсот человек. Сейчас ему восемьдесят пять. Только пыль смахнуть — и цены ему не будет!

— Какого черта он делает?

— Понимаешь ли, они ведь знают, что скоро им предстоит рукопашная. Рукопашная — это большое дело, славное дело, ведь людям здесь запрещено носить оружие, так что у большинства оружия не будет. Поэтому Калеб освежает в памяти некоторые приемы. Видишь тиковый чурбан? Поразительно, что Калеб способен сотворить с такой штукой. Он сначала издает леденящий душу вопль, а потом…

— Коэн, они все глубокие старики.

— Они сливки варварского сообщества! Ринсвинд устало вздохнул.

— Коэн, они уже сыр. Зачем ты их тащил сюда?

— Они помогут мне кое-что украсть.

— Что? Какую-нибудь драгоценность?

— Так, кое-что, — буркнул Коэн. — Из Гункунга.

В самом деле? А в Гункунге, наверное, большое население?

— Около полумиллиона.

— И уж конечно, полно стражников?

— Я слышал, тысяч около сорока. А если считать все их армии, то на три четверти миллиона Потянет.

— Понятно. И значит, ты с полудюжиной этих ископаемых…

— Это Серебряная Орда, — не без гордости произнес Коэн. — Кто-кто?

— Так их зовут. В нашем деле имя не последняя штука. Серебряная Орда.

Ринсвинд оглянулся. Некоторые сереброордынцы пригрелись на солнышке и задремали.

— Серебряная Орда… протянул он. — Отлично. То есть по цвету их волос. То есть у кого есть волосы. Значит, с этими… с этой Серебряной Ордой ты намерен ворваться в город, поубивать стражников и обчистить сокровищницу?

— Ага, вроде того, — кивнул Коэн. — Само собой, всю стражу убивать не понадобится…

— В самом деле?

— Жалко времени.

— Ну да, разумеется, надо оставить занятие на завтра.

— Як тому, что они там будут заняты, революцией и всем прочим.

— Так у них там еще и революция? О боги.

— Говорят, кое-кто видел знамения, — сказал Коэн. — А еще говорят…

— Знамения, революция… А живут-то они когда? — удивился Ринсвинд.