Последствия больших разговоров (СИ) - Барышева Мария Александровна - Страница 40

   - Ну конечно, мы бы и на остальных могли помочь убрать коридоры. И лестницу тоже, - заверил Ковровед. - Лишь бы вы быстрей принялись за наши кабинеты. И первым нужно убрать мой кабинет! Ковры очень сильно впитывают пыль и от этого...

   - Подождут ваши ковры! - замахал руками младший Факельщик Ванечка-Милашка. - Вначале нужно убрать самые маленькие кабинеты. Такой как наш. Эша, можете спросить Нину Владимировну...

   - А гараж есть в списке? - высунулся из-за его спины Костя с гитарой наперевес. - У меня там такая грязища...

   - Я еще и гараж должна мыть?! - возопила Шталь. - Мне ничего не говорили про гараж! Подождите!.. Успокойтесь! Господи, у вас что - раньше уборку не делали, что ли?!..

   - Вообще-то нет, - пояснил Слава. - Раньше мы все убирали сами, а поскольку мы все время чем-то заняты, особенно в последнее время, то мы, в сущности, почти и не убирали. Многим нашим вещам от этого плохо. Уборщица мыла только коридоры, ей нельзя заходить в наши кабинеты. А тебе можно. Ты Говорящая. Ты много знаешь. Много слышишь. Ты психически подготовлена. Ты профессионал.

   - Вообще-то, я по профессии журналистка, - запротестовала Эша. - Мне не сказали, что вы... Меня не предупредили... Послушайте, я обещаю - каждый будет вымыт... то есть, убран... в общем, все как у меня записано, - люди вокруг снова разразились протестующими криками и препирательствами, призывая ее и друг друга в свидетели своей правоты и приводя сотни доводов, ставящих их в начало очереди на уборку. - Прекратите! Что вы делаете?! Вам нельзя ругаться! Если вы все перегрызетесь, наступит конец света!

   - Мелкие внутренние размолвки за грызню не считаются, - прогудел Глеб, протискиваясь в первые ряды, по дороге нечаянно роняя двух коллег на пол и отдавливая несколько ног.

   - Люди, успокойтесь! - взмолилась Шталь, вздымая вверх швабру, словно штандарт. Ее взгляд заметался взад-вперед, словно кошка, неожиданно выскочившая на дорогу перед собачьей стаей, и внезапно в прореху между коллегами она увидела Олега Георгиевича. Он стоял возле лестницы, прислонившись к перилам, и внимательно наблюдал за происходящим, дымя сигаретой. Рядом с ним стояла Орлова, глядя на Эшу со снисходительным интересом. Скрежетнув зубами от злости, Эша выставила перед собой швабру, как шлагбаум и, с разбегу сметя в сторону нескольких Говорящих и неГоворящих, прорвалась на лестничную площадку и грохнула шваброй о пол в нескольких сантиметрах от начальственных туфель.

   - Наслаждаетесь?!

   - Да, - Ейщаров задумчиво посмотрел на сигарету. - Неплохой табак.

   - Вы знаете, что я говорю не об этом! - Эша махнула шваброй в сторону бушующей толпы. - Посмотрите, что творится!

   - Ну, не так уж и страшно. Трети сотрудников вообще сейчас нет в офисе.

   - Спасибо, утешили! То есть на меня сейчас могло орать еще больше человек? Да вы настоящий гуманист! - взвилась Эша. - Почему вы меня не предупредили?! И почему вы так спокойно стоите и смотрите на все это?! Это ведь ваши люди, в конце концов! Посмотрите, как они себя ведут!

   - Эша, - Олег Георгиевич небрежным движением смахнул чешуйку пепла со своих светлых брюк, - сколько уже можно хныкать? Я же дал вам инструкции. Там все указано. То, как вы будете устанавливать очередность - ваше личное дело, ваше решение. Научитесь свое решение отстаивать.

   Эша покосилась на галдящих ейщаровских сотрудников. Отстаивать среди них свое решение очень не хотелось.

   - Не понимаю, как вы с ними справляетесь, - она устало привалилась к стене, игнорируя насмешливый взгляд Аллы. - Вы же можете их успокоить. А я...

   - Доктор, - Олег Георгиевич, склонившись, потрепал ее по голому плечу - жест явно насмешливый, но все равно довольно приятный, - теперь это ваши пациенты.

   Он развернулся и ушел с Орловой в кильватере. Эша вздохнула и очень медленно перенесла свой взгляд на бушующую толпу коллег. Больше всего на свете ей сейчас хотелось бросить швабру и убежать как можно дальше. Не этого ли и ждет от нее Ейщаров, особенно после того, как она вчера заглянула не туда, куда следовало. Да еще эта Орлова... Фаворитка, поди ж ты! Да кто она такая?! Эша Шталь, между прочим, уже ветеран! А ветеран, кстати, не должен отступать перед доброй порцией воплей! Она, в свое время, самого Лжеца победила... ненадолго.

   Эша еще раз оглядела галдящих сотрудников, а потом решительным шагом подошла к Шоферу, предававшемуся крикам наравне с остальными, и, обвив рукой его шею, облокотилась на Костю так, что интересы того немедленно приобрели иное направление, и он тотчас же замолчал.

   - Костик, - мурлыкнула Шталь, - ты знаешь, мы, уборщицы, очень любим музыку. Может, сыграешь?

   Костю явно очень редко просили о подобном. Вероятно, его о таком вообще никогда не просили. Просияв, он перехватил гитару, от которой на Эшу повеяло восторгом, и для начала взял несколько широких аккордов. И не успел отзвучать последний, как коридор стал совершенно пуст и безмолвен. Все сотрудники волшебным образом исчезли.

   - Что ж, - сказала Эша музицирующему Шоферу, чей гитарный перебор по сравнению с недавними воплями был прелестен, как шорох ангельских крыльев, - похоже, Костя, ты первый на очереди.

   - Отлично, - Костя снова просиял. - Я могу все время играть, пока ты убираешь.

   - Только вот угрожать мне не надо, - предупредила Шталь.

   Гроза разразилась неожиданно. За ясным днем в Шаю пришел столь же ясный вечер, и на медленно темнеющем небосводе, не омраченном ни единым облачком, один за одним, неспешно и величественно открывались глаза звезд. Рябиновые листья под чуткими пальцами теплого ветерка шелестели анданте, городские фонтаны что-то напевали самим себе, дробя в серебристых струях свет фонарей и яркой полной луны, подплывающей к началу ночи. Река кралась вдоль берегов так тихо, словно боялась их разбудить. В центре города жизнь не сбавила ни темпа, ни громкости, но на окраине царило умиротворение, и если кого-то и били, слышно этого не было.

   Все изменилось за несколько секунд. Легкий ветерок превратился в ураганные порывы, пригоршнями срывая листья с деревьев и стремительно забрасывая небо пухлыми тучами. Луна провалилась в черноту. Громко, истерично захлопали барные зонтики, старая сонная река потревожено взревела в своем ложе. Тучи вспоролись фиолетовыми огненными зигзагами, раздался грохот, и на город хлынул ливень, в котором пропали без следа голоса фонтанов, и шайская ночь мгновенно промокла насквозь.

   Дождь лил ровно двадцать четыре минуты.

   Эша Шталь проснулась на шестнадцатой от удара грома и тут же подумала, что совсем не против пробуждения, несмотря на усталость. В этот раз ей не снилась электричка - ей снился огромный лохматый паук, размером с немецкую овчарку, причем больше всего в этом пауке ужасали не габариты, а его необычайно нетрезвое состояние.

   - Приснится же такое! - пробормотала Шталь, резко садясь на кровати. Включила свет, протянула руку и поймала весело раскачивавшуюся на занавеске Бонни. Посадила паучиху на плечо, где та тут же с удовольствием расположилась, взглянула на часы, на мокрое окно, за которым вспыхивали молнии, вздрогнула и, прихватив сигареты, вышла из комнаты, опасливо покосившись на коридорную вешалку, где были пристроены два сложенных зонта.

   Она не удивилась, не найдя Полину в ее комнате. Сестра редко спала в дождь, возможно, и никогда, и только недавно Эша поняла, что дело тут отнюдь не в фобиях. Не только дети, но и многие взрослые боятся грозы. Полина не боялась, тут было другое. И ливень с громом и молниями, и уныло-реденькая осенняя морось оказывали на нее равное действие, в чем-то сродни гипнозу. Она просто не могла заснуть. Уходила и смотрела на дождь, иногда делая это часами, погруженная в какие-то мысли, куда младшей сестре хода не было. Поля очень раздражалась, если Эша пыталась оторвать ее от этого занятия, и сейчас, когда Шталь вышла на балкон, сестра посмотрела на нее с явным неудовольствием - Эша ощутила этот взгляд, хотя лицо Полины было закрыто спутанными волосами.