Божественные «кошмары», или живая легенда (СИ) - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 5

— На-ка, попробуй, выпей, — Элия сунула в руки друга фарфоровую чашку с ароматным бульоном.

Элегор принял чашу и осушил ее в несколько глотков. Тень румянца моментально вернулась на щеки бога. Одобрительно кивнув, принцесса мановением руки накрыла перед герцогом низкий стол с широкой овальной столешницей и приказала:

— Ешь!

Бог не заставил себя упрашивать, накинувшись на жареное мясо, вино и свежие овощи, как изголодавшийся хищник. Богиня не стала уподобляться в творении трапезы Мелиору, брату гурману. Вместо футуристических изысков она снабдила герцога свежей и простой пищей, но именно это ему сейчас и было нужно. Пока Элегор торопливо насыщался, глотая куски почти нежеваными и суя подачки мгновенно проснувшемуся, как только запахло едой, зверьку, женщина выдала отредактированную версию своей идеи:

— Полагаю, предположения касательно вины нашей семьи в твоих страданиях не лишены некоторых оснований!

— Так я и знал! Паук постарался? — сглотнув кусок мяса, оживленно осведомился бог, подозревавший, что без Мелиора дело не обошлось.

— Нет, ни прямо, ни косвенно мы не причиняли тебе вреда. Однако я считаю, причина головных болей, кровотечения и прочих симптомов в изменении, возможно, в некотором росте и трансформации твоей силы, спровоцированных длительным пребыванием в обществе членов королевской семьи, — перешла на тон и стиль лектора Элия. — Резкий дефицит факторов и среды, благоприятствующих изменениям, из-за одиночной прогулки в далекий от Лоуленда мир со смещенным временным потоком, вызвал у тебя острую негативную реакцию.

— Значит, именно поэтому мне стало чуть лучше, когда ты пришла ко мне, а совсем полегчало, когда вернула меня в Лоуленд, в ваш замок? Теперь даже голова не болит, — почесал скулу Элегор, наполняя бокал терпким красным и, разумеется, лиенским вином.

— Не исключено, — кивнула принцесса, скрестив руки на груди. Она остановилась у серванта с драгоценными безделушками и, прислонясь к его стенке, задумчиво взирала на приятеля.

— И что ж, я теперь привязан к вам и Миру Узла? — мрачно уточнил герцог, чувствуя себя посаженным на поводок диким волком.

— Нет, не думаю. Мои выводы — это лишь гипотеза, но, если я права, полагаю, связь эта будет носить временный характер. Тебе достаточно не уноситься очертя голову в миры одному, бери в напарники Лейма, и все обойдется, — порекомендовала богиня, сочтя присутствие Ферзя достаточной страховкой от недомоганий Джокера. — Я сейчас вызову его, объясню ситуацию, поспишь, и можете отправляться хоть в Лиен, хоть в Бездну Межуровнья.

— Туда, пожалуй, все-таки рановато, — самокритично признал Элегор, приняв слова богини как готовую карту очередного туристического маршрута.

Элия тем временем уже плела заклятье связи для вызова младшего кузена. Как обычно тот откликнулся почти мгновенно, а вот род занятий его был не столь привычен для созерцания принцессы. Юный Бог Романтики, Покровитель Техники, с недавнего времени осознавший себя как инкарнация жестокого Алого Бога, предавался плотским утехам в весьма дорогом, если судить по качеству постельного белья, отделке мебели и красоте шлюх, борделе.

— Дорогой, я хотела бы видеть тебя по срочному делу, — позвала принцесса и отключила заклятье, как поступала всегда, если заставала юного принца в щекотливом положении.

Молодой бог не замедлил явиться пред очами кузины полностью одетым и даже причесанным, вот только шнуровка на его зеленой рубашке была многозначительно полураспущена. Лейм приятельски кивнул Элегору и поклонился кузине, сопроводив придворное приветствие словами:

— И какую же забаву ты предложишь мне, любимая, на замену? — ничего откровенно-грубого не было в этом вопросе, но циничный тон его, чуть искривленные губы и холодная усмешка в темной зелени глазах заставили Элию действовать. Пощечина обожгла щеку мужчины.

— Я помню, что мой кузен больше не малыш, которому прощалось многое, не забывай об этом и ты, дорогой, — прокомментировала свои действия Богиня Любви.

— Отрадно, — тронув след женской ладони, пламенеющий на щеке, Лейм снова улыбнулся, но уже по-хорошему, без горечи, кажется, его порадовал этот знак изменения собственного статуса. Правда, тот прежний, наивный и чистый принц, многое от которого сохранилось в душе бога, никогда и не осмелился бы сказать в глаза обожаемой кузине такую дерзость. — И все-таки могу я узнать причину вызова?

— У твоего друга неприятности. Думаю, остальное он расскажет сам, а у меня есть, чем заняться, — ответила принцесса и, не оборачиваясь, вышла из гостиной.

В кабинете, сменив испачканное кровью платье на брючный костюм синего бархата с отделкой из серебра, богиня в последний раз, после некоторого перерыва в работе, просматривала книги на огромном столе. Сидя в удобном кресле с высокой спинкой она перебирала старинные фолианты, переплетенные в кожу и дерево с некогда терпким и пряным, ныне же истончившимся до едва уловимого ароматом. Потом руки Элии касались современных научных изданий в строгих обложках; почти не задерживаясь, откладывали яркие, явно публицистического или вовсе развлекательного толка тома и совсем тоненькие брошюрки, непонятно как затесавшиеся в общество своих могучих собратьев. Книг было много, никак не меньше двух десятков, и, судя по стопке живых чаро-закладок с пометками рядом, Элия успела плотно поработать с литературой, пользуясь не столько даром богов постигать содержимое одним прикосновением, сколько истинным чтением, помогающим более точно различать степень достоверности информации и воспринимать ее. Лейм вошел, аккуратно притворил за собой дверь и тихо заметил:

— Гор спит, я пока оставил его у тебя. Не возражаешь?

— Нет, — качнула головой принцесса, поднимаясь из-за стола, едва видного под стопками книг, тетрадей для заметок и магических скорописных блокнотов, заполненных страница за страницей каллиграфическим почерком богини. — Ему нужен отдых после всего пережитого. Герцог умудрился чудом избежать свидания со Служителем Смерти. Впрочем, не в первый и, уж конечно, не в последний раз.

— Он живучий, а уж ради того, чтобы сравнятся с нами и вовсе готов рискнуть жизнью, наконец, его мечта начала исполняться. Когда Гор чего-то сильно хочет, а иначе желать он просто не умеет, цена для него не имеет значения, если только платить придется самому, — с привкусом доброй иронии согласился принц, прекрасно знавший друга, и, чуть помедлив, спросил:

— Ты сердишься на меня? — в голосе кузена прозвучали отголоски прежней опаски перед немилостью обожаемой кузины.

— Нисколько, — снова качнулась гордо вскинутая голова на изящной шее, о которой грезили не только вампиры. — Скорее, немного печалюсь.

— Не притворяясь, я не могу быть прежним слезливым мальчиком, — признал Лейм, с легкой грустью скользя влюбленным взглядом по фигуре кузины, — во мне остались и нежность и романтичность, но наивная детскость исчезла без следа. Извини, коль тебе это пришлось не по нраву.

— Тебе нет нужды извиняться, просто ты слишком резко стал взрослым, родной, — ответила богиня. — И зная, что такова цена за минование участи гораздо худшей, я счастлива. Но мне нужно время, чтобы привыкнуть.

— Почаще бывай со мной, любимая, привыкнешь скорее, — прикрывая лукавством темный жар в голосе, шепнул Лейм, подступая чуть ближе к Элии.

— Предположение не лишено интереса, — почти незаметно подавшись назад, так тень скользит по воде, улыбнулась принцесса с ласковой насмешкой. — Возможно, я им воспользуюсь несколько позже, а пока ты останешься сиделкой при Горе, а я отправлюсь в библиотеку.

— Ты все еще ищешь в книгах разгадку тайны жнецов? — посерьезнев, спросил принц, осведомленный о научной работе кузины и даже по мере сил помогавший ей в изысканиях.

— Их, и других Слуг Творца, — без тени игривости согласилась богиня, в последний раз проверяя отобранные к возвращению в Королевскую Библиотеку тома.

— Разве ты не можешь спросить у моего отца? — нахмурился Лейм. Пусть юный бог никогда не искал легких путей решения вопросов и частенько придумывал для себя проблему буквально на пустом месте, он не слишком понимал, почему Элия не хочет воспользоваться столь удивительным источником знаний, как настоящий жнец.