Наполеон Бонапарт - Дюма Александр - Страница 37

В это мгновение рассеиваются тучи. Блюхер и Веллингтон, встретясь на ферме Бель-Альянс, используют эту помощь неба, чтобы послать свою кавалерию вдогонку за нашими войсками. Пружины, приводившие в движение этот огромный корпус, лопнули; армия рассыпалась. Лишь несколько батальонов гвардии держатся и умирают.

Наполеон напрасно старается остановить этот беспорядок. Он бросается в середину отступления, находит гвардейский полк и две резервные батареи за Планшенуа, пытается объединить бегущих. Ночь не позволяет солдатам его видеть, а шум заглушает его слова. Тогда он спускается с лошади, бросается со шпагой в руке в середину каре. Жером следует за ним, говоря:

— Ты прав, брат! Здесь должно пасть все, что носит имя Бонапарт.

Но генералы, офицеры, гренадеры удерживают его. Они хотят умереть, но не желают, чтобы их император умер вместе с ними. Его сажают на лошадь, офицер берется за узду, увлекая коня в галоп. Так они проскакивают среди пруссаков, обошедших их уже на половину лье. Ни пули, ни ядра не берут его.

Наконец он прибывает в Жемап, где предпринимает попытки что-то восстановить, но против них ночь, неразбериха, общий разброд и, более того, настойчивая погоня англичан. Затем, убежденный, как после Москвы, что все во второй раз кончено и что только из Парижа он сможет вновь восстановить армию и спасти Францию, он продолжает путь, делает остановку в Филиппвиле и 20 июня приезжает в Лион.

Тот, кто пишет эти строки, видел Наполеона всего лишь два раза в жизни, с разрывом в неделю, и то во время перемены лошадей. Первый — когда он направлялся в Линьи, и второй — при возвращении с Ватерлоо. Первый раз — при свете солнца, среди восторженной толпы; второй раз — при свете фонаря, при полной тишине.

В обоих случаях Наполеон сидел в той же коляске, на том же месте, одетый в тот же костюм. Каждый раз — тот же взгляд, неопределенный, ушедший в себя, спокойное и невозмутимое лицо, чуть больше, чем обычно, склоненное на грудь при последней встрече.

Была ли это досада от того, что он не смог поспать, или горечь от потери мира?

Двадцать первого июня Наполеон возвратился в Париж.

Двадцать второго палата пэров и палата депутатов открывают заседание, объявляя предателем родины всякого, пытавшегося его распустить.

В тот же день Наполеон отрекается от престола в пользу капитана Бодена (ныне вице-адмирала), своего сына.

Восьмого июля Людовик XVIII возвращается в Париж.

Четырнадцатого Наполеон, отвергнув предложение капитана Бодена (ныне вице-адмирала), предлагавшего перевезти его в Соединенные Штаты, поднимается на борт «Беллерофона», которым командует капитан Мейтланд, и пишет принцу — регенту Англии:

«Ваше Королевское Величество!

Я закончил свою политическую карьеру среди мятежных групп, разделяющих мою страну, и враждебности наиболее могущественных владык Европы. Как Фемистокл, я пришел найти прибежище у очага английского народа. Я отдаю себя под защиту его законов и прошу этой защиты у Вашего Высочества, как у наиболее могущественного, верного и велокодушного из моих врагов.

Наполеон».

Шестнадцатого июля «Беллерофон» взял курс на Англию. 24-го он бросил якорь в Торбее, а… 26-го вечером встал на рейд в Плимуте. Здесь возникли первые слухи об изгнании на Святую Елену. Наполеон не хотел в это верить.

Тридцатого июля комиссар сообщает Наполеону об этом. Наполеон, оскорбленный, берет перо и пишет:

«Перед лицом неба и человечества я торжественно протестую против насилия надо мной и над моими наиболее священными правами, против того, что с помощью силы распоряжаются моей личностью и свободой. Я добровольно пришел на борт «Беллерофона»; я не пленник Англии, я ее гость. Я явился по подстрекательству самого капитана, заявившего, что имеет приказы правительства принять меня и препроводить с моей свитой в Англию, если это будет мне угодно. Я прибыл по доброй воле, чтобы поставить себя под защиту законов Англии. Взойдя на борт «Беллерофона», я сразу стал гостем британского народа. Если правительство, отдавая приказ капитану «Беллерофона» принять меня и мою свиту, хотело расставить мне ловушку, оно оскорбило свою честь и унизило свой флаг.

Если этот акт свершится, напрасно англичане будут говорить отныне о своей верности, законности и свободе — вера в британцев будет похоронена гостеприимностью «Беллерофона».

Я обращаюсь к истории. Она скажет, что враг, долго воевавший с английским народом, пришел добровольно искать в своем несчастье защиты у его законов — какое более великое доказательство уважения и доверия мог он дать? Но как, спросят потомки, Англия проявила подобное великодушие? Притворилась, что протягивает врагу гостеприимную руку, и, когда он добровольно отдался ее власти, приносит его в жертву!

Наполеон. На борту «Беллерофона», в море».

Несмотря на этот протест, 7 августа Наполеон был вынужден покинуть «Беллерофон», чтобы ступить на борт «Нортумберленда». Приказ министерства требовал отнять у Наполеона шпагу, но адмирал Кейт не захотел исполнить его.

В понедельник 7 августа 1815 года «Нортумберленд» отбыл на Святую Елену.

Шестнадцатого октября, через семьдесят дней после отъезда из Англии и через сто десять дней после расставания с Францией, Наполеон ступил на скалу, ставшую его пьедесталом.

Что до Англии, она на все времена приняла стыд своей измены. И начиная с 16 октября 1815 года у королей есть свой Христос, а у народов свой Иуда.

Наполеон на Святой Елене

Этим же вечером Наполеон ночевал на постоялом дворе, где ему было очень плохо. На следующий день в шесть часов утра он поехал верхом в Лонгвуд с маршалом Бертраном и адмиралом Кейтом, который выбрал Лонгвуд для резиденции Наполеона как наиболее подходящий на острове. Возвратившись, император остановился в маленьком павильоне при деревенском доме, принадлежавшем негоцианту по имени Балькомб. Это было временное жилище, где он должен был пребывать, пока Лонгвуд не будет готов к его приему.

Вечером, когда Наполеон хотел лечь, выяснилось, что окно без стекол, без занавесок находится рядом с его постелью. Господин Лас-Каз и его сын, как могли, забаррикадировали его и поднялись в мансарду, где они должны были спать на матрасах; лакеи, завернувшись в пальто, легли у дверей.

На следующий день Наполеон позавтракал остатками вчерашнего ужина, не имея элементарного сервиса — скатерти и салфетки. Это была только прелюдия несчастий и лишений, ожидавших его в Лонгвуде.

Однако постепенно положение улучшилось. С «Нортумберленда» прибыло белье и столовое серебро; полковник 53-го полка предложил тент, и его установили у комнаты императора; С этого момента Наполеон со своей обычной пунктуальностью думает, как привести свои дни хоть в какой-то порядок.

В десять часов Наполеон звал мсье де Лас-Каза, чтобы позавтракать вместе с ним. Окончив завтрак и проведя полчаса в разговоре, мсье де Лас-Каз перечитывал то, что ему было продиктовано накануне, а когда он заканчивал, Наполеон продолжал диктовать до четырех часов. Потом он одевался и выходил, чтобы его комнату могли убрать. Он спускался в сад, где ему очень нравилось. В конце сада находилась беседка, покрытая холстом, как тентом, — туда приносили стол и стулья, и он обычно усаживался в ней. Здесь он диктовал до ужина, то есть до семи часов, тому из своих компаньонов, кто приезжал из города для этой работы. Остаток вечера читали Расина или Мольера, так как Корнеля у них не было. Наполеон называл это «идти в комедию или в трагедию». Наконец он ложился спать как можно позже, потому что, если он это делал рано, то просыпался среди ночи не в состоянии больше заснуть.

И действительно, кто из проклятых Данте хотел бы поменять свои муки на бессонницы Наполеона?

Через несколько дней он почувствовал себя усталым и больным. В его распоряжение предоставили три лошади, и, думая, что это пойдет ему на пользу, он договорился с генералом Гурго и генералом Монтолоном о прогулке на следующий день. Но, узнав, что у английского офицера есть приказ не упускать его из виду, он отправил лошадей обратно, говоря, что видеть своего тюремщика ему тяжело — это тяжелее, чем польза от прогулки. Следовательно, лучше остаться дома. Император заменил это развлечение ночными прогулками, продолжавшимися иногда до двух часов ночи.