Наполеон Бонапарт - Дюма Александр - Страница 32

Генерал инженерных войск Аксо должен был сделать эту важнейшую работу. Он укрепит Париж. Генерал Лери займется Лионом.

Итак, если объединенные владыки оставят нас в покое только до 1 июня, силы нашей армии возрастут от 200 тысяч до 414 тысяч человек. А если они не тронут нас до 1 сентября, это число не только будет удвоено, но и все города, вплоть до центра Франции, будут укреплены и послужат некоторым образом как охрана столицы. Итак, 1815 год соревнуется с 1893 годом, и Наполеон добивается того же результата, что и Комитет общественного спасения, причем без помощи двенадцати гильотин, составлявших часть багажа революционной армии. Но нельзя было медлить ни секунды. Союзники, занятые спором о Саксонии и Кракове, оставались с оружием в руках и с зажженным фитилем. Стоило отдать всего четыре приказа, и Европа вновь пойдет против Франции. Веллингтон и Блюхер собрали двести двадцать тысяч человек; англичане, пруссаки, ганноверцы, бельгийцы стояли между Льежем и Кутреем; баварцы, баденцы, вюртембержцы спрессовались в Палатине и в Фор-Нуаре; австрийцы походным маршем стремятся присоединиться к ним; русские пересекают Франконию и Саксонию и менее чем за два месяца прибудут из Польши на берега Рейна. 900 тысяч человек готовы, 300 тысяч — на подходе. Коалиция завладела секретом Кадма, по ее голосу солдаты вставали из земли.

Однако по мере того, как Наполеон видит увеличение вражеских армий, он все более и более ощущает потребность опереться на народ, которого ему так не хватало в 1814 году. На мгновение он колеблется: не швырнуть ли в сторону императорскую корону, сжав шпагу первого консула? Но, рожденный среди революций, Наполеон боится их; он опасается народной увлеченности, потому что знает, что ничто не в силах ее остановить. Нация стонет от недостатка свободы; он даст ей дополнительные права. 1790 год имел свою федерацию, в 1815 году страна станет праздничным майским полем. Перед взором Наполеона проходят федерации, и 1 июня на паперти церкви Марсова поля он клянется в верности новой Конституции.

Наконец, отделавшись от всей этой политической комедии, переносимой через силу, он переходит к своей основной роли и вновь становится генералом. 180 тысяч человек вполне достаточно, чтобы открыть кампанию. Что же он делает? Пойдет навстречу англо-пруссакам, чтобы опередить их у Брюсселя или Намюра, будет ждать союзников под стенами Парижа или Лиона, станет ли вновь Ганнибалом или Фабием? Если он ждет союзников, то, выгадав время до августа, сможет, завершив набор, закончить необходимые приготовления.

Но половина Франции, отданная врагу, не поймет предусмотрительности этого маневра. Легко играть в Фабия, когда, как Александр, имеешь империю, покрывающую седьмую часть Земного шара, или когда, как Веллингтон, маневрируешь на территории чужих стран. К тому же все эти проволочки не говорят о гениальности императора.

Напротив, перенеся военные действия в Бельгию, он удивит противника, считающего, что мы совершенно неспособны на новую кампанию. Веллингтон и Блюхер могут быть разбиты, рассеяны, уничтожены до того, как остатки союзных войск смогут собраться; когда падет Брюссель, берега Рейна вооружатся, поднимутся Италия, Польша и Саксония. Итак, с самого начала кампании первый удар, если он верно нанесен, может разрушить коалицию.

Верно также, что в случае неудачи можно завлечь противника во Францию в начале июля, то есть на два месяца раньше, чем он вошел бы туда сам. Но разве со времени триумфального марша от залива Жуан к Парижу Наполеон может сомневаться в своей армии и предвидеть поражение?

Из этих 180 тысяч человек император должен отделить четверть для гарнизонов Бордо, Тулузы, ГНамбери, Бефора, Страсбурга и нейтрализовать Вандею — эту старую политическую раковую опухоль, недостаточно усмиренную Ошем и Клебером. Ему остается 125 тысяч человек, которые он сконцентрирует от Филиппвиля до Мобежа. Правда, он имеет против себя двести тысяч человек, но если он будет ждать еще хотя бы шесть недель, он будет иметь против себя всю Европу. 12 июня он выезжает из Парижа; 14-го он устраивает свой командный пункт в Бомоне, где располагается посреди шестидесяти тысяч человек. Шестнадцать тысяч человек направляет направо к Филиппвилю и сорок тысяч человек к Сольр-сюр-Самбр. В этой позиции Наполеон имеет перед собой Самбру, справа Маас, слева и сзади леса Авесна, Щимей и Жедин.

Противник, расположенный между Самброй и Эско, занял пространство примерно в двадцать лье.

Прусско-саксонская армия под главным командованием Блюхера формирует авангард. Она насчитывает сто двадцать тысяч человек и 300 пушек. Она разделена на четыре большие части: первая под командованием генерала Зитхена с командным пунктом в Шарлеруа и Флёрюс составляет центр; вторая, под командой генерала Пирша, расположена у Намюра; третья — генерала Тисльмаля, осадила Маас в окрестностях Динана; четвертая, под командой генерала Бюлова, сзади трех первых установила свой командный пункт в Льеже. Расположенная таким образом армия имела форму подковы, один конец которой в Шарлеруа, в трех лье от нашего аванпоста, другой в Динане, на расстоянии полутора лье от другого аванпоста.

Англо-голландской армией командовал Веллингтон. Она насчитывала сто четыре тысячи человек и состояла из 10 дивизионов, инфантерии и кавалерии. Первый корпус инфантерии под командованием принца Оранского имел командный пункт в Брен-ле-Конт; часть войск под командованием генерал-лейтенанта Хилла имела командный пункт в Брюсселе; кавалерия стояла вокруг Граммона под командованием лорда Аксбриджа; что касается огромного артиллерийского парка, то он расположился в Ганде.

Вторая армия представляет собой ту же диспозицию, что и первая, только подкова перевернута и ее центр развернут к нашему фронту.

Наполеон приехал 14 июня вечером. Он находился в двух шагах от противника, а они не имели ни малейшего представления о его передвижениях. Часть ночи он проводит, склоненный над огромной картой окрестностей, в окружении шпионов, доставивших ему точные сведения о расположении противника. Со своей обычной скоростью он полностью вычислил, что противник так растянул свои линии, что понадобится три дня для их соединения. Внезапно атаковав их, он сможет разделить две армии и бить их отдельно. Он заранее концентрирует в один корпус 20 тысяч кавалерии, саблями которой он разрежет змея посередине, а потом на части.

План баталии готов. Наполеон отдает приказы и продолжает изучать рельеф, расспрашивая шпионов. Все убеждает его, что он прекрасно знает позицию противника и что враг, напротив, полностью не осведомлен о его планах. И тут врывается адъютант генерала Жерара с новостью, что генерал-лейтенант Бурмон, полковники Клуэ и Виллоутри из четвертого корпуса перешли к неприятелю. Наполеон выслушивает его со спокойствием человека, привыкшего к предательствам. Потом, повернувшись к Нею, стоящему рядом, бросает:

— Ну что ж, вы слышали, маршал? Ваш протеже, которого я не хотел. Вы мне говорили, что отвечаете за него. Я назначил его только под вашим давлением. Вот, он перешел к врагу.

— Сир, — ответил ему маршал, — простите меня, но я считал его таким преданным, что ответил бы за него, как за себя самого.

— Господин маршал, — отвечает Наполеон, вставая и опираясь рукой на его плечо, — синие остаются синими, но а уж кто белый — белым.

Потом он садится и в ту же секунду вносит в план атаки изменения, ставшие необходимыми из-за предательства.

На рассвете его колонны двинутся в путь. Левый авангард из дивизиона инфантерии генерала Жерома Бонапарта отодвинет прусский авангард генерала Зитхена и овладеет мостом Маршьен; правый под командой генерала Жерара с раннего утра устремится к мосту Шатле, тогда как легкая кавалерия генерала Пажоля, формируя авангард центра, двинется вперед, поддержанная третьим корпусом инфантерии, овладеет мостом Шарлеруа. К десяти часам французская армия перейдет Самбру и будет на вражеской территории.

Все исполняется, как продумал Наполеон. Жером опрокидывает Зитхена; Жерар овладевает мостом Шатле и отгоняет противника более чем на лье за реку; только Вандам опаздывает, он в шесть часов утра еще не покинул свой лагерь.