Движущиеся картинки - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 18

– Но тебе не кажется, что это несколько… жестоко!

– Да нет, – сказал удивленный Бригадир. – Почему сразу жестоко? Отдых у меня через каждые полчаса. А Гильдия Рукояторов на что?

Он двинулся вдоль верстака к еще одному ящику. Задняя стенка была поднята. На сей раз Виктор увидел целую клетку сонного вида ящериц. Они смотрели на него и скорбно мигали.

– Конечно, не фунт изюму, – пожал плечами Бригадир, – но замены пока нет. Саламандра, она что обычно делает? Лежит себе в пустыне целый день, поглощает свет, а когда испугается, то выпускает его обратно. «Защитный механизм» называется. Так вот, когда мембрана продвигается, а вот эта заслонка щелкает взад-вперед, их свет проходит сквозь мембрану, потом через эту линзу и попадает на экран. В принципе, очень просто.

– А как их пугают? – поинтересовался Виктор.

– Видишь эту ручку?

– А-а.

Виктор задумчиво потыкал пальцем в ящик для картинок.

– Ну ладно, – сказал он. – Вы получаете множество маленьких картинок. И прогоняете их очень быстро. Но тогда на экране должно появиться обычное смазанное пятно. Однако этого не происходит.

– О-о, – с лукавым видом ухмыльнулся Бригадир. – Это секрет Гильдии Рукояторов. Передается от одного посвященного к другому, – добавил он с важной миной.

Виктор посмотрел на него в упор.

– А мне казалось, люди начали делать картинки всего несколько месяцев назад.

Надо отдать должное Бригадиру – он не стал притворяться, будто смертельно оскорблен услышанным.

– Твоя правда, парень, сейчас мы вроде как раздаем свои знания направо и налево. Но дай срок – и мы будем передавать наши секреты по наследству… Не трогай!

Виктор виновато отдернул руку от стопки жестяных коробок.

– Там отрисованные мембраны, – сказал Бригадир, осторожно отодвигая жестянки на противоположный конец верстака. – С ними надо обращаться очень осторожно. Слишком сильно нагревать опасно, потому что мембрана производится из октоцеллюлозы. И не переносит резких толчков.

– А чем это грозит? – спросил Виктор, с опаской глядя на коробки.

– Кто его знает. Те, кто мог бы рассказать, уже ничего не скажут.

Бригадир увидел выражение его лица и усмехнулся:

– Не переживай так. Тебе-то ничего не грозит. Ты ведь будешь перед ящиком для картинок.

– Звучит неплохо, вот только я не умею играть, – признался Виктор.

– А делать то, что скажут, – умеешь?

– Что? Ну, как сказать… Да. Умею, наверное.

– Это все, что нужно, парень. Все, что тебе нужно. Это и еще крепкие мускулы.

Они вышли под палящие лучи солнца и направились к сарайчику Зильберкита.

Но Зильберкит оказался занят.

Себя-Режу-Без-Ножа Достабль знакомился с движущимися картинками.

– Я вот что подумал, – сказал Достабль. – Гляньте. Что-нибудь в этом роде.

Он продемонстрировал карточку.

Корявыми, шаткими буквами там было написано:

Посли Приставления Почему бы Ни Загленуть в

«Реберный дом Харги»

товерна – картинка, мюню икс-клюЗиВ

– Что такое «Мюню Икс-клюзив»? – спросил Виктор.

– Это по-иностранному, – пояснил Достабль и смерил Виктора мрачным взглядом. Такие типы, как Виктор, вечно суют нос не в свое дело.

А он надеялся завладеть Зильберкитом в одиночку.

– Означает «еда», – добавил он.

Зильберкит оторопело взирал на карточку.

– А при чем здесь еда? – спросил он.

– Слушай, тебе что, жаль? Всего-то поднять эту табличку перед самым концом представления и пару минут подержать… – упрекнул Достабль.

– И зачем нам это делать?

– А затем, что такой человек, как Шэм Харга, отвалит вам за это кучу денег, – ответил Достабль.

Все трое не сводили с карточки глаз.

– Я как-то обедал в «Реберном доме Харги», – сообщил Виктор. – Не сказал бы, что это предел мечтаний. Совсем не предел. Далеко не предел. – Он немножко подумал и добавил: – Так далеко, что дальше и быть не может.

– Какая разница? – резко возразил Достабль. – Это все несущественно.

– Но если мы, – заговорил Зильберкит, – станем заявлять на каждом углу, что заведение Харги – лучшее в городе, что подумают владельцы других таверн?

Достабль перегнулся через стол:

– «Как же мы не подумали об этом первыми?» – вот что они подумают.

Достабль гордо выпрямился и расправил плечи. Зильберкит взирал на него с невинным непониманием.

– Просвети-ка меня еще разок, а? – попросил он.

– Они захотят себе такие же карточки, – пояснил Достабль.

– Понятно, – сказал Виктор. – Захотят, чтобы мы поднимали карточку, где будет написано что-нибудь вроде: «Харга Лучший? Нет! Мы – лучше!»

– Что-то вроде того, – прервал Достабль, бросив на него недовольный взгляд. – Над словами, может, придется поработать, но в целом очень близко.

– Но… но… – не унимался Зильберкит. – Но ведь Харге это не понравится! Если он заплатит за то, чтобы его заведение объявили лучшим в городе, а потом мы возьмем деньги у других людей за то, чтобы объявить их заведение лучшим, он обязательно…

– Заплатит нам больше, – закончил Достабль. – Чтобы мы опять объявили его таверну. Только более крупными буквами.

Все смотрели на него.

– Думаешь, получится? – спросил Зильберкит.

– А как же, – невозмутимо ответил Достабль. – Послушайте уличных торговцев. Они что, кричат: «Почти свежие апельсины, только самую малость помятые, зато по разумной цене»? Нет. Они кричат: «Па-а-акупайте апель-сины-ы-ы-ы! Са-а-амые с-сочные-е-е!» Вот это и есть деловое чутье.

Он снова налег грудью на стол.

– И это чутье вам здесь очень и очень пригодится, – вкрадчиво намекнул он.

– Наверное… – беспомощно отозвался Зильберкит.

– А имея эти деньги, – его голос, точно лом, поддевал напластования реальности, – можно подумать о том, как усовершенствовать наше искусство.

Зильберкит немного приободрился.

– Это верно, – начал он. – К примеру, найти способ положить звук на…

Но Достабль уже не слушал. Он указал на несколько прислоненных к стене дощечек.

– Что это такое? – спросил он.

– А это моя идея, – сказал Зильберкит. – Мы подумали, было бы проявлением… э-э… делового чутья, – он явно смаковал эти слова, как непривычное, но изысканное лакомство, – рассказывать людям о новых движущихся картинках, которые мы здесь производим.