Цвет волшебства - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 43

– Прости, – извинился Двацветок, торопливо выбираясь из шкур.

– Вы, к примеру, сделаны из грязи, – продолжал тролль, – однако я не прохаживаюсь по поводу того, чего вы изменить не в силах. То, какими нас вылепил Создатель, уже не исправишь. Но если уж вам обязательно нужно знать, луна у вас тут гораздо более сильная, чем те, что вращаются вокруг моего мира.

– Луна? – переспросил Двацветок. – Ничего не по…

– Все вам нужно разжевать да в рот положить, – брюзгливо перебил тролль. – Я страдаю от хронических приливов.

В темной глубине комнаты звякнул колокольчик. Тефис подошел по скрипучему полу к сложному устройству, состоящему из рычагов, бечевок и колокольчиков.

Колокольчик зазвенел снова, а потом принялся отбивать странный дерганый ритм. Это продолжалось несколько минут. Тролль стоял, чуть ли не прижимаясь к нему ухом.

Когда трезвон прекратился, Тефис медленно повернулся к пленникам и посмотрел на них, озабоченно сдвинув брови.

– Вы, оказывается, куда более важные птицы, чем я думал, – заметил он. – Спасательного флота вы ждать не будете. Вас заберут отсюда флайером. Так говорят в Крулле, – пожал плечами он. – А ведь я еще и сообщение о вас не отправил. Видимо, кто-то там пил вино из орехов вул.

Он снял со столба рядом с колокольчиком большой деревянный молоток и с его помощью отстучал короткую мелодию.

– Это будет передаваться от одного дозорного к другому. Пока не дойдет до самого Крулла, – сказал он. – Здорово, да?

Она быстро приближалась, скользя над волнами на высоте человеческого роста. Та сила, которая не давала ей упасть, со всего размаха ударялась о воду, оставляя пенный след. Ринсвинд знал, что удерживает ее в воздухе. Он с готовностью признавал свою трусость и невежественность – даже толкового неудачника из него не вышло, – однако какой-никакой, а он все-таки волшебник. Ему было известно одно из Восьми Великих Заклинаний, в последние секунды его жизни за ним должен был явиться Смерть собственной персоной, и он с первого взгляда мог распознать настоящую, качественную магию.

Линза, скользящая в сторону острова, имела в поперечнике где-то около двадцати футов и была абсолютно прозрачной. По ее окружности сидело множество одетых в черное людей. Каждый из ездоков был надежно пристегнут при помощи кожаных ремней, и каждый смотрел на волны с выражением такой муки, такого страдания, что прозрачная линза казалась окаймленной химерами.

Ринсвинд облегченно вздохнул. Это был настолько необычный звук, что Двацветок невольно оторвал взгляд от приближающегося диска и уставился на волшебника.

– Мы действительно важные персоны, без дураков, – объяснил Ринсвинд. – Я бы не стал тратить на каких-то рабов столь могущественную магию.

Он ухмыльнулся.

– А что это такое? – поинтересовался Двацветок.

– Ну сам диск, скорее всего, был создан с помощью Чудесного Концентратора Фреснеля, – авторитетно заявил Ринсвинд. – Для этого требуется множество редких и нестабильных ингредиентов, к примеру дыхание демона и все в таком роде. Восемь волшебников четвертого уровня как минимум неделю воображают такую штуковину. Да и сидящие на диске волшебники должны быть настоящими гидрофобами…

– Ты хочешь сказать, они ненавидят воду? – спросил Двацветок.

– Нет, это бы не сработало, – ответил Ринсвинд. – Ненависть, как и любовь, является притягивающей силой. Они же испытывают к воде подлинное отвращение, сама мысль о ней противна их натурам. Настоящего гидрофоба нужно с самого рождения держать на обезвоженной воде. Так что на эту штуку затрачено целое магическое состояние. Кстати, из гидрофобов получаются замечательные заклинатели погоды. Дождевые облака просто не выдерживают и уходят прочь.

– Это ужасно, – сказал позади них водяной тролль.

– И все они умирают молодыми, – не обращая на него внимания, продолжал Ринсвинд. – Не могут смириться с водой в своих телах.

– Иногда мне кажется, что можно бродить по Диску до скончания лет и не увидеть всего, что можно увидеть, – заметил Двацветок. – А теперь вроде выясняется, что существует множество других миров. Ведь я мог умереть, не увидев и сотой доли этих чудес. Когда я думаю об этом, то чувствую себя, – он помолчал секунду и закончил: – Ну, наверное, ничтожным. И очень сердитым, разумеется.

Флайер, подняв тучу брызг, остановился в нескольких ярдах от острова и, медленно вращаясь, завис над водой. У короткого столбика, который торчал точно в центре линзы, маячила зловещая фигура, чье лицо было скрыто под капюшоном. Завидев Ринсвинда и Двацветка, фигура сделала им знак приблизиться.

– Вам лучше идти, – сказал тролль. – Негоже заставлять хозяев ждать. Было очень приятно познакомиться.

Он обменялся с ними мокрым рукопожатием и проводил до берега. Двое ближайших отвращателей отшатнулись от тролля с выражением крайнего омерзения на лице.

Фигура в капюшоне опустила руку и сбросила вниз веревочную лестницу. В другой руке она сжимала серебристый жезл, в котором безошибочно угадывалось оружие, предназначенное для убийства людей. Первое впечатление оказалось правильным. Фигура подняла жезл и небрежно махнула им в сторону берега. Часть скалы исчезла, оставив после себя легкую серую дымку небытия.

– И не думай, что я побоюсь пустить свое оружие в ход, – объявила фигура.

– Так это ты здесь боишься? – с удивлением переспросил Ринсвинд.

Фигура в капюшоне фыркнула.

– Нам все о тебе известно, волшебник Ринсвинд. Ты человек, наделенный величайшей хитростью и изобретательностью. Ты смеешься в лицо Смерти. Твое наигранное малодушие и трусость меня не обманут.

Ринсвинда они обманули.

– Я… – начал он и побледнел, увидев, что смертоносный жезл поворачивается в его сторону. – Вижу, вы все обо мне знаете, – слабым голосом закончил он и тяжело уселся на скользкую поверхность линзы.

Следуя указаниям мрачного командира, он и Двацветок пристегнулись ремнями к кольцам, закрепленным на прозрачном диске.

– Если я хоть на секунду заподозрю, что ты творишь заклинание, – предупредила темнота из-под капюшона, – ты умрешь на месте. Третьему сектору – примириться, девятому сектору – удвоить, всем – вперед!

За спиной Ринсвинда взметнулась в воздух стена воды, и линза резко стронулась с места. Ужасающее присутствие морского тролля лишь способствовало концентрации отвращения гидрофобов – флайер почти отвесно взмыл вверх и перешел в горизонтальный полет, только когда поднялся над водой на высоту дюжины фатомов. Ринсвинд глянул сквозь прозрачную поверхность вниз и сразу пожалел об этом опрометчивом поступке.

– Что ж, значит, снова в путь, – бодро сказал Двацветок и, повернувшись, помахал троллю, который уже превратился в крошечное пятнышко на Краю света.

Ринсвинд свирепо уставился на маленького туриста.

– Неужели тебя ничего не берет? – спросил он.

– Мы ведь живы, а это главное, – ответил Двацветок. – Да и ты сам сказал, что они не стали бы так утруждаться, если бы нас просто-напросто собирались обратить в рабство. Полагаю, Тефис преувеличивал. Наверное, произошло какое-то недоразумение, и, скорее всего, нас отошлют домой. Разумеется, после того как мы посетим Крулл. Должен отметить, мне будет интересно там побывать.

– О да, – глухим голосом отозвался Ринсвинд. – Мне тоже.

«Я видел интересную жизнь, и я видел скуку. Скука была лучше», – подумал он.

Если бы ему или Двацветку в этот момент пришло в голову опустить глаза, то они заметили бы странную клинообразную волну, которая рассекала воду далеко внизу, нацеливаясь вершиной прямо на остров Тефиса. Но им не пришло в голову посмотреть туда. Двадцать четыре мага-гидрофоба смотрели туда, но для них волна была лишь еще одной частицей кошмара, ничем не отличающейся от окружающего жидкого ужаса. Возможно, они были правы.

За некоторое время до описанных событий пылающий пиратский корабль с шипением ушел под воду и начал долгое, медленное погружение к далекому илистому дну. Глубина здесь была больше обычного, поскольку непосредственно под злополучным дау находилась Горуннская впадина – расселина в поверхности Диска, настолько черная, настолько глубокая и известная своей зловещей репутацией, что даже морские чудовища-кракены заплывали туда с опаской и исключительно парами. В провалах, которые пользовались менее дурной славой, рыбы разгуливали с естественными огнями на головах, и в целом дела у них шли неплохо. В Горунне они оставляли огни не зажженными и старались передвигаться ползком – насколько это возможно для существ, не имеющих ног. И все равно они натыкались на разных тварей. На жутких тварей.