Как уничтожили «Торпедо». История предательства - Тимошкин Иван - Страница 15

Я играл до 39 лет. Мог бы, наверное, и сейчас «пылить» где-нибудь во второй или третьей лиге, но меня увлекла работа с детьми в торпедовской школе. Ее директор Николай Кузьмин предложил попробовать, и я увлекся. Теперь часто вспоминаю себя прежним мальчишкой Филиппком, пришедшим «записываться в футбол». Вспоминаю свои тогдашние чувства и стараюсь, чтобы мои нынешние мальчишки не испытывали таких огорчений и разочарований, которые довелось пережить мне.

Николай Васильев, забивший 5 мячей в одном матче в ворота ташкентского «Пахтакора»

Глава шестая

В поисках состава и игры

1980-е годы, вплоть до их второй половины, прошли для «Торпедо» в поисках состава и своей игры. Этим занялся Валентин Иванов, в августе 1980-го сменивший на посту главного тренера Владимира Салькова.

Прежде чем перейти к рассказу о том, как складывались у команды дела в этом десятилетии, приведу очень интересные заметки Валерия Воронина, посвященные 50-летию клуба, праздновавшемуся в 1981 году. Они были опубликованы в 11-м номере еженедельника «Футбол-Хоккей».

По случаю круглой даты…

Нашему автозаводскому спортклубу «Торпедо» исполняется пятьдесят лет.

Прикинул, на всякий случай, – сколько же я с ним связан? Выяснилось, что я и сам юбиляр – четверть века в «Торпедо».

Круглая дата, круглый мяч – для меня, конечно, повод поговорить о торпедовском футболе. Он сейчас, после всех доставленных несколькими сезонами подряд огорчений, не в чести. Но мы не можем перестать в него верить. Там более, в начале нового сезона.

Кроме того, на мой взгляд, поражения терпит не торпедовский футбол, а футболисты, не захотевшие по не совсем понятным для нас, ветеранов, причинам его исповедовать. Настоящий же торпедовский футбол и при поражениях производил, насколько я помню, хорошее впечатление. И никогда не выходил из доверия.

Двадцать пять лет я связан с торпедовским футболом. Но знаком с ним и того больше. С самого, можно сказать, детства.

Не буду кривить душой и говорить, что с детства был болельщиком «Торпедо». Я болел за армейский клуб, муж моей старшей сестры Валентины, впервые приведший меня на футбол, – за «Динамо». Но «Торпедо» я хорошо помню, хотя мой нынешний клуб в те годы не представлял такой силы, как впоследствии – когда я, к моей гордости, был связан с ним непосредственно.

Хорошо помню финал Кубка 1949 года. Пономарева, принимающего хрустальный приз, и ликование торпедовских болельщиков на стадионе «Динамо». Помню и гол, забитый Александром Пономаревым в другом матче (и тоже, кажется, в ворота московского «Динамо») – в падении, через себя…

Теперь понимаю: традиция нашего клуба, сейчас, к сожалению, нарушенная, – чтобы в команде обязательно был мастер экстра-класса. И не просто звезда, а лидер, вокруг которого завязывается игра, позволяющая команде при любых трудностях с комплектованием состава иметь свое выражение лица.

Был Пономарев – фигура, приметная для всего футбола. И была команда, способная дать бой любому из ведущих клубов. У игроков менее знаменитых, чем Пономарев, было самолюбие больших спортсменов. Они умели поддержать лидера, зная, что он не подведет ни при каких обстоятельствах, и вырастали в своей уверенности.

Когда я появился в команде, в «Торпедо» было два выдающихся лидера – Эдуард Стрельцов и Валентин Иванов. Они определяли игру. И они влияли на всех, кто приходил тогда в команду. Мы преклонялись перед Ивановым и Стрельцовым. Я, например, захотел играть в «Торпедо», увидев на поле Стрельцова. Именно тогда я на всю жизнь влюбился в торпедовский стиль. Выражалось это в смешных теперь вещах – я старался делать прическу, как у Стрельцова…

Помню, что за торпедовский дубль я играл в первый раз, будучи учеником десятого класса. Пришел в раздевалку стадиона «Динамо». В школе я занимался баскетболом и по привычке надел короткие трусы – не футбольные, по понятиям того времени. Ветераны, выступавшие за дубль, ворчали: молодой, играет в плавках…

Почему именно это запомнилось? Потому, наверное, что начинавшийся тогда новый футбол привлекал и внешней своей элегантностью. Скоро все стали играть в коротких трусах – они соответствовали новой, нарождающейся манере игры, больше подходили к ней.

И в тогдашнем нашем футболе новый футбол выглядел особенно молодым, потому что совсем молоды были наши признанные лидеры – Иванов и Стрельцов. Они были совсем немногим старше нас, новобранцев. А Слава Метревели был на год старше Стрельцова и тоже проявил себя очень рано. Мы, повторяю, преклонялись перед лидерами, но их молодость нас обнадеживала. И все мы, начинавшие тогда – Сергеев, Фалин, Маношин, Посуэло, – все мы очень в себя верили. И рассчитывали в самом скором времени стать кем-то.

В прошлом году, когда ветераны играли на первенство Москвы, я посмотрел на нашего темпераментного испанца Мишу Посуэло в центре атаки и на сыгравшего больше всех матчей за мастеров «Торпедо» Виктора Шустикова, вспомнил Августина Гомеса. Вспомнил, как в пятидесятые годы спартаковец Борис Татушин мог пройти на скорости любого крайнего защитника. Любого, но не Гомеса. Так что и в защите у «Торпедо» давние традиции, поддерживаемые в последующие годы Островским, Медакиным, Шустиковым, Сараевым, Андреюком, Мещеряковым, Пахомовым, Бутурлакиным. Хорошие, даже входившие в сборную страны защитники были в «Торпедо» и потом. Но в надежности, в умении выдержать торпедовский стиль они, на мой взгляд, уступали и по-прежнему уступают предшественникам.

Стиль командной игры – великая вещь. Это не только внешнее проявление – одним нравится, другим, допустим, не нравится. Хотя в случае с «Торпедо» лучших лет я это допускаю с трудом. Стиль – особое состояние, особые отношения между игроками в команде, особое отношение тренера к самостоятельности игроков. Вот почему, наверное, наибольших успехов мы добивались под руководством тренеров, вышедших из «Торпедо». По случаю круглой даты позвольте быть пристрастным. К воспитанному в «Динамо» Бескову я тоже пристрастен, причем никогда этого не скрывал. Кто станет отрицать, что в качестве селекционера он для «Торпедо» сделал очень много? Почти всех из названных мною молодых игроков, ставших в шестидесятом году под руководством Маслова – лучшего, как я считаю, тренера за всю историю клуба – чемпионами и всем известными футболистами, в «Торпедо» привлек Бесков.

Часто слышишь упреки клубам – теперь вот и нашему, торпедовскому, – за то, что у тренеров чуть ли не до конца сезона нет выбора, нет возможности определить оптимальный состав. Правильно. Только не надо забывать и про то, что, когда есть возможность, когда клуб располагает одновременно многими талантами и тренер в своем выборе совершенно не ограничен, не обойтись без невидимых миру жертв.

Всегда вспоминают о нашем ансамбле 1960 года. И сетуют, что он распался быстрее, чем хотелось бы. Но в том и причина, может быть, что в тот период талантливых игроков оказалось больше, чем можно было использовать. Не все таланты нашли себе применение в чемпионском «Торпедо». Но все они повлияли на положение дел в команде. И мы, ставшие тогда чемпионами, обязаны тем, кто составлял нам конкуренцию, создавал в команде атмосферу, необходимую для большого футбола, когда им живешь и настойчиво себя ищешь именно в нем.

Мало пробыл в «Торпедо» игрок редкой одаренности и индивидуальности – таких я позже никогда не встречал – Валентин Денисов. Я видел его недавно в игре за торпедовских ветеранов и пожалел, что торпедовская молодежь так мало восприняла от него. Он играл, и небезуспешно, вместе с бывшим моим партнером Николаем Маношиным за армейский клуб, но настоящее его место, как, впрочем, и Маношина – в «Торпедо». Не все сейчас помнят, каким техничным игроком был Александр Савушкин. Он не попадал в тот состав из-за чрезвычайно высокой конкуренции, особенно в средней линии, где наибольшее предпочтение отдавалось очень тонкому и редкостно трудолюбивому Борису Батанову. Многим нравился и Кирилл Доронин, но Олег Сергеев на левом краю для большинства выглядел предпочтительнее. Сергеев кое-кому представлялся слишком прямолинейным. Но в его прямолинейности было своеобразие, вполне соотносимое со стилем торпедовской игры и, главное, учитываемое в этом стиле. Для такого нашего великого вратаря, как Лев Яшин, Сергеев был весьма опасным форвардом. Он обычно смотрел себе под ноги, и было непонятно, когда он нанесет удар. Сергеев бил, как только доходил до линии штрафной площади…