Мистерия (СИ) - Мелан Вероника - Страница 26

— А я не так представлял это место — не таким темным что ли. Давно хотел совершить эту практику — мысленно переместиться в Тируан, но всегда знал, что придется пройти через Коридор. Сразу не решался, копил силы, много читал, медитировал. Слышал, что здесь можно встретить проводника — сущность, обитающую в местных просторах, но побаивался вступать «в контакт». Сущности — они ведь разные. Какие добрые, а какие и нет, но, говорят, что с проводником быстрее и надежнее, чем одному. Одному можно отсюда и не выйти, вот я и обрадовался.

Сущность. За всю жизнь ее величали по-всякому, но еще никогда «сущностью»; Тайра, поджав губы, молчала — следила за невидимой дорогой.

— А в Тируане, я читал, обитает интересная и очень развитая раса — хрустальные жители. Если предложить им что-то интересное — знания, которыми они не обладают, — то взамен они поделятся своими. Но из наших на такой риск пока никто не решался…

Наши…

Где-то там, где жил колдун, были, вероятно, совсем другие устои. И мир его был другим. Она хотела, было, поинтересоваться, как зовется его планета, но отвлеклась — вдруг почувствовала, что путь под ногами изменил направление. И если раньше нужно было двигаться вперед, то теперь он тянулся… вверх и направо.

Вверх и направо?

Ее сознание сделало кульбит. Как можно двигаться вверх — лететь? Подниматься по воздуху?

Ответ всплыл неожиданно и спокойно, будто всегда хранился в глубинах памяти, а, может, затесался туда вместе с данными из звездной карты: нужно провернуть вокруг себя мир. Здесь ведь нет неба и земли, здесь вообще ничего нет — ни привязки, ни притяжения — поэтому провернуть пространство можно.

Мысль показалась Тайре логичной, а вот физическое тело отреагировало тошнотой — не привыкло к искажениям реальности такого рода.

— Стойте, нам нужно… изменить направление.

— Стою. — Мужик остановился, принялся ждать. Он казался ей странным — слишком светлым, безбородым, пегим — не чернявым, как все жители Архана, и совсем не кудрявым. — А как мы будем менять направление?

И вскрикнул в тот самый момент, когда Тайра, взявшись обеими руками за туман, как за поручни круглого котла, потянула пространство за собой. То качнулось, накренилось, поехала вбок — далекое и близкое — начало стекать куда-то вниз вместе с туманом; бледный маг тут же зашатался, сделался еще бледнее и опустился на землю.

— Вы… Вы… мир крутите.

— Потому что дальше нам нужно двигаться вверх.

— Вверх?

Кажется, ему тоже было подобное в новинку.

— Да, вверх. Оттуда вниз-вправо, затем просто вниз, а потом немножко в обратном направлении. Так мы и придем. Я так понимаю, ваш Тируан не очень далеко.

Незнакомец оттянул простынь, тем самым оголив часть безволосой груди, и вытер тканью лоб. Тайра удивилась — проекции тоже потеют? Или же это привычка физической сущности?

— Вам виднее. — Бледный человек, сделавшийся после ее финта куда менее бодрым, не спешил подниматься с земли — кажется, его тоже тошнило. — Вы лучше знаете, что делаете. Вы — проводник.

Девушка со слишком яркими для этого места желто-зелеными глазами смотрела на него какое-то время, но так ничего и не ответила.

— Он?

Они вместе, как дети, которые опасливо не решают приблизиться к тайному входу в сказку, смотрели на проступивший из тумана город — красивый, далекий, неуловимо-тревожный. С высокими шпилями башен и застывшими на горизонте облаками на фоне бледно-желтого неба. К городу вела пролегающая над бездной дорога — узкая и почти прозрачная, — хрустальный мост, а у самого основания моста, начинаясь чуть выше колен и заканчиваясь у самой макушки, застыло прозрачное окно — вход в мир. В нем цвета выглядели более яркими, плотными, настоящими. Тайра каким-то образом знала: пройди в него, и окажешься в физическом мире — не бестелесном и призрачном, а живом.

— Тируан?

— Я не знаю, я же его никогда не видел.

— Это он.

Она чувствовала это, знала: это место называется Тируан. Очередной неведомый ей мир — одни из миллионов, куда способен проводить Коридор. Прекрасное знание, если бы не грустное ввиду того, что ей наружу не выйти — не без души: Криала бездушную не выпустит.

— Что ж, я вас проводила…

Нужно было уходить, не терзать себя зрелищем. Стены далеких башен, освещенные солнцем склоны, вьющаяся лента далекой дороги — ей вдруг вновь как никогда сильно захотелось оказаться снаружи, а не заточенной внутри бесконечной звездной карты. Коснуться настоящих предметов, сесть на пыльную дорогу, привалиться спиной к стене — твердой каменной стене, а не свернуться калачиком в сероватой мути, в которой нет даже пыли, — почувствовать на щеках закатный свет уходящего солнца, ощутить кожей ветер, потрогать почву.

Мечты…

— Я обещал, что отблагодарю вас. — Теперь маг выглядел не таким бледным. Успех первой миссии — проход через Криалу — воодушевил его на новые подвиги, и щеки вновь налились цветом. — Это вам от меня, держите.

Мужское тело под тканью вдруг засветилось, засияло, и от него прямо в Тайру хлынул свет — хороший, теплый и упругий — энергия благодарности. Она впитала ее так жадно, будто сухая губка воду — всю без остатка, до последней капельки, — и внутри тут же сделалось легко и… сильно — другого слова, чтобы описать это ощущение, у нее не нашлось. Странное сочетание — Тайре оно понравилось.

— Спасибо.

— Это вам спасибо. — Бледнокожий маг повернулся к окну и задрожал от предвкушения. — Дошел, надо же, дошел. Нет, я понимаю, что там может быть всякое, но ведь… Как это прекрасно! И, если я буду осторожен… простите, отвлекся…

— Нет-нет, идите, вам пора.

— Да, у меня не так много времени. Еще раз благодарствую, сущность! Вы премного меня выручили.

Вместо ответа Тайра чинно и сдержанно кивнула.

Окно ее не впустило. Отозвалось под пальцами пружинистой поверхностью — гладкой и упругой — и ненавязчиво оттолкнуло назад. Не входи, мол, чужестранец, нельзя.

А ведь мужчина туда ушел. Ступил легко и просто и зашагал, придерживая сползающую простынь, по хрустальной дороге.

Ушел и даже не оглянулся.

Какое-то время она стояла, глядя на мост, — возбужденная и расстроенная одновременно, чувствуя, как по телу продолжает разливаться впитанное минуту назад приятное тепло, — затем тяжело вздохнула, развернулась и медленно побрела в противоположном направлении.

Она выйдет, когда-нибудь. Может быть. Если позволит Бог или Старшие. Сделает что-нибудь хорошее, полезное, и ей дадут выйти наружу — пусть даже без души — позволят дожить оставшиеся дни на поверхности ее собственного или какого-то другого мира.

В этот момент Тайре сильно, отчаянно, до дрожи в сердце и коленях хотелось в это верить.

Нордейл. Уровень 14.

Дрейк вглядывался то в черноту тренировочного зала, то в данные, что постоянно изменялись на встроенном в огромное стекло — от пола до потолка — экране.

Там, во мраке, в бесконечно изменяющемся пространстве, где из ниоткуда то и дело возникали зловещего вида монстры, с самого утра вот уже третий час подряд жили (выживали) четверо: Дэйн, Стивен, Баал и Аарон. Постоянно перемещались с места на место: то вдруг срывались с насиженной точки, резко, несмотря на громоздкую одежду и мешающий видеть полупрозрачный щит, переходили на бег, то быстро, завидев очередную тень-фантом, садились на землю и пытались спешно успокоить разогнавшийся до неприличной отметки пульс.

Пульс — это их все. Чем он спокойнее, тем менее интенсивное излучение идет от тел, и, значит, тем меньше шансов у теней (настоящих теней) заметить будущих путников.

Стивен Лагерфельд— врач-нейрограф — справлялся на отлично: он с самого начала был обучен базовым и продвинутым навыкам вывода эмоционального тела из стресса — моментально погружался в безмыслие, отталкивал атакующие мозг проблемы и вваливался в некое подобие симбиотического сна.