Несущие ветер - Прайор Карен - Страница 4

Вряд ли это можно было считать солидной подготовкой к дрессировке дельфинов. Однако мы всегда слушались советов Кена Норриса, а он сказал, что у меня все должно получиться, если я как следует изучу инструкции Рона.

После этого звонка я засела за инструкции. Рон Тернер писал тяжеловесно, не жалея научной терминологии, и мне почти сразу стало ясно, почему дрессировщики, которых нанял Тэп, предпочли не углубляться в подобное пособие. Однако суть его была страшно увлекательной: правила, научные законы, лежащие в основе дрессировки. И тут я вдруг поняла, почему у меня с Гасом не ладились упражнения с поноской. И почему Эхо дергал головой влево, когда поворачивал направо. Я начала понимать механизмы дрессировки и твердо уверовала, что с помощью этой изящной упорядоченной системы, носящей название «оперантного научения», можно приучить любое животное совершать любые действия, на которые оно физически способно.

Впервые в жизни я провела бессонную ночь, раздумывая над тем, что значит стать служащей у собственного мужа. И как повлияет на моих малышей, если их мать будет работать. И к каким последствиям приведет открытие парка «Жизнь моря» без приличного представления с дельфинами. И до чего интересно будет применить инструкции Рона на практике и посмотреть, как теория воплощается в жизнь.

Я согласилась. На условии, что буду работать только четыре часа в день (ха-ха!) и сразу же уйду, едва представление наладится и меня смогут заменить другие (ха-ха-ха!). Я и не подозревала, что берусь за одно из самых важных дел в моей жизни.

Когда Тэп только начал разрабатывать проект парка «Жизнь моря», видный профессор Гавайского университета, специалист по морской биологии, указал, что идея океанариума с дрессированными дельфинами на Гавайях совершенно беспочвенна, поскольку вокруг наших островов почти нет дельфинов. «Гавайские воды теперь крайне бедны китообразными», – заявил он. (Китообразные – это все киты и все дельфины.)

В биологии утверждение, что такое-то животное там-то не водится, не так уж редко означает, что его в этих местах просто до сих пор никто не искал. В гавайских водах встречаются тысячи дельфинов разных видов, да и киты тоже. Со временем мы обнаружили там по меньшей мере тринадцать видов китообразных. Представители девяти из них многие годы постоянно содержались в наших бассейнах. Уже первые животные, которых я дрессировала, принадлежали к трем разным видам, и я работала словно бы с тремя совершенно разными породами собак.

В морях и реках Земли водится свыше тридцати видов дельфинов[1]. Первые четыре животных, пойманные Жоржем и некоторое время жившие у меня на заднем дворе, были «вертуны» – вертящиеся продельфины. Они принадлежали к роду продельфинов (Stenella) и оказались природными гавайцами, местным подвидом Stenella longirostris Hawaiiensis (гавайский длиннорылый дельфин). Вертящиеся продельфины – прелестные небольшие животные, вдвое меньше Флиппера[2], героя серии телевизионных фильмов, и весят около 45 килограммов. У них изящные узкие тела, длинные тонкие клювы[3] и большие кроткие карие глаза. Спина у них глянцевито-серая, а брюхо нежно-розовое. Название «вертящиеся» они получили из-за манеры выпрыгивать из воды, вертясь вокруг своей оси как волчки. В первый день, когда я вышла на работу, у нас было четыре вертуна: Меле (что значит по-гавайски «песня»), Моки (уменьшительное мужское имя), Акамаи («умница») и Хаоле (гавайское прозвище европейцев – окраска у Хаоле была необычно бледная). До сих пор дельфины этого вида никогда в неволе не содержались.

Затем Жорж поймал несколько афалин. Во всех океанариумах на материке обычно демонстрируются атлантические афалины (Tursiops truncatus). Наши были тихоокеанскими афалинами (Tursiops gilli).

Они гораздо крупнее маленьких вертунов и крупнее своих атлантических родичей, однако уступают им в ловкости и гибкости.

Когда я приступила к дрессировке, у нас были две афалины – самцы Кане и Макуа. Это были крупные животные, длиной около трех метров, весом не меньше 180 килограммов, сплошь серые, с короткими толстыми клювами, хитрыми глазками, множеством крепких конических зубов и с очень твердыми взглядами на жизнь.

Дрессировочный отдел состоял из деревянного домика, двора с плотно утрамбованным песком и трех бассейнов, которые были соединены между собой так, чтобы животных можно было перегонять из бассейна в бассейн, открывая деревянные дверцы. Вертуны находились в одном бассейне, афалины – в другом, а третий в мой первый рабочий день занимали еще два животных из рода Stenella, но они явно не принадлежали к виду вертящихся продельфинов. Они были несколько крупнее вертунов, с крючковатыми спинными плавниками и более короткими толстыми клювами. Окрашены они были в горошек. По серо-графитной спине и бледно-серому брюху от носа до хвоста они были щедро усыпаны крапинами – светлыми на темно-сером фоне и темными на светло-сером. Научное наименование они имеют только латинское – Stenella attenuata, а потому вслед за Жоржем мы стали называть их просто «кико», что по-гавайски значит «пятнышки».

У нас в штате было три дрессировщика: Крис Варес, Гэри Андерсон и Дотти Сэмсон. Крис и Гэри, дюжие белокурые великаны лет двадцати с небольшим, закадычные друзья, увлекались своей работой и очень хотели, чтобы парк «Жизнь моря» оправдал все надежды. Дотти, стройная рыжая учительница, на несколько лет старше их, была веселой, спокойной и очень любила животных. Все трое не только дрессировали дельфинов, но и чистили бассейны, ежедневно выламывали рыбу из морозильников, лечили заболевших животных, убирали помещение и дирижировали толпами любопытных посетителей. Крис жил в домике, где были душ и крохотная кухня, и приглядывал за животными по ночам.

Не знаю, как дрессировщики отнеслись к тому, что им навязали в руководители жену начальства, но держались они со мной очень мило, и мы сразу сработались. Не исключено, что они даже испытали некоторое облегчение: с дельфинами у них не заладилось, и, возможно, они были рады подсказкам. Ну, а если и я встану в тупик, так во всяком случае голову снимут с меня, а не с них.

Я сразу же ввела несколько основных правил, перечисленных Роном. Работать животным предстояло за пищевое поощрение, а наевшись, они могли отказаться от дальнейших усилий, и потому необходимо было выяснить, сколько каждый дельфин с аппетитом съедает за день, и затем тщательно отвешивать этот дневной рацион, строго им ограничиваясь. (Чтобы вырвать у конторы 40 долларов на весы, мне пришлось выдержать мой первый финансовый бой.) Далее, необходимо регулярно вести подробные записи, чтобы следить за здоровьем животных, за количеством съеденного корма и ходом обучения. Я запретила прерывать дрессировку и допускать посетителей к бассейнам – мы построили небольшую трибуну, и посетители могли наблюдать за нашей работой с достаточно далекого расстояния.

Инструкции рекомендовали проводить дрессировку каждого животного без перерывов по нескольку часов, так что оно мало-помалу наедалось досыта. Мне это показалось странным. Я вспомнила, что Гас и Эхо за два-три коротких сеанса усваивали больше, чем за один длинный, а к тому же короткие сеансы менее утомительны и для дрессировщика. Мы решили проводить в день три сеанса дрессировки, разделив их возможно более длинными интервалами.

Требование дрессировать каждое животное по отдельности также казалось неудобным и ненужным. Мы решили заниматься со всеми вертунами сразу, а также с парой кико, и только афалин дрессировать индивидуально. Дотги и Крис получили вертунов, Крис и Гэри – двух афалин, а я взяла на себя кико, которые были нервными, упрямыми, «не поддающимися дрессировке» животными и пока вообще ничему не научились.

Остальные дельфины кое-что уже освоили. Вертуны поняли, что получают рыбу каждый раз, когда вертятся в воздухе. Сперва они проделывали это просто так, играя между собой (главньм образом по ночам), но теперь начали выпрыгивать из воды и вертеться, едва дрессировщик подходил к бассейну с ведром рыбы. Афалины по собственной охоте играли с мячом и до половины высовывались из воды, чтобы взять рыбу из руки. Макуа, кроме того, учился звонить в колокол, нажимая носом на панель под водой.