На пути к Основанию [На пути к Академии] - Азимов Айзек - Страница 35

– Но если вы даже не знаете в точности, что может случиться на Периферии, как же вы можете пытаться направить течение событий так, чтобы Периферия откололась, а Трантор остался в неприкосновенности?

– Мы пока способны только на то, чтобы самым пристальным взором следить за ситуацией на Периферии и на Транторе и предпринимать попытки к стабилизации положения на Транторе, но не предпринимать таковых в отношении Периферии. Пока нам нечего ждать от психоистории в плане того, что те или иные события будут автоматически происходить по нашему приказу; не зная о том, как именно работает психоистория, это было бы попросту опасно, а потому придется все перевести в режим непрерывного «ручного» управления, так сказать. Пройдет время, методика будет усовершенствована, и необходимость в «ручном» управлении пойдет на убыль.

– Но все это, как я понимаю, в будущем, – уточнила Дорс. – Верно?

– Верно. Да и это всего лишь надежда.

– Но какого же рода нестабильность угрожает Трантору, если мы станем удерживать Периферию?

– Да такая же самая – экономические и социальные сбои, стихийные бедствия, подстегиваемые амбициями заговоры в высших сферах власти. И еще кое-что. Я вот, когда говорил с Юго, сказал ему, что на мой взгляд.

Империя как бы перегрелась. А Трантор – самая накаленная ее часть. Похоже, что он просто-таки по швам трещит. У его инфраструктуры: обеспечение водой, теплом, переработки отходов, транспортировки топлива – сейчас то и дело, похоже, возникают проблемы, с которыми раньше тут никто не сталкивался, и каждый день я отмечаю в этом плане что-то новое.

– А что скажешь насчет смерти Императора?

Селдон развел руками.

– Она неизбежна, но Клеон пребывает в добром здравии. Лет ему столько же, сколько мне, и хотя я бы не прочь скинуть десяток годков, я ведь не старик, верно? Стало быть, и он не старик. Сын его в качестве наследника никуда не годится, но претендентов отыщется хоть отбавляй. Их гораздо больше, чем требуется для того, чтобы ускорить его кончину, однако и это вряд ли окажется глобальной катастрофой – в историческом плане.

– Хорошо, тогда скажи, что ты думаешь о покушении на его жизнь?

Селдон встревоженно посмотрел на жену.

– Не произноси этого слова. Пусть мы тут снег до головы экранированы, все равно не стоит.

– Хари, не валяй дурака. Всякое возможно. Было же время, когда джоранумиты были всего на волосок от захвата власти, а если бы они ее захватили, они бы от Императора так или иначе…

– Может быть, и нет. Им он был бы гораздо более полезен в качестве марионетки. Как бы то ни было, об этом-то можно спокойно забыть. Джоранум в прошлом году умер на Нишайе. Патетическая была личность.

– У него были последователи.

– Естественно. У всех есть последователи. Послушай, вот ты изучаешь период становления Транторианского Королевства и консолидации миров Галактической Империи. Тебе не доводилось нигде встретить упоминаний о Глобалистской Партии – была такая у нас на Геликоне?

– Нет, не доводилось. Не хотелось бы сделать тебе больно, Хари, но, честное слово, на протяжении всей истории я вообще ни разу не сталкивалась с упоминаниями о Геликоне.

– Я нисколько не обижен, Дорс. Счастлив тот мир, у которого нет истории, я так всегда говорю. И все-таки… Словом, дело было так: примерно двадцать четыре столетия назад на Геликоне образовалась группа единомышленников, полностью и бесповоротно убежденных в том, что Геликон – это единственная населенная планета, то бишь «глобус», в Галактике. Вся Вселенная – это Геликон, а над ним – всего лишь непроницаемая, твердая сфера, усеянная крошечными звездочками.

– Но как они только могли верить в такое? – изумилась Дорс. – Они ведь уже тогда входили в состав Империи, насколько я понимаю?

– Да, но глобалисты упрямо твердили, что само существование Империи – не более чем иллюзия, самовнушение, что все до одного эмиссары и чиновники Империи – это геликонцы, которые неизвестно почему играют эти роли. Взывать к здравому смыслу было совершенно бесполезно.

– И что потом?

– Видишь ли, по-моему, всегда приятно думать, будто твой собственный мир – это Мир с большой буквы. На пике своей деятельности глобалисты втянули в партию примерно десятую часть населения Геликона. Казалось, немного – подумаешь, десятая часть! Однако это было то самое деятельное меньшинство, которое противостояло бездеятельному, безразличному большинству, и все шло к тому, что они возьмут верх.

– Но не взяли, как я понимаю?

– Нет, не взяли. Глобалисты добились того, что объем торговли Империи с Геликоном значительно снизился, а геликонская экономика докатилась до почти полного нуля. И когда обыватели взяли в руки блокнотики и карандаши, популярность глобалистов резко пошла на спад. Их взлет и падение изумляли многих в то время, но я уверен, психоистория безошибочно указала бы на неизбежность такого оборота дел и доказала бы, что и думать тут много нечего.

– Ясно. Но, Хари, объясни, для чего ты рассказал мне эту историю? Видимо, она как-то связана с тем, о чем мы сейчас говорим?

– Связь в том, что подобного рода доктрины никогда не умирают до конца, независимо от того, какими бы идиотскими способами они ни одурачивали людей. Даже сейчас на Геликоне – даже сейчас! – существуют глобалисты. Их немного, но время от времени семь-восемь десятков фанатиков собираются на так называемые «Глобальные Конгрессы» и получают ни с чем не сравнимое удовлетворение, разглагольствуя между собой о глобализме. Так вот… прошло ведь всего десять лет с тех пор, как Трантору реально грозила опасность со стороны мощнейшего движения джоранумитов. Так что вовсе неудивительно, если тут остались кое-какие приверженцы учения Джоранума. И тысяча лет пройдет, а они останутся, и тоже удивляться будет нечему.

– Вероятно ли, что оставшиеся могут быть опасны?

– Сомневаюсь. Дело в том, что само движение в огромной степени опиралось на чары Джоранума, а он мертв. И смерть его не стала смертью героя. Он тихо и мирно скончался в ссылке.

Дорс встала и прошлась по комнате из конца в конец, размахивая руками и сжимая кулаки. Вернулась и встала перед сидящим в кресле Селдоном.