В погоне за тайной века - Пасецкий Василий Михайлович - Страница 28

Директора не ожидают такой отповеди. Чтобы загладить неприятное впечатление от своего письма, они сообщают, что готовы содействовать успеху экспедиции и дозволяют М. И. Муравьеву в случае надобности употребить на путешествие дополнительно 10 тысяч рублей за счет компании.

Между тем Крузенштерн по просьбе Румянцева формулирует цель экспедиции и готовит проекты писем директорам компании и управляющему Русской Америкой М. И. Муравьеву.

Перед экспедицией стоят те же самые задачи, которые десять лет назад были возложены на Коцебу: исследовать русские полярные владения «от Берингова пролива до Ледяного мыса и оттуда далее к востоку, дабы тем определить положение сих вообще для нас неизвестных берегов, что может быть полезно не только в отношении к наукам, но со временем и в отношении для самой торговли».[163]

Письмо Н. П. Румянцева директорам Российско-Американской компании, в котором он сообщает, что выделяет 20 тысяч рублей на новую экспедицию.

Экспедиции предстоит зазимовать в заливе Коцебу и с наступлением светлого времени на собаках отправиться для исследования неизведанных берегов Севера. В начальники экспедиции Крузенштерн рекомендует Хромченко, а ему в помощники — Этолина. Им будет придано десять матросов, из которых половина останется на судне, а другая половина по сухопутью «удостоверится в возможности или невозможности сообщения между двумя океанами».

«Не видя никаких новых распоряжений со стороны правительства к разрешению сей любопытной проблемы, — пишет Крузенштерн от имени Румянцева, — желаю я возобновить покушения, начатые на „Рюрике“. По его мысли экспедиция должна довести исследования до устья реки Маккензи, так как известно, что из этой реки к Берингову проливу направляется в ближайшем будущем англичанин Джон Франклин. По расчетам Крузенштерна, этот знаменитый путешественник прибудет к устью реки Маккензи не ранее 1826–1827 года, „а потому желательно, — продолжает мореплаватель, — чтобы и наша экспедиция начала свой путь к тому же времени. Если бы случилось обеим экспедициям встретиться, то слава успешного предприятия будет принадлежать России и Англии. В противном случае, когда со стороны России ничего не будет предпринято, а англичанам удастся прибыть в Берингов пролив, то по близости расстояния сих стран от наших азиатских и американских владений Европа нам вправе делать упреки в том, что подобные поиски, так сказать, в наших морях или около наших берегов представляем мы другим народам“».[164]

Все рассчитано, все предусмотрено.

Если Врангель в 1823 году прошел 2000 верст на собаках по берегам Чукотки, то имеются все основания надеяться, что Хромченко и Этолин одолеют 1000 верст северных берегов Америки.

Заблаговременно отправлены в Америку 100 пудов табаку и 100 пудов железных изделий («вещи, на которые жители тех стран охотно променивают свои излишества»). Переведены деньги, заказаны инструменты для астрономических определений и метеорологических наблюдений. Сделаны приготовления к тому, чтобы закупить собак и корм для них на Чукотке или в Русской Америке по берегам Берингова пролива. Предусмотрено, что экспедиция двинется в путь со своей зимовки в конце марта, как это делал Фердинанд Врангель на Колыме, и возвратится к ожидающему ее кораблю не позже августа, чтобы в том же году покинуть Берингов пролив. На тот случай, если по непредвиденным обстоятельствам экспедиция вынуждена будет остаться на вторую зимовку в Арктике, на судно будет взят двухгодичный запас продовольствия.

Своевременно дано понять Хромченко и Этолину, что успешное открытие Северо-Западного прохода, «столь давно и до ныне тщетно отыскиваемого», сулит им немалые награды. А пока за труды, которые они понесли в 1822 году по исследованию берегов Русской Америки, Румянцев дарит Хромченко золотую табакерку стоимостью триста рублей, а Этолину — золотые часы в такую же цену. Если же путешественники предпочтут получить вместо вещей деньги, то правителю русских владений в Америке Муравьеву приказано немедленно выдать их из хранящихся у него некоторых сумм Румянцева.[165]

Чтобы ускорить решение вопросов, связанных с экспедицией, Румянцев дает Крузенштерну доверенность на ведение переговоров с директорами Российско-Американской компании. Мореплаватель спешит, но вскоре убеждается, что не успеет с последней уходящей в Русскую Америку почтой отправить инструменты для научных наблюдений. Он с горечью признается, что экспедицию придется отложить на год. Румянцев на его письмо реагирует благодушно:

Вскоре Румянцев пишет Крузенштерну о том, что было бы очень полезно для задуманного путешествия воспользоваться отправлением в кругосветное плавание Фердинанда Петровича Врангеля. Ведь он имеет большой опыт поездок по неизведанным берегам на собачьих упряжках и может посоветовать Хромченко и Этолину, как с большим успехом организовать экспедицию.

Крузенштерн уже несколько раз встречался с молодым полярным исследователем и обсуждал возможности отыскания Северо-Западного прохода. И перед отплытием из Кронштадта Врангель получает от Крузенштерна обстоятельное письмо. Мореплаватель просит своего молодого коллегу по прибытии в Ситху проверить, сколь тщательно Российско-Американская компания подготовилась к снаряжению экспедиции.

«Не упустите, — продолжает Крузенштерн, — снабдить капитана Муравьева Вашими, на славных опытах основанными, советами насчет провизии и других необходимых в полярных странах надобностей. Государственный канцлер просит Вас также вместе с капитаном Муравьевым написать Хромченко инструкцию».[167]

Итак, исполнение своего сокровенного желания Крузенштерн отдает в самые надежные руки. Он уверен, что уже к концу 1826 года задуманная им экспедиция достигнет исходной точки своих будущих действий на северных берегах Русской Америки. Он сделал все что мог, и теперь будет с нетерпением ждать вестей от Хромченко и Этолина.

Наконец-то начинает осуществляться один из главных замыслов его жизни. Не кто иной, как русские мореходцы откроют завесу таинственности, которую более трехсот лет пытаются приподнять путешественники всего мира. Крузенштерн уверен, что Хромченко и Этолин опередят Франклина, для встречи которого англичане послали в Берингов пролив бриг «Блоссом» под командой Бичи. Последнее усилие — и одна из великих географических загадок XIX века будет разгадана…

И теперь, когда Крузенштерн стоит почти у цели, он получает жестокий удар. В первые дни 1826 года, словно не желая иметь отношение к темным временам и не менее темным делам царствования Николая, умирает Н. П. Румянцев, один из самых горячих энтузиастов познания Русского Севера, наиболее глубоко понимавший экономическое и политическое значение укрепления позиций России на Северо-Востоке и в Русской Америке…

Он умирает внезапно, не оставив письменного завещания. Его наследник, младший брат Сергей, не желает тратить деньги на науку и просвещение и отказывается перевести те 20 тысяч рублей, которые Н. П. Румянцев выделил на экспедицию и которые еще не заплатил, так как Российско-Американская компания не предъявила ему счетов.

Напрасно Крузенштерн показывает письма мецената и его обязательства. Наследник неумолим. И так около миллиона рублей истрачено братом на странные причуды. Ведь этот миллион попал бы в его карман. Довольно. Никакого благодушия. Ему нет никакого дела до славы России, она достаточно завоевала ее оружием. Он не даст ни гроша на поиски никому не нужного прохода.