Королевский корсар - Поуп Майкл - Страница 58

— Что тебя не устраивает, Уильям?

Приглянувшаяся Белломонту посудина выделялась среди стоящих поблизости.

Сильно выделялась.

Во-первых, размерами.

Водоизмещением она была не менее чем в триста тонн. Это единственное, что не вызывало возражений.

При таких размерах она (посудина) имела по каждому борту всего по две небольшие батареи (семь пушек и восемь). Стало быть, общее число орудий, считая кормовые и носовые, не превышало тридцати четырех.

Но и не слишком солидное огневое вооружение смутило капитана Кидда.

— А зачем, скажите, весла?

В самом деле, к концу семнадцатого века весла смело можно было считать конструктивным пережитком. Оснащенный таким образом корабль мог делать не более четырех узлов.

— Вы же сказали, что мы будем гоняться за пиратами. С этими палками мы никого никогда не догоним.

— И слава Богу, — буркнул себе под нос лорд Белломонт, — не забывайте, зачем вы отправляетесь в это плавание.

Ливингстон успокаивающе похлопал друга по плечу: не волнуйся, все будет отлично.

Впрочем, на этом весельном монстре было и солидное парусное оснащение. Все свои соображения по поводу качеств выбранного корабля его превосходительство изложил за ближайшим ужином:

— Не забывайте, корабль — это средство для достижения цели, а не самоцель. Да, скорость всего четыре узла, четыре узла в любую погоду, прошу заметить. Весла дадут ему возможность двигаться даже тогда, когда хваленые современные парусники торчат в штиль в неподвижности с опавшими парусами. Мало пушек?

— Маловато, — честно признался Кидд.

Белломонт и тут нашелся что сказать:

— Для чего маловато? Чтобы стать грозою морей — да, мало! Но для того, чтобы постоять за себя и свой груз, достаточно.

— У меня на «Антигуа» пушек было не меньше.

— «Антигуа» — старая, дряхлая развалюха, одно хорошее попадание, один хороший шторм — и все! Кормить рыб! Это судно не только шторм выдержит, но и прямое попадание двенадцатифунтового ядра. А с расстояния в четыреста ярдов и четырнадцатифунтового. Вы видели, каким дубом укреплена ватерлиния?

Ливингстон бросил на тарелку остатки куропатки, которую доедал во время речи его превосходительства.

— И во что нам обойдется вся эта надежность?

— Двадцать тысяч фунтов, но это с полной оснасткой. Со всеми необходимыми припасами.

Ливингстон кивнул:

— Я вижу, вы всерьез задумали доставить наш камешек в Англию.

— Всерьез, всерьез, — усмехнулся Белломонт.

— То есть как в Англию? — осторожно поинтересовался Кидд. — Насколько я знаю, сначала он должен оказаться в Нью-Йорке.

И Белломонт и Ливингстон одновременно бросились его успокаивать.

Конечно, сначала Нью-Йорк.

Сначала лечение, потом все остальное.

Кидд наконец успокоился.

— Но как мы назовем нашего урода?

Его превосходительство развернул свиток желтоватой бумаги, который лежал рядом с его тарелкой.

— У него уже есть название.

Ливингстон и Кидд спросили одновременно:

— Какое?

— «Приключение».

— «Приключение»?

— Да, капитан, именно так. И мне это название кажется подходящим. Разве то, что мы задумали, можно назвать как-нибудь иначе, а?

Вечером того же дня все трое отправились на некую важную встречу. Последнюю перед отплытием, пообещал Белломонт.

— Нельзя ли на ней обойтись без моего участия?

Сэр Белломонт настаивал.

— Но ведь раньше это было не обязательно.

— Теперь обязательно, — отрезал лорд. — Извольте одеться поприличнее и говорить как можно меньше.

Тускло поблескивал мокрый булыжник. Громко цокали по нему копыта четверки лошадей. Возница, сильно смахивающий своим видом на ворона, покрикивал и на своих лошадей, и на прохожих. Слушались и те и другие.

Карета покачивалась, как шхуна при легком волнении. Лорд Белломонт сидел напротив, поставив трость с набалдашником из слоновой кости между колен. Время от времени он поглядывал в окно и говорил:

— Чайлд-Кросс-роуд.

— Элдридж-Парк-ин.

— Принс-Джон-сквер.

Капитану Кидду эти комментарии ничего не поясняли, и поэтому он помалкивал.

Карета остановилась у большого двухэтажного дома, спрятавшегося за высокой каменной оградой. Типичный особняк эпохи Тюдоров.

И парк типичный — унылый, серый, вместилище облетевших деревьев и отливающих свинцом луж.

Молчаливый слуга в красном кафтане и белых чулках медленно открыл ворота.

Карета вкатила внутрь.

От лошадей шел пар, исходя и от шкур и из ноздрей.

Следующий слуга поджидал на ступеньках дома. Он живо подбежал к карете и открыл дверцу.

Особняк казался вымершим, ни один лучик света не пробивался сквозь зашторенные окна.

Сбросив свои плащи на руки третьему слуге, гости вошли в помещение с обитыми темным дубом стенами и с потолком, разбитым балочными перекрытиями на красивые квадраты.

Посреди комнаты стоял монолитный, дубовый же, стол.

В дальней стене гудел камин.

Рваные сполохи разбегались по стенам.

На столе стоял всего один подсвечник с тремя полуоплывшими восковыми свечами. Причем был поставлен он так, чтобы в основном освещать гостей, а не хозяев, которые сидели в креслах с высокими спинками, спиной к камину.

Хозяев было четверо.

Четыре неподвижные фигуры в черных камзолах без шитья и одинаковых, белых, крупно завитых, париках, присыпанных тончайшей рисовой пудрой.

Все четверо молчали, хотя было понятно, что уж кто-кто; а они имеют право голоса.

Заговорил лорд Белломонт. Он быстро проскочил область обязательных приветствий и сразу перешел к делу.

Корабль найден.

Стоит двадцать тысяч фунтов.

Восемь с половиной из них уже имеются в наличии.

Договор составлен.

Основную часть команды разумнее всего набрать в Новом Свете. В метрополии все реальные моряки приписаны к судам королевского флота, и попытка перетащить их к себе могла бы вызвать ненужные кривотолки.

Капитаном корабля, называется который весьма подходяще — «Приключение», будет известный капитан Кидд, присутствующий здесь.

Ливингстон слегка ткнул кулаком Уильяма в спину, и тот, сделав шаг вперед, поклонился подсвечнику.