Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Поэзия Латинской Америки

Коллектив авторов

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Поэзия Латинской Америки - Коллектив авторов - Страница 69

Изменить размер шрифта:

Автобиография

Автобиографическое? Я все написал — прочтите

стихи мои и поэмы. В жизни моей нет событий;

как у счастливых народов, как у матроны почтенной,

нет у меня истории: жил жизнью обыкновенной.

Милая незнакомка! Ответы мои будут кратки.

С юных лет я Искусству предался́ без оглядки:

сдружился с гармонией, с рифмой — служанками Мусагета;

легко мог бы стать богатым, но выбрал жребий поэта.

— А после?

Любил и страдал я, знал радости и мученья.

— И много?

Вполне довольно, чтоб заслужить прощенье.

Осень пришла

Как я люблю покой

моих непраздных дней

и радости уединенья…

Веселой канарейки все сильней

заливистое пенье!

Как воздух свеж и густо напоен

древесным ароматом! Неба просинь

в окно мне льется… Буен и хмелен

снег тубероз, предчувствующих осень.

Уже посеребрила седина

вершины гор, и в серой дымке зыбкой

все тает. Но, беспечна и нежна,

природа с просветленною улыбкой

свой неизменный завершает круг.

И солнце, нас лучами обещанья

пригрев, бледнеет, словно старый друг

в минуту неизбежного прощанья.

Как прелесть запоздалая грустна

растений и цветов! Они устали.

«Я — осень, осень, — шепчет вам она, —

я преисполнена благой печали…

Сменила лето я. В соблазнах женской плоти

тебе не станет больше мниться рай…

Пришел черед таинственной работе

ума. Теперь молчи и размышляй».

Давайте любить!

Если не знает никто, почему улыбаемся мы,

и не знает никто, отчего мы рыдаем,

если не знает никто, зачем рождаемся мы,

и не знает никто, зачем умираем,

если мы движемся к бездне, где перестанем быть,

если ночь перед нами нема и безгласна…

Давайте, давайте, по крайней мере, любить!

Быть может, хоть это не будет напрасно.

Мы квиты

Жизнь! Я тебя прославляю, свой путь завершая земной:

ложных надежд не питал я, был труд не напрасен мой,

и муки, что ты посылала, были заслужены мной.

И вижу я после долгих лет трудов и борьбы,

что сам всегда я был зодчим своей нелегкой судьбы.

Ты чашу то с медом, то с желчью давала мне выпить до дна:

но разве душа не бывала то медом, то желчью полна?

А если сажал я розы — все розы цвели, как одна.

И пусть зима приходила, губя мой цветущий рай, —

но ты ведь не говорила, что вечным быть должен май!

Много ночей проводил я, судьбу за жестокость кляня.

Счастливых ночей не сулила ты мне, свою тайну храня…

Но были счастливые ночи — были и у меня!

Любил я и был любимым, — мне солнце дарила весна…

Жизнь! Мы квиты с тобою! Ты мне ничего не должна!

ХОСЕ ХУАН ТАБЛАДА[186]

Перевод В. Васильева

Оникс

Монах, ты смотришь, как мерцает кроткий

лампады свет в объятьях темноты.

А в храм уж утро брезжит сквозь решетки.

Своих грехов ты рассыпаешь четки.

Я плакать бы хотел, как плачешь ты!

Святая вера дрогнула, как кроткий

лампады свет в смешенье темноты

и утра, что проникло сквозь решетки,

и жизнь течет, как траурные четки,

печальней слез, что проливаешь ты.

В тебе играет плотское желанье,

и высшей красотою ты влеком.

Ты как любовник в рвении слепом:

в тебе и страсть, и горечи дыханье,

что стать могло бы огненным дождем.

Во мне угасло плотское желанье,

и высшей красотой я не влеком.

Осталось в сердце спящем и слепом

лишь горечи тлетворное дыханье,

что стать могло бы огненным дождем.

О воин в дебрях памяти всесильной,

бессмертной славы радужный посыльный!

Ты пал от золотого острия,

покрыли лавры твой курган могильный.

О, так же умереть хотел бы я!

Храм памяти моей — во мгле всесильной

Презренного бесславия посыльный,

не жду я золотого острия.

В пустой груди царит лишь мрак могильный

но лавровых венков не вижу я.

Монах, любовник, воин! Где же ныне

тот след, что вел меня к моей святыне

и навсегда исчез в трясине лет?

Моя надежда где? Нет и в помине.

Ни бога, ни любви, ни стяга нет.

В стиле хокку

Ива

Плачет ива много лет.

Полуянтарь, полузолото,

полусвет.

Бамбук

Тонкий и длинный

бамбук разогнуться не может

под градом жемчужных дождинок.

Павлин

Разодетый в пух и прах,

павлин на птичнике плебейском

расхаживает, как монарх.