Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Поэзия Латинской Америки

Коллектив авторов

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Поэзия Латинской Америки - Коллектив авторов - Страница 56

Изменить размер шрифта:

Трущобная луна

Перевод А. Гелескула

С темного неба, как из ночлежки душной,

сонное и тупое,

смотрит лицо ее с миною злой и скучной

от перепоя.

По ней стосковались бары,

вакхово стадо млеет, —

сброд салютует дымом дрянной сигары

луне городских окраин, трущобной фее.

И та не в обиде — как дома в любой подворотне.

И по сердцу каждый бражник

луне городских окраин — бывалой сводне,

искусной в полночных шашнях.

Трущобный содом хохочет,

ликуют ловцы удачи;

луна воровская, кума непроглядной ночи,

о темных делах судачит.

А свет фонарей в тумане

сочится, как яд из ампул,

и плачет шарманка, — и тяжко толпу дурманит

таинственный вальс сомнамбул.

Но кратко веселье плебса, а гаснет фонарь последний —

я вот над трущобным мраком

куда-то на новый шабаш луна улетает ведьмой,

махнув помелом гулякам.

Ищет ночлег оборванец,

стихают шаги за дверями,

полночный патруль выправляет зигзаги пьяниц,

и мостовые стелятся пустырями.

И, грязный от слез и пудры, один лишь Пьерро с гитарой

слоняется, шут печальный, в ночи пустынной и душной,

спеша для луны исторгнуть какой-то куплетик старый

и никому не нужный.

ХОСЕ САКАРИАС ТАЛЬЕТ[156]

Румба

Перевод Н. Горской

Мама, румба, барабаны и труба!

Мамимба-барабан, мабомба-барабан!

Мама, румба, барабаны и труба!

Мабимба-барабан, мабомба-барабан!

Эту румбу пляшет черная Томаса!

Эту румбу пляшет Хосе Энкарнасьóн!

У Томасы ляжки заходили ходуном;

а у негра ноги — живые две пружины,

и живот пружинит, и, весь пружиня,

к ней на каблуках подходит он.

Каблуки-чаки-чаки-чараки́!

Чаки-чаки-чаки-чараки́!

Тугие ягодицы девчонки Томасы —

два огромных шара — вокруг оси незримой

в сумасшедшем ритме начали вращаться,

бросая дерзкий вызов дрожью сладострастной,

когда пошел в атаку Че Энкарнасьон;

у Че — марионетки — мускулы крепки,

весь дугой он выгнут, корпус откинут,

руки — недвижны, ноги — в работе,

волны равномерно сотрясают чресла,

и вперед он устремлен.

Продолжайте пляску-чече-пляску-пляску!

Черная Томаса дразнится упорно, —

ускользают бедра, подбородок вздернут, —

поднимает разом две руки атласных,

в их ладонях гладких — эбеновый затылок, —

предлагает груди: круглые гранаты

колыхнулись влево, колыхнулись вправо,

и на них глазеет Че Энкарнасьон.

Каблуки-чаки-чаки-чараки!

Чаки-чаки-чаки-чараки!

Негр неистово ринулся на приступ,

перед нею машет шелковым платком —

будь готова к бою, черная Томаса,

видишь, твой противник взбешен, разъярен!

«Стой, смуглянка!» — завывает смуглый.

(Из глотки — хрип, а глазшца — угли,

это дьявол или Че Энкарнасьон?)

Черная Томаса ловко увернулась,

«Нет!» — ему сказала и расхохоталась —

до чего ж обидный тон!

Прямо перед носом задом крутанула —

пусть он знает место, Хосе Энкарнасьон!

Мама, румба, барабаны и труба!

Мабимба-барабан, мабомба-барабан!

Взвизгивают флейты,

звякает марака[157],

трезвонит колокольчик,

грохочет барабан.

Приседает низко, почти касаясь пола,

в полуповороте Хосе Энкарнасьон.

И девочка Томаса расслабилась невольно,

и пахнет сельвой,

и пахнет полем,

и пахнет самкой,

и пахнет зверем,

и пахнет сельской глушью

и пыльным городским двором.

Головы танцоров — темных два кокоса,

на которых кто-то начертал известкой

сверху знак вопроса, тире — со всех сторон.

И два тела влажных — два кувшина черных,

И сияет каждый, пóтом окроплен.

Взвизгивают флейты,

звякает марака,

трезвонит колокольчик,

грохочет барабан.

Каблуки-чаки-чаки-чараки!

Чаки-чаки-чаки-чараки!

И дрожат танцоры в бешеном экстазе,

в пароксизме страсти Че Энкарнасьон,

больше не до шуток девочке Томасе,

барабан безумный изрыгает стон.

Пики-тики-пан, пики-тики-пан!

Пики-тики-пан! Пики-тики-пан!

Падает на землю девчонка Томаса,

падает на землю Хосе Энкарнасьон;

они в клубке едином завершают пляску,

надорвался в крике большой барабан,

кон-кон-кончилась румба, ко-мабó-бам-бам!

Па-ка, па-ка, па-ка-пам! Па-ка, па-ка-пам!

Пам! Пам!.. Пам…