Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Поэзия Латинской Америки

Коллектив авторов

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Поэзия Латинской Америки - Коллектив авторов - Страница 53

Изменить размер шрифта:

В ночи веков встает титан-рабочий,

и речь его, как молния, правдива.

Он рассуждает:

«Наша жизнь

замешана на извести простой,

и эта известь — вера в справедливость.

Вот почему, приветствуя рожденье

и ненавидя смерть,

мы защищаем мир

и проклинаем войны!»

Солдат оглядывает горизонт,

глаза его внезапно стекленеют,

воспоминанья прорастают, как трава,

и он кричит:

«Я слышу шум подземных голосов —

они пощады просят,

они взывают неумолчно к нам,

они оповещают об угрозе,

они предупреждают

о голоде, могилах, нищете —

прислушайтесь к погибшим на войне!»

Давид Альфаро Сикейрос. «Жертва фашизма».

Фрагмент росписи «Новая декорация» во дворце изящных искусств

1945 г.

АЛЬФРЕДО КАРДОНА ПЕНЬЯ[147]

Отчизна поэзии

Перевод Ю. Петрова

Отчизна поэзии — в листьях зеленых,

гневом и смертью удобренных щедро;

кровью сочится земное лоно,

и нужно всего лишь проникнуть в недра —

и сердце горы обнажит лопата,

и можно коснуться тела солдата…

Какая скорбь в колокольных звонах!

Отчизна поэзии — в листьях зеленых.

Отчизна поэзии — ветер, летящий

дыханием зыбким над шпилем и крышей,

над садом и пашней, над током и чащей,

он будит цветы и флаги колышет;

в веселых порывах бездомного ветра —

грядущие весны и гимны рассвета.

Как звóнок воздух, бурю сулящий!

Отчизна поэзии — ветер летящий.

Отчизна поэзии — в магии слова,

в пляшущей силе, скрытой, чеканной,

глагол — это мощь отрицанья былого

и сотворение великанов;

явлено слово — мертвые живы,

и жгучий жар освежает жилы.

Как много под спудом огня живого!

Отчизна поэзии — в магии слова.

Отчизна поэзии — в детстве раннем,

и память о нем, наполняя зори,

пахнет мхами и расстояньем,

спит в колокольном, рождественском звоне,

лоснится сонно испариной влажной

на мордах скотины, кроткой и важной.

Как льнет вильянсико к воспоминаньям!

Отчизна поэзии — в детстве раннем.

Отчизна поэзии — это предметы,

подчас незаметные. Где душегубы,

способные вытравить быта приметы:

шляпы, столы, водосточные трубы?

Недаром которое тысячелетье

они восхищенье рождают в поэте.

Как скромностью гордой вещи одеты!

Отчизна поэзии — это предметы.

Отчизна поэзии — в страсти к любимой;

лишь ради любви мы склоняемся к розе

и пламень срезаем ее негасимый;

любовь — бастион, недоступный угрозе,

любовь — это ласка земли, это урна

с теплом, это роза, цветущая бурно.

Какая свобода в тюрьме нерушимой!

Отчизна поэзии — в страсти к любимой.

Отчизна поэзии — это камень

и тишина, которая мудро

соткана временем и вьюнками,

в ней открывается древность утра,

нежность столетий, чудо мгновенья,

сладость памяти и забвенья.

Какая дрожь сбереглась веками!

Отчизна поэзии — это камень.

Отчизна поэзии — в сне весеннем

ребенка, живущего в каждом взрослом,

который с добром, чистотой, весельем

народом себе же, народу, послан.

Но нет отчизны ни в звездной выси,

ставшей приютом вздохам напрасным,

ни во влюбленном в себя Нарциссе,

ни в слове, мнящем себя прекрасным.

Отчизна поэзии рухнет, если

кольцо сопричастности потеряем…

Порвав навеки с бесплотным раем,

для человечности мы воскресли.

КУБА

ХУЛИАН ДЕЛЬ КАСАЛЬ[148]

Перевод В. Столбова

Ностальгия

Манит, манит север дальний,

альбатросов крик печальный

над волной.

Там, на сумрачном рассвете,

неустанно плачет ветер

ледяной.

Там хозяйка — непогода,

и слетает с небосвода

белый снег.

Покрывает луг узорный,

заглушает речки горной

бурный бег.

Солнца там лучи бесследно

пропадают в бездне бледной,

в небесах.

Но там звезды в изобилье,

они больше древних лилий

на гербах.

Одного порой хочу я —

по морям бродить, кочуя,

или жить

где-нибудь в стране далекой

и о будущем до срока

не тужить.

Незнакомые мне горы,

реки, рощи и озера

повидать.

Повстречать иную веру,

необычную манеру

размышлять.

Будь закон мое желанье,

я б в Алжир, как на свиданье,

поспешил.

Говорят, что мавританки,

как гвоздики на полянке,

хороши.

Но покой душе несносен,

в даль пустынь меня уносит

караван.

Солнце льет огонь повсюду,

солнце красит шерсть верблюдов

под шафран.

А потом среди равнины

мне палатку бедуины

разобьют.

Будет дуть песчаный ветер,

будет плавать в лунном свете

мой приют.

Парус мой подхватят бури,

землю огненной лазури

кину я.

Во владеньях богдыхана

опиум врачует раны

бытия.

Коротать в тени бамбука

без движения и звука

буду дни.

Чай — напиток мандаринов,

меня горечью старинной

опьянит.

Под луной, как бубен звонкой,

вверх по Хуанхэ нас джонка

понесет.

И полуночной порою

белый лотос предо мною

расцветет.

Что за дивное виденье!

Сок извечный вдохновенья

в нем сокрыт.

Это чудо резчик бедный

на кости в узор волшебный

воплотит.

К музе странствий на поруки

Я хочу от вечной скуки

убежать.

В океан открытый выйти,

возле острова Таити

дрейфовать.

Есть там озеро, я знаю,

в нем волшебница седая

на заре

под тягучие напевы,

чешет кудри королевы

Помаре[149].

Мне простор морской позволит

избежать душевной боли

и химер.

Позабуду я, поверьте,

о дыханье близкой смерти,

меры мер.