Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Поэзия Латинской Америки

Коллектив авторов

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Поэзия Латинской Америки - Коллектив авторов - Страница 26

Изменить размер шрифта:

Смерть героя

Хотя на щите пробитом кровь полыхает, как зарево,

хотя не закончен меча его стремительный взмах,

но мрак необоримый уже проникает в глаза его,

и мужественная песня оборвалась на устах.

На суку двое воронов со взорами ненасытными

расправили сильные крылья, что мертвенно черны,

и ночь встрепенувшихся крыльев глаза, как день, слепит ему,

и к бледному горизонту уносятся вещуны.

Меч

Меч кровавый, меч разбитый…

Конь небесный красной гривой день-деньской метет его,

запылившийся, как идол, высоко в горах забытый,

как поверженное божество.

Вороны

В смертоносном лязге стали и в безумных кликах воинов

слышно карканье и виден круг неспешного полета:

двое неземных посланцев, двое вещих черных воронов

к богу на плечи садятся и нашептывают что-то.

Странствующая Венера

За судном легкокрылым

следую наудачу;

слышу, как ветры рыдают в снастях корабельных,

вижу, как чайки садятся на мачту.

Рыбы на киль, со скрежетом режущий волны,

тусклые взоры уставили;

их чешуя от солнца на мелкие части дробится;

белая пена вскипает под черными их хвостами.

Слежу беспокойно,

как скалы скрываются за горизонтом.

Блуждает взор мой

в бескрайнем царстве водном.

Странствующая Венера, ты — сладострастия стражница.

Тебя не знает в лицо, но предан тебе мореходец.

Странствующая Венера…

Он грезил с тобою вместе, быть может.

За белокурой Венерой он быстрый корабль

вел вдоль берегов, седых от туманов и инея.

На бронзу его загара с надеждой взирали

глаза ее серо-синие.

За черной Венерой корабль он вел

вдоль выжженной солнцем пустыни,

и легкие, как теня, эбеновые руки

шею его обхватали.

Странствующая Венера, на берегу его ждешь ты.

Может быть, баядерой ты обернуться хочешь?

Искусна ли ты в любви?

Тебя не знает в лицо, но предан тебе мореходец.

III

Всплыли в тиши одиночества

мечты в виденья зыбкие,

и контуры ах таинственные

вычерчиваются в дымке.

Мимолетное

Однажды ветер ветку

с куста цветущей розы

сорвал, унес в болото

и прямо в омут бросил.

Вмиг расступилась волны,

и трепетную розу

болото засосало

в голодную утробу.

Лишь листья над водою

остались плавать сиро,

покрывшись илом черным

и став чернее ила.

Но в час, когда таится

весь мир во сне глубоком,

струится запах розы

над мертвенным болотом.

ФРАНЦ ТАМАЙО[74]

Баллада о Кларибели

Перевод М. Квятковской

В этот вечер тревоги неясной,

Кларибель,

под зарей холодной и красной,

Кларибель,

снова я люблю тебя страстно,

хотя все мне твердит: — Напрасно! —

Кларибель!

Подхватило ветра дыханье,

Кларибель,

твое имя, словно рыданье,

Кларибель,

но напрасно мое ожиданье —

не сойдемся мы на свиданье,

Кларибель!

Этим голосом кличет разлука,

Кларибель!

Нет печальней, хрустальней звука,

Кларибель!

В нем тоски терпеливая мука,

неразлучности нашей порука,

Кларибель!

Горы круты, бездонны пучины,

Кларибель!

Перейду ль я речные стремнины,

Кларибель?

Одолею ль морей глубины,

доберусь ли до снежной вершины,

Кларибель?

Время шло, и о том, что было,

Кларибель,

ты, наверное, позабыла,

Кларибель!

Но мечта — упрямая сила:

верю я — ты меня любила,

Кларибель!

Горький хлеб мне дарован судьбою,

Кларибель, —

это память о нас с тобою,

Кларибель!

Неразумное и дорогое,

наше прошлое вечно со мною,

Кларибель!

В самоцветах то утро мне снится,

Кларибель, —

ты пришла, моя чаровница,

Кларибель!

Милый идол, дитя и царица,

снег и роза, звезда и зарница,

Кларибель!

Где-то птица исходит песней —

«Кларибель!»

Ты прелестна, нельзя быть прелестней,

Кларибель!

И в руладах певуньи безвестной

слышен плач и смех твой чудесный,

Кларибель!

Ты звенишь, как напев затаенный,

Кларибель,

моей жизни, тобой потрясенной,

Кларибель;

бьет из раны, тобой нанесенной,

яркий свет и мед благовонный,

Кларибель!

Речь моя — ручей аромата,

Кларибель, —

в ней гвоздика, и мускус, и мята,

Кларибель,

стойкой миррой она богата,

ей неведом урон и утрата,

Кларибель!

Только злая колдунья-беда, —

Кларибель! —

выжгла в сердце: — Ушла навсегда

Кларибель! —

Для меня никогда, никогда

не взойдет моей жизни звезда —

Кларибель…