Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Поттер Патриция - Радуга Радуга

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Радуга - Поттер Патриция - Страница 11


11
Изменить размер шрифта:

Она отговорилась слабостью и плохим аппетитом, ненавидя себя за отступление, но зная, что это был единственно верный путь. Она была рада, что завтра они уже приедут в Виксбург. Она радовалась и печалилась. Ей хотелось понять, почему она ощущает какое-то смешное чувство потери.

Тетушка решила принять приглашение, несмотря на отказ племянницы и острое замечание насчет дружбы с игроком. Мнение Опал о капитане Девро претерпело огромные изменения под воздействием его непередаваемого обаяния. Он происходит из такой хорошей семьи, заявила она. И он совершенно очарователен, даже несмотря на то, что он игрок. Многие джентльмены, оправдывала она его, играют в карты.

Мередит все это совершенно надоело. Девро был бессовестным рабовладельцем, и даже его обаяние не могло зачеркнуть этот факт, твердила она себе.

Тетушка Опал отправилась на обед, а Мередит съела кое-что из того, что принесли ей по заказу в каюту. Затем она отправила Дафну позаботиться об одежде Опал, ведь на следующий день они будут уже на месте. Но это был лишь предлог. Больше всего ей хотелось на несколько минут подняться на палубу. Она знала, что все будут за столом, и она пройдет на корму парохода, подальше от окон и веселящихся за обедом пассажиров, подальше от гнусной улыбки капитана.

Ее кудряшки-сосиски по-прежнему украшали голову, а платье было такое же ужасное, как и все остальные. Она чуть улыбнулась, вспомнив, как старалась Дафна сделать ее прическу такой безвкусной.

— Может, — неуверенно сказала Дафна, — вам уложить волосы по-другому?

Сердце Мередит было тронуто. Мередит женщина хотела сказать “да”, Мередит притворщица вынуждена была сказать “нет”.

— Мне так нравится, — сказала она капризно, но ее голос смягчился, когда она приметила удивление Дафны. Ей бы очень хотелось довериться этой девушке, но Дафна у нее совсем недавно и всего боится. Пройдет много времени, возможно несколько месяцев, прежде чем Дафна начнет ей доверять. А она не сможет ничего сделать, пока не будет доверия.

Мередит накинула плащ. В такую погоду он не был нужен, но в нем она чувствовала себя отчасти невидимой. Как и в то утро, она выскользнула из двери и отправилась на корму.

Мередит не знала, как долго она простояла там, глядя на бурлящую воду. Своим взглядом, взглядом художника, она оценивала узоры, в которые складывались вспененные струи. Завтра она будет дома. Конечно, там ее ждет относительный покой, но совсем мало удовольствия. Ее брат опять начнет донимать ее с замужеством, а она и ее невестка, которая всегда держит губы поджатыми, будут обмениваться неискренними любезностями.

— Ваша тетушка сказала, что вы нездоровы! Я пришел предложить свою помощь; может быть, мой повар приготовит для вас какой-нибудь бульон?

От голоса, мягкого и густого, как текущий мед, ее сердце заволновалось, как вода за кормой.

Пропади пропадом ее тетушка! Она же велела ей просто сказать, что она устала.

— Мне нужно немного свежего воздуха, — сказала она, оправдываясь, но не поворачиваясь к нему лицом.

— А я подумал, может быть, вы избегаете меня.

— О капитан, какое самомнение. Зачем, во имя Неба, я должна об этом беспокоиться?

— Черт меня возьми, если я знаю, — в его голосе слышалось озорство.

Мередит не решилась взглянуть на него, так как знала, что увидит кривую усмешку и вопросительно поднятую бровь.

Но долго прятаться она тоже не могла. Рука в перчатке, сильные настойчивые пальцы взяли ее за подбородок и поворачивали ее лицо до тех пор, пока она против своей воли не заглянула в бездонные глаза цвета индиго.

Мередит вывернулась из его рук.

— Вы забываетесь, капитан, — гневно сказала она.

— Я решил, что это мой долг как джентльмена удостовериться, что с вами все в порядке.

Ударение на слове “джентльмен” лишило ее слов. Значит, тогда вечером он понял ее намек. Она нервно облизала губы. Его голос стал преувеличенно протяжным, словно он соблазнял ее. Но, Боже мой, он же может и дикого зверя заставить есть с его руки.

— Считайте, что вы хорошо выполнили свой долг, — наконец выпалила она, пытаясь стряхнуть чары, которыми он ее опутывал.

— А у меня была другая цель, — сказал он мягко. Мередит обернулась и посмотрела на него.

— И что бы это могло быть?

— Я хочу купить вашу служанку.

Ничего из всего, что он сказал, не удивило бы ее больше. Как будто она вообще кого-нибудь продаст, особенно ему Она видела, как он обращался со своим собственным слугой. А зачем ему нужна такая хорошенькая девушка, как Дафна? Может быть только одна причина. Ее затопило невыносимое отвращение. Отвращение и горькое разочарование, сравнимое лишь с ударом в живот.

— Нет, — только и сказала она.

— Я дам хорошую цену.

В горле Мередит встал комок, появление которого ей хотелось бы скрыть. Она уже выяснила, что он мерзавец, игрок, подлец, но такого она не ожидала. Вспышка гнева, однако, не вязалась бы с той Мередит Ситон, которую он знал.

— Оля-ля, капитан, Дафна — единственная девушка, которой удалось хорошо укладывать мои волосы, — она хихикнула, потрогав одну из своих чудовищных кудряшек, и опустила ресницы. — Я просто не могу ее продать.

Она увидела, как Девро окинул взглядом ее кудряшки-сосиски и поморщился, и почувствовала, как в ней смешиваются удовольствие и сожаление. Пока она удивлялась этому, он придвинулся ближе, и она ощутила крепкий запах сандала и лавра.

Она попятилась. Девро заметил ее движение. Последние розовые отблески заката осветили ее румяные щеки. Она не потрудилась наложить слой краски, который обычно накладывала, выходя к обеду или просто на палубу, и ее кожа сейчас приобрела жемчужный оттенок. Ее глаза, темно-карие глаза с золотыми огоньками, были задумчивы и даже сердиты, а не пусты, как обычно. Он еще раз посмотрел на ее волосы и удивился, как могла эта путаница быть той самой густой волной, которую он видел тогда, на восходе солнца, несколько дней назад. Не задумываясь, он протянул руку к крепко закрученному завитку и вытащил одну из шпилек, позволив длинной шелковистой золотой пряди упасть на ее лицо.

— Она к вам жестоко несправедлива, — медленно сказал он. — Вам обязательно надо ее продать. — Рука Девро в перчатке дотронулась до ее щеки и даже сквозь лайку Мередит почувствовала жар, словно ее обожгли. Она не могла двинуться, загипнотизированная его голосом, его близостью, его прикосновением. Его испорченностью.

Но Мередит призвала на помощь все свое самообладание, которому научилась за прошедшие годы, и, выпрямившись, оторвала свой взгляд от взгляда Квинна. Резкий звук, казалось, отозвался эхом в вечерней тишине.

Она ждала, что Девро отступит, но он этого не сделал, так же, как не признал удара. Вместо этого его лицо приблизилось, а руки приперли ее к стене. Она чувствовала себя, как кролик, пойманный в силки, в то время как его губы придвигались все ближе с совершенно ужасным намерением. Она отчаянно пыталась вырваться, но он крепко держал ее, прижимая всем телом, а ее собственное тело отвечало на это весьма странным образом.

— Нет, — вскрикнула она.

— Да, — сказал он безжалостно. Его глаза впивались в нее, но по-прежнему оставались совершенно непроницаемыми. Его рот коснулся ее губ, медленно, изучающе, и Мередит, пытаясь оставаться холодной и неподвижной, почувствовала пламя, занявшееся в глубине ее тела.

Его губы пробовали, и дразнили, и требовали; в то время как одна рука обнимала ее, другая распускала ее волосы, освобождая их от шпилек, державших их в извращенной прическе.

В его поцелуях не было нежности. Они были ищущими, жестокими, требовательными, а жизнь не подготовила Мередит ни к поцелуям, ни к чувствам, которые вызывали его прикосновения.

Поцелуй углубился, и его губы стали чуть мягче, стремясь проникнуть в ее рот. А затем внутрь ее рта скользнул язык, назойливый, ищущий, возбуждающий. Против своей воли Мередит отвечала самым простым и инстинктивным способом, ее язык начал двигаться, пытаясь извлечь наиболее сильные изысканные ощущения, хотя она даже и не понимала, как ее тело реагирует. В ее теле поселилось нечто новое, возбуждающее и пугающее, и в этом не было самообладания, в котором преуспела Мередит.